Аквариум

Я прицепил к своему калашу фонарь и медленно подошел вплотную к дыре, выставив ствол вперед. Лучше лишиться оружия, чем половины морды… Слева и справа от меня светили фонарями Вова и Валуев. Три конуса света пробежались по бетонным стенам, потолку, полу. Я зашел в проем, быстро развернулся и провел лучом над стеной. Никого. Длинное пустое помещение шириной с нашу кухню, длиной метров двадцать. В дальнем торце — распахнутая настежь металлическая дверь. За ней темно. Фонарь не дотягивается. Прямо передо мной лежал в позе звезды мертвый Урод. Под ним успела натечь неслабая лужа черной маслянистой жидкости. А еще, весь пол помещения был усеян костями, грудными клетками и черепами.

— Пусто, — сказал я за спину, медленно шагая в сторону дальней двери. Сзади раздался шорох, хруст костей под подошвами берцев, тихий мат. Товарищи по одному проникали в неизведанные подземелья.

— Кости-то человеческие, — раздался голос Чапая. — Ты смотри, все обсосанные до блеска…

— Да у него тут по ходу гнездо было, — это уже Леший, — А мы раньше думали, они на улице живут. Там же и жрут. А он их всех, оказывается, сюда волок и доедал. Вон, гляньте — шлем наш бывший мчсовский… Это кто ж такой?

Долгая пауза…

— Помнишь Армена? Года два назад пропал? Его каска, наверное… Кто еще у нас без вести числится? — сказал Борода.

Тут раздался характерный звук, как будто кого-то вырвало. Е-мае, Светку-то они зачем сюда пустили?

— Я что, блин, все это время на кухне вам супы варила, а тут в метре от меня за стеной вот Это жило? — раздался ее испуганный голос. — Ой, Господи, да что же это такое? Что ж за жизнь-то, а? Откуда это все повылезало, зачем?.. — Речь стала совсем бессвязной, ее сменили рыдания. Вот так. Держалась-держалась девчонка, а тут прорвало… Ну еще бы, такую красоту увидеть… Интересно, а Урод нас чуял, или они через стену не могут? Да не, по-любому он про нас знал, только шухерился, ждал, они же все умные теперь. Ну вот, собственно, дождался…

Я резко шагнул к открытой двери, посветил за нее. Длинный, узкий коридор уходит в темноту, с обеих сторон чернеют проемы. Тишина. Только где-то капает вода. Я ощутил на лице легкое прикосновение движущегося воздуха. Сквозняк. Значит точно есть выход там, дальше. Ну вообще логично. Урод же сюда не телепортировался, а как-то приходил…

— Лампочки висят, — послышался сиплый голос Бабушки. — Значит свет где-то включается.

Ко мне подошел Борода. Посветил вглубь коридора. Поцокал языком, повернулся к народу, все, сейчас будет речь толкать. Жалко броневика нет, на него бы залез. Вождь…Лучше бы Светку сначала успокоил…

— Вобщем так, молодежь! — начал он. — Наш родной Сарай больше не является закрытым безопасным убежищем. Оттуда, он указал фонарем на коридор, — В любой момент может припрыгать кто угодно. Может вон хоть жена того парня, которого мы сейчас вальнули. Или муж. Или еще какой родственник. Там, — указующий перст в другую сторону, — Ждет Дятел. Так что сейчас я, Леший, Егор и Вова идем искать выход на поверхность, а все остальные возвращаются на кухню и баррикадируют дыру мебелью. Я не знаю, этажерки из подсобок чтоли притащите, кровати наши, трубы там валялись где-то, кирпичи эти на место вставьте как-нибудь… Короче, чтобы хоть как-то прикрыть, чтоб не с одного удара все развалилось. Главным временно назначается Василий Иваныч. Снарягу не снимать, сидеть у баррикады и внимательно слушать. Если кто чужой будет ломиться, отбиваться всеми силами. Патронов много. Только друг друга не перестреляйте и нас с чужими не перепутайте… А мы скоро вернемся с информацией и, может быть, даже со жратвой и водой. Время 14:27. Блин, поздновато… Ну что, задача ясна?

— А почему вы вчетвером? — спросил Валуев. — Обычно же тройками ходим?

— Потому что, я так сказал! — отрезал командир. — Все, ни пуха!

— К черту, — нестройно раздалось в ответ. Оставленные как-то заметно приуныли. Света все еще плакала, остальные подавлено молчали. Их явно не радовала перспектива сидеть у практически открытой двери, тем более — ночью, если мы задержимся.

— Может я хоть растяжку поставлю у дальней двери, — спросил Чапай.

— Нет. Может завалить, тогда точно навсегда здесь останетесь, — ответил Борода.

* * *

Снарядились мы по полной. Поход был — серьезней некуда. Полная экипировка: шлемы, бронежилеты, щитки на коленях и локтях, подсумки оттягивали запасные магазины, в специальных петлях висели гранаты. Леший лично помогал каждому одеваться, подтягивал ремни, закреплял липучки, заставлял двигать руками и ногами, подпрыгивать…

Он, конечно, был профессионалом. Когда мы наконец нашли настоящее оружие, он тут же начал обучать всю команду, кроме Бороды, который тоже явно где-то воевал, навыкам обращения с оружием, правилам ведения огневого боя и так далее. Наши самопальные ружья были слишком простыми и недальнобойными. Целиться особо не надо, поднял — выстрелил. Если противник дальше тридцати метров толку вообще не будет. А тут имело значение все. Поза, хват, шаг, дыхание. Больше всего времени уделял мне. По утрам мы с ним специально вылезали на поверхность тренироваться. Поначалу самым сложным было контролировать указательный палец правой руки. Теперь, говорил Леший, он должен жить и думать отдельно от остальных, а прикасаться к курку только тогда, когда ствол уже наведен на цель. Иначе можно в любой момент отстрелить какую-нибудь часть своего тела или тела товарища. Также сложно было перейти от стереотипной позы охотника, выцеливающего дичь, к нормальной, «фронтальной», как он выразился, позе стреляющего бойца. Спина чуть согнута, голова наклонена, приклад упирается скорее в грудь, чем в плечо, а корпус максимально повернут в сторону цели, чтобы контролировать ситуацию не только справа, как тот охотник, а с обеих сторон. И стрелять с одной руки можно. Еще важным элементом было сохранить кучность попадания при автоматической стрельбе, контролируя вздергивание ствола.

Многому научил меня Леший. Навыки ложились хорошо, удивляя даже самого учителя. До него, конечно, мне было еще далеко, но на определенный качественный уровень защиты своей жизни я вышел. Остальные тоже, но не так… У меня было больше опыта реального боя, так как мы с Лешим участвовали почти во всех походах.

Поэтому сейчас, шагая по темному коридору с семьдесят четвертым модернизированным АК в руках, я ощущал его не инородным телом, а грозным, надежным, «своим», боевым оружием, которое, если понадобиться, будет приведено в действие не мыслью, а выработанными рефлексами…

Как бы бесшумно не старались мы идти, все равно, в звенящей тишине подвала далеко разносилось эхо наших шагов, хруст камушков или чего-то еще под подошвами, случайное бряцание снаряжения. Мы же все-таки не настоящий спецназ, просто притворяемся…

Впереди шли мы с Вовой, освещая и заглядывая поочередно в каждое помещение по обе стороны коридора, сзади, метрах в трех — Борода и Леший. Как я понял, командир определил для меня и Вовы роль тех самых сталкерских гаек, которые кидали в подозрительные места в одной небезызвестной книге. Если какой косяк, по шее первыми получаем мы, а товарищи сзади в это время успевают сориентироваться. Леший был явно не согласен с таким раскладом, но промолчал. Молчали и мы с Вовой. Мне было, в принципе, по фигу, а Вован в силу простоты душевной ни о чем даже не догадывался.

Фонари освещали коридор полутораметровой ширины, неровный бетонный пол, низкий, бетонный же потолок, стены из красного кирпича, по которым, как в метро, опираясь на ржавые костыли, тянулись толстые черные провода, изгибаясь в подобие арок над дверными проемами. За этими проемами были просторные пустые помещения, уходящие в глубину от коридора метров на двадцать. Сначала мы просто проверяли их на отсутствие зверюшек, но потом меня, словно кто-то дернул за руку, и я зашел в ничем вроде не отличающуюся от остальных комнату…

Ничего особенного. На полу разбросаны кости. Некоторые вроде людские, некоторые — не очень… Леший ткнул меня в плечо и лучом фонаря показал на череп, раза в два больше человеческого, приплюснутый, с огромными вытянутыми глазницами и мощной нижней челюстью, усеянной ровными острыми зубами, каждый длиной с мой мизинец.

— Узнаешь? — шепнул Леший. — Человек паук наш.

— Да, похож, — ответил я, вспоминая огромную отвратительную тварь, ползавшую по стенам зданий, — А где все остальное?