Аквариум
Шрифт:
— В смысле, неприятной? — продолжать играть идиота Егор.
— Пропавший лежал с тобой в палате всего два дня. — вступил в разговор молодой. — До этого вы вроде друг друга не знали. Местный здоровяк, который на вас смирительные рубашки натягивает, сообщил, что вы с Петром Валентиновичем долго в курилке о чем-то разговаривали. Еле нашли его тогда. А потом он неожиданно выписался и собрался лечиться за кордон. Ты его тут три дня искал, номер у всех подряд спрашивал, а потом он сам твой телефон у главврача узнал и позвонил как раз в день пропажи. Более того, медсестра показала, что
— Ну? — «Блин, что им про пришельцев рассказывать? Сейчас ведь на самом деле заберут».
— Баранки гну! Получается, что последний, кто видел пропавшего — ты. Психбольной по имени Егор.
Пронин откинулся на стуле, потянулся и продолжил:
— Так, что колись, что произошло, как убивал, куда тело дел?
— Вы что, мужики, охренели что ли? Почему сразу я? Мало ли куда он еще мог поехать?
— Ну пока других данных у нас нет. — сказал Сенников. — Только эти. А по этим данным, главный подозреваемый — ты. Ладно, Егор, не паникуй раньше времени, расскажи лучше все по порядку. О чем вы там говорили, зачем ты его искал, зачем он тебя и, главное, куда ехали в тот вечер?
Егор внутренне собрался, отпихиваясь от действия таблеток. Сейчас надо осторожно и внимательно. Малейшая нестыковка — и он в обезьяннике, а потом, может и еще, где похуже… С другой стороны, может там Варяги не достанут?
— В курилке пересеклись тогда случайно, после завтрака. — начал он. — То да се, разговорились, и нашелся общий интерес у нас. Вот об этом тогда и болтали так долго.
— Что за интерес? — спросил Пронин. — Футбол, рыбалка, девки? Или, наоборот, мужики?
— Шумеры.
— Кто? Че ты лепишь, бля?!
— Шумеры. — Терпеливо повторил Егор. — Древняя загадочная цивилизация.
— Виталь, таблички деревянные помнишь у него дома? — спросил Сенников у разъяренного напарника.
— Ну? Помню. Иероглифы какие-то… Дальше что?
— Я у жены его спрашивал, она сказала, что он этой шумерской цивилизацией одно время очень увлекался. Был такой народ когда-то. На этой теме, как она считает, мозгами и поехал, да так, что сюда загремел.
— Ладно, допустим. — кивнул головой молодой. — А ты, Егор, тоже типа историк? Мы же тебя пробили давно, ты в строительной конторе инженером работал. Уволился месяца два назад. Что, кстати уволился-то?
— С женой развелись, синячить начал, депрессия напала. Я же здесь тоже не просто так чалюсь… — пробурчал Егор. — А шумеры — это хобби у меня было. Вы вот, мужики про них не читали, а зря! Жуть, как интересно. Затягивает одним махом!
Опера задумчиво молчали. «Пока вроде вписываюсь. — подумал Егор. — Хорошо, что этот про таблички вспомнил».
Наконец Пронин сказал:
— Дальше рассказывай. Почему он так резко в Европу засобирался, и зачем ты искал его потом?
— Насчет Европы ничего не знаю. Об этом мы не говорили. А искал, потому что Петя мне несколько книг очень редких обещал дать. Ну, про шумеров.
— И что, из-за каких-то книжек ты тут всех на уши поднял?
— Да я же говорю, книги редкие. Единственные экземпляры
в мире, наверное. А тут лежать пипец, как скучно. Да и вообще, мне даже врач мой говорил, что скорейший путь к выздоровлению — это возвращение к прежним увлечениям. Вот я и старался следовать рекомендациям, так сказать. А потом он сам про меня вспомнил, позвонил и книги прямо сюда привез.Мужики переглянулись. Наличие древних книг на заднем сиденье Ровера наверняка было отмечено в протоколе осмотра автомобиля.
— Во сколько он сюда приехал? — спросил Сенников.
— Где-то полседьмого, может чуть раньше.
— А зачем тебя увез?
— До дома предложил подбросить. Я так понял, у него до самолета еще времени полно было, вот он и маялся, по городу катался.
— Ты живешь на Поводников? — не спросил, а скорее уточнил Пронин.
— Да. — ответил Егор. — Только мы не доехали. На Краснознаменной в пробку вкрячились наглухо. Там трамваи встали и все. Ни туда, ни сюда. Ну посидели, покурили, я решил пешком дойти, один хрен делать нечего.
— Ну?
— Что ну? Руки пожали, я вылез и пошел. Только книги забыл…
— Как же так? — удивился тот. — Такие редкие экземпляры, а ты их забыл?
— А ты полежи тут пару недель под капельницей, как самого себя зовут забудешь! — вставил нотку негодования в голос Егор.
— Опять борзеешь?! — вскинулся Пронин, однако быстро взял себя в руки, видимо, вспомнив, что допрашиваемый не совсем нормальный человек, спросил, — Во сколько ты вышел из машины Шевченко.
— Без пятнадцати семь. — четко ответил Егор.
— Кто-нибудь может подтвердить, что видел тебя в это время и чуть позже?
— Да. — соврал Егор. — Мой дед и его соседка. Он там в пяти минутах живет. Я к нему по пути зашел чаю попить.
«Блин, надо было деду позвонить, предупредить!»
Наступила долгая пауза. Оперуполномоченные молча смотрели друг на друга. Секунд через двадцать старший сказал:
— Блин, да что за год такой! Столько людей по всему городу без вести… Как в воду канули, ни хвостов, ни зацепок!
Пронин не ответил, задумчиво глядя в пол.
— Дветыщи четвертый, наверное, такой же был? — не подумав, брякнул Егор.
Сенников как-то странно посмотрел на него и сказал:
— Выйди-ка, Егор, пока за дверь. Только глупостей делать не надо, все равно поймаем, только хуже будет.
— Да какие глупости? — пробормотал Егор, выходя в коридор.
«Сейчас будут совещаться, сходится или не сходится. Сразу меня забирать или пока тут оставить. До востребования.»
Минуты через две Пронин гаркнул из кабинета:
— Зайди!
Егор зашел.
— Присаживайся. — опер указал на тот же стул и протянул целую кучу каких-то бланков. — Заполняй.
— А это что?
— Подписка о невыезде и остальная бюрократия. Короче, так. Ты у нас на карандаше, так что сиди не дергайся. Из города ни ногой. Телефон не выключать. Понято?
— Да. — ответил Егор, с облегчением понимая, что сейчас его никуда не увезут, а потом — гори оно все синим пламенем! Главное — до Нового года продержаться. — Ни ногой. Не выключать. То есть, я теперь больше не подозреваемый?