Аквариум

Наконец всхлипывания стали тише, потом прекратились совсем. Она выпрямилась, достала откуда-то платок, начала вытирать лицо.

– Да уж.
– протянула она.
– Это верно.

– Что верно?
– уточнил я.

– Хреновый из тебя Курпатов!

Не понял! Я про Курпатова вслух что ли сказал?

– Значит жить назло?
– спросила она с усмешкой и встала, явно намереваясь уходить.

– Подожди, пожалуйста... Настя!
– быстро заговорил я.
– Послушай меня еще немного.

– Да нет, спасибо, Егор! Мне уже сказанного надолго теперь хватит. Я уж лучше пойду...

– Завтра меня будут пытаться казнить.
– перебил я ее.
– Я не прошу тебя мне помочь. Не имею права, наверное. Я вчера твоих друзей убивал... Спасибо, что вообще со мной разговариваешь. Так что тут уж я сам что-нибудь придумаю.

– Что придумаешь? Остальных моих друзей добьешь? Вы же с твоим дружбаном отмороженным я смотрю - вообще терминаторы.
– съязвила она.

– Его Алексей звали!
– рыкнул я, заводясь.
– И вы его вчера пристрелили.

– Уверен? Трупа никакого внизу не обнаружилось.

Как так? Я же своими глазами видел... В душе встрепенулась радостная надежда.

– Хотя может Парикмахеры раньше нас добрались, так что зря ты улыбаешься.

– Какие парикмахеры?
– спросил я.
– А с чего ты взяла, что я улыбаюсь? Ты, что меня видишь?

– Нет, не вижу. Просто чувствую как-то, сама не пойму...
– с недоумением ответила Настя, но тут же снова включила стерву и с наигранным злорадством продолжила.
– Парикмахеры - это те, которые на деревьях живут, с косами вместо рук. У вас там на пивзаводе их нету что ли? Так вот, они товарищи шустрые, сам видел, человечинку любят, могли его найти и утащить, пока мы за тобой бегали. Так что, ты, Егор, не надейся зря. Живи назло!

Вот зараза! Ладно, про Лешего завтра уточним...

– Короче, на остальных твоих друзей мне, в принципе, наплевать.
– продолжил я.
– Сами полезли. А Кирюшу вот, например, я бы вообще с удовольствием ножичком поковырял. Я тебе помочь хочу...

– Ого! И за что же честь такая?

– За красивые глаза! Ты слушать будешь или нет?

– Ну давай излагай, спаситель ты мой.

Невозможно! Отвык я с бабами общаться...

– Уходить тебе надо отсюда срочно. Одна не сможешь, поэтому с командиром своим поговори, не знаю кто он там тебе - муж, любовник, друг сердечный. С остальными тоже. Уходите южнее или западнее, ближе к Реке. Там реально лучше! Тоже, конечно, не фонтан в последнее время, но лучше. Здесь у вас вообще - жопа! А на стадионе просто рассадник какой-то. Обитель зла, бля! Можешь мне не верить, но у меня что-то с головой за ночь произошло, чуйка обострилась до предела. Так вот, оттуда таким веет, что аж волосы дыбом! И тем, кто там обитает, явно нужны вы. Причем, почему-то особенно ты и та сивая девчонка, которая меня кастрировать хочет. Причем, счет уже на часы идет, они явно в курсе, что у вас личный состав сократился...

Я замолчал, своим новым шестым чувством ощутив перемену в ее состоянии и боясь снова переборщить. Настя медленно села обратно на каталку, подтянула колени к груди, обхватив их руками. Ей было страшно. Настолько страшно, что даже мне стало не по себе. Это был не страх смерти или боли, это был невыразимый словами ужас перед чем-то другим. Я видел, как он заполняет ее сознание, полностью лишая воли и сил бороться.

– Сивую девчонку зовут Юля.
– тихим обреченным голосом сказала она.
– Ее парня ты вчера, точнее уже позавчера, расстрелял на лестнице, когда он убил твоего друга. А у них с Юлькой была любовь. Настоящая. Только ею и жили...

– А у вас с Ренатом тоже любовь?
– задал я глупый и совершенно неуместный сейчас вопрос. Как школьник, блин...

Она подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Тут я совершенно отчетливо понял, что она тоже прекрасно видит меня тем же странным новым зрением, для которого не нужен свет.

