Аль-Каида

Джамаль Халифа также решил жениться. Согласно обычаям Саудовской Аравии, перед тем как создать семью, жених должен накопить деньги на калым и обустроить дом. Халифа нашел подходящую молодую женщину, но не смог найти денег, чтобы снять квартиру. Бен Ладену принадлежал небольшой земельный участок возле университета, где он построил маленький домик для друга. К сожалению, жилище показалось слишком бедным невесте Халифы.

Но бен Ладен не обиделся. Напротив, он сