Аль-Каида

Усама прилагал усилия, чтобы не выглядеть самодовольным пижоном. Ему не нравилась игра на музыкальных инструментах, но он создал с помощью друзей небольшую капеллу. Он даже написал несколько песен о джихаде, который в тот период означал для него борьбу с внутренними греховными помыслами, а не священную войну. Усама записал их на кассеты и распространял среди друзей. На футбольные матчи Усама приносил друзьям сэндвичи с сыром и тунцом даже тогда, когда сам постился. Его убежденность и спокойствие вызывали уважение. Он перестал надевать на игру футбольные трусы и бегал по полю в свободных брюках. Другие игроки, в отличие от него, продолжали играть в той форме, что и прежде.

Они часто ходили играть в бедные районы Джидды. Во время обеда Усама делил команду на разные группы, которым давал имя в честь спутников Пророка, и задавал им вопросы по Корану. «Группа имени Абу Бакра победила, — провозглашал он. — А теперь давайте есть пирожные».

Увлечениями его юности были горы Турции и охота в Кении. На семейном пастбище к югу от Джидды Усама держал табун лошадей, который насчитывал до двадцати кобыл, включая его любимицу по кличке Аль-Балка. Он любил скакать на лошади и стрелять, как это делали ковбои в его любимых телесериалах.

Усама рано научился водить машину и ездил весьма быстро. В середине семидесятых, когда ему было шестнадцать-семнадцать лет, у него был белый «Крайслер», на котором он однажды попал в аварию и съехал в кювет, разбив автомобиль. Удивительно, что юноша не пострадал. После этого он делал большие усилия над собой, чтобы сильно не разгоняться. Усама начал ездить на джипе «Тойота» и «Мерседесе-280», именно на таких машинах должен передвигаться уважающий себя саудовский бизнесмен. Он с трудом сдерживался, чтобы не надавить на газ до упора.

Преподаватель наук Ахмед Бадиб обратил внимание, что волевой молодой человек сильно изменился. «В то время Усама пытался утвердиться в глазах сверстников, — рассказывал Бадиб. — В семье бен Ладена был закон, что, если хочешь показать себя мужчиной, унаследуй дело семьи». «Сауди бенладен груп» получила подряд на строительство в Джизане, возле границы с Йеменом, и Усама хотел участвовать в этом деле. «Я решил бросить школу, чтобы осуществить мои цели и мечты, — вспоминал позже бен Ладен. — Я был удивлен, что главной противницей этой идеи стала моя мать, которая кричала на меня и умоляла изменить решение. Я не мог противостоять неистовству моей матери. Другого выхода не было. Мне пришлось вернуться назад и закончить образование».

В 1974 году, будучи учащимся средней школы, Усама в первый раз женился. Ему было семнадцать, а Найве Ганем — четырнадцать. Она приходилась ему двоюродной сестрой по матери и происходила из той же самой сирийской деревни. Девушка была высокой и красивой. Скромная свадьба состоялась в доме Усамы, который никогда до этого не видел невесты. Свояченица бен Ладена Кармен описывала Найву как кроткую и «постоянно беременную».

Во время обучения в школе бен Ладен вступил в «Общество братьев-мусульман». В семидесятые годы эта организация находилась в Саудовской Аравии на подпольном положении. «Там состоят только зануды», — отозвался о ней один из друзей Усамы. Члены братства были, подобно бен Ладену, чрезвычайно религиозны. Хотя «братья» не особенно скрывались от правительства, свои собрания они проводили тайно в частных домах. Иногда члены ячейки отправлялись в совместное паломничество в Мекку либо на пикник на побережье, где много проповедовали друг другу и молились. «Мы надеялись на установление исламского государства повсеместно, — вспоминал Джамаль Кашоги, один из друзей бен Ладена, который вступил в братство приблизительно в то же самое время, что и Усама. — Мы верили, что один должен обратить другого, и, таким образом, словно при эффекте домино, мы сможем изменить историю человечества».

В 1976 году бен Ладен поступил в университет короля Абдул-Азиза в Джидде. Он изучал экономику, но больше интересовался религиозными делами в кампусе. «Я занимался религиозной благотворительностью в школе, и мы посвящали много времени толкованию Корана и размышлениям о джихаде», — говорил он позже.

В первый день учебы в университете бен Ладен встретился с Мохаммедом Джамалем Халифой, еще одним членом братства, который стал его близким другом. Джамаль Халифа был годом старше бен Ладена и казался общительным молодым человеком с доброй улыбкой. Он происходил из семьи со скромным достатком, несмотря на то, что мог проследить свою родословную прямо от Пророка, а это давало в исламском обществе уважаемое положение, независимо от уровня дохода. Джамаль играл в футбол в одной команде с бен Ладеном. Будучи высоким и быстрым, юноша всегда был центральным нападающим. Они стали неразлучными друзьями.

На уик-энды они обычно уезжали в оазис Аль-Баруд, пустынное место между Джиддой и Меккой, где у бен Ладена было семейное пастбище. Чтобы бедуины не поселились на участке, Усама поставил там небольшую будку, размером с кухню или туалет, и начал сельскохозяйственные опыты. Он завел отару овец и табун коней. Даже летом, приезжая на участок, хозяин должен был снимать обувь и ходить босиком по горячему зыбучему песку.

«Усама был очень упрям, — вспоминал Халифа. — Однажды мы скакали на лошадях по пустыне, буквально летели. Я увидел большой бархан прямо перед нами и предупредил бен Ладена об опасности. Лучше было бы остановиться. Но Усама отказался и продолжал скакать дальше. Его лошадь завязла, и он упал. Усама долго смеялся. В другой раз мы мчались на джипе. Вдруг я увидел холм, а Усама прибавил скорость, и мы заехали на склон, даже не зная, что там с другой стороны. Конечно, он рисковал».

Это было временем духовных поисков. «Ислам отличается от любых других религий: это образ жизни, — говорил Халифа. — Мы пытались понять, что ислам говорит о том, что мы должны есть, на ком жениться, как разговаривать. Мы читали Саида Кутуба. Он был одним из тех, кто вдохновил наше поколение». Многие университетские профессора, особенно из египтян и сирийцев, состояли в «Обществе братьев-мусульман». Они привезли с собой идею сильно политизированного ислама, который соединяет государство и религию в единую всеохватывающую теократию. Бен Ладен и Халифа были более расположены к ним, чем саудовские преподаватели. Друзья зачитывались книгами, которые могли изменить их жизнь, такими как «Вехи» и «В тени Корана» Кутуба. Каждую неделю Мохаммед Кутуб, младший брат мученика, читал лекции в университете. Хотя бен Ладен формально не был студентом Кутуба, он обычно посещал его публичные доклады.

Кутуб был чрезвычайно популярен среди учеников благодаря спокойной манере держаться, несмотря на то, что побывал в ужасных застенках Насера.

В то время Мохаммед Кутуб ревниво защищал репутацию брата, которого критиковало новое поколение фундаменталистов. Они считали, что «Вехи» и другие произведения Кутуба используются боевыми группами исламских экстремистов, особенно в Египте, в качестве идеологического основания для оправдания нападений на тех, кого они считают неверными, включая других мусульман. Среди главных критиков Кутуба был верховный наставник «Общества братьев-мусульман» Хасан Худайби, написавший в тюрьме книгу под названием «Проповедники — не судьи», в которой доказывал, что призывы Кутуба ведут к хаосу. Согласно правоверному богословию Худайби мусульманин не может подвергать сомнению веру другого мусульманина, ибо исповедание ислама сводится к простой формуле: «Нет Бога, кроме Аллаха, а Мохаммед — Пророк Его». Споры о подходах Кутуба и Худайби, зародившиеся в египетских тюрьмах, быстро распространились по всему исламскому миру, и даже юные мусульмане горячо спорили, кто истинно правоверный, а кто нет. «Усама прочитал книгу Худайби в 1978 году, и мы разговаривали о ней, — вспоминал Джамаль Халифа. — Усама с ним полностью согласился». Его взгляды, однако, вскоре изменились: он перешел от толерантности Худайби к узкому безапелляционному подходу Кутуба. что в конце концов подвигло его на путь террора.

В том же самом году у Усамы и Найвы родился сын Абдулла. Он стал первым из одиннадцати детей бен Ладена, и, следуя арабской традиции, родители добавили к своим именам Абу (отец) и Умм (мать) Абдулла. В отличие от своего отца, Усама был внимателен и часто играл с детьми. Он вывозил свое быстро растущее семейство отдыхать на побережье. Но Усама немало требовал от своих детей. У него были твердые принципы, и он готовил сыновей к трудной жизни, которая ждет их впереди. На уик-энды отец забирал детей на пастбище, чтобы они жили вместе с верблюдами и лошадьми. Дети спали прямо под звездами, а если им было холодно, то они должны были вырыть яму и закопаться в песок. Он отказался посылать детей в школу, приглашая вместо этого учителя на дом, чтобы держать обучение под контролем. «Усама хотел, чтобы дети росли крепкими, не так, как другие, — пояснял Джамаль Халифа. — Он считал, что остальные дети совсем испорчены».

Второй сын бен Ладена, Абдул-Рахман, родился с редким врожденным заболеванием — гидроцефалией. После рождения его голова продолжала увеличиваться, пока жидкость не стали откачивать. Состояние здоровья Абдул-Рахмана вызывало серьезные опасения, поэтому бен Ладен поехал с сыном на лечение в Великобританию — вероятно, это был единственный случай, когда Усама побывал на Западе. Когда врачи сказали, что Абдул-Рахман нуждается в шунтировании головного мозга, бен Ладен отказался от операции. Вместо этого он вернулся в королевство и принялся лечить ребенка медом — народным средством от всех болезней. К сожалению, здоровье Абдул-Рахмана не улучшалось. Когда он вырос, то стал подвержен эмоциональным всплескам. У него были большие трудности в общении с другими детьми, не могло быть и речи о его подготовке к той суровой жизни, которую бен Ладен уготовил себе и своим близким. Ребенок часто кричал и капризничал, если что-то было не так, как он хотел. Тем не менее бен Ладен всегда настаивал на том, чтобы Абдул-Рахман жил в семье, организовав за ним специальный уход так, чтобы его никогда не оставляли одного.