– Нет.
– ответила Настя.
– Он меня просто трахает... Доволен?

Я молчал, с удивлением ловя в душе совершенно забытые чувства. Пипец, Егор! Ты что ревнуешь? Приехали...

И тут, совершенно неожиданно для меня, она начала рассказывать. Тихо, с грустью, словно на исповеди.

– Я, когда здесь оказалась чуть больше года назад, он меня от Урода спас. Я по улицам металась, не понимала где я. Мало того, что я в этом районе раньше почти не бывала, я же у площади Фрунзе жила, а работала около железнодорожного вокзала, так еще все пусто, людей нет, все странное, будто из картона. Думала - то ли с ума сошла, то ли в какую-то Припять увезли... А тут Урод меня унюхал, вылез откуда-то и бежит. Представляешь, что со мной было, первый раз его увидела тогда?

Я представлял. Очень даже хорошо представлял...

– Потом выстрелы, Урод прямо передо мной валится, и появляются люди в форме. Впереди - Ренат. Подошел, зверюгу добил, пошли, говорит, новенькая, с нами будешь теперь жить. Я думала, эвакуация какая, война или еще что-нибудь, а они меня сюда привели и рассказали, что почем...

– А мы, кстати, где?
– спросил я, воспользовавшись паузой.

– В заднице мы в полной, не знаешь разве?
– невесело усмехнулась Настя.
– Мы - между Симферопольской и Юных Комсомольцев. Тут во дворе частная клиника трехэтажная. Не помню название, но дорогая, судя по интерьерам. Пластмассовых людей здесь делали. Грудь силиконовая, губы, попы, прочая пластика. Вот в ее подвале мы с тобой и сидим сейчас...

– Вобщем, сначала я им не верила, кричала что-то, требовала меня домой вернуть, в истерике билась. Как все новые... Потом меня пару раз вечерком на улицу вывели, показали еще раз местные пейзажи и их обитателей, тут я и сникла. Лежала дней пять. Потом Ренат подошел, выбрал время, когда вокруг никого, и давай подкатывать. Да так борзо, в наглую. Меня итак трясет, тут еще этот татарин лезет. Соскучился я по женскому полу, говорит, а ты к тому же далеко не уродина. А в группе тогда одни мужики были. Посылала его - бесполезно. Лезет и лезет. Ну, я ему по самому чувствительному коленом вмазала, он попрыгал, а потом бить меня начал. А меня в жизни никто пальцем не трогал, ни один мужик! А этот лупит со всех сил и лыбится. Никуда не денешься, сучка, а будешь выкобениваться, на улицу пойдешь ночевать...

Тоже знакомая история. Борода и Светик. Везде одно и тоже. Она помолчала с полминуты, потом продолжила:

– Больше недели держалась, потом сдалась. Он тут главный, захочет на самом деле выгонит, никто слова не скажет. Жить хотелось. Все надеялась на что-то... Так и бракосочетались... Это потом сразу две девчонки появились. Юля и... еще одна, Наташа. А сначала - шестнадцать мужиков и я одна. Я тогда еще подумала, сейчас доиграюсь, вообще, по кругу пустят...

Слушать все это было неприятно и почему-то стыдно. Ну да, звериная жизнь у нас. Вождь племени. Лучшая самка, естественно, лучшему самцу. Я представил себя на месте Рената, стало противно. Нет. Однозначно, ни бить, ни гнать на улицу я бы ее не стал. Девушка, конечно, красивая. Настолько, что в сердце что-то сводит. Даже для нормального мира Настя была более чем, а уж для этого, ненормального...

– Ты что там кулаки-то сжимаешь, Егор?
– зло спросила она.
– Хочешь жить, умей вертеться...

Замолчала. Потом опять начала рассказывать. Видимо, долго держала все это в себе и вот дорвалась, нашла слушателя. Благодарного. Все равно завтра казнят...

– Я сначала дергалась, боялась залететь, - в ее голосе снова появилась грусть.
– Думала, что с ребенком-то буду делать? Как его здесь растить среди Уродов? А потом узнала, что у девочек месячных тут не бывает... Стерильные мы все, понимаешь, Егор? Пустые, как все вокруг...
– Всхлипнула, вытерла глаза.
– А потом, вообще, не до этого стало. Такое началось... Не то что рассказывать, думать страшно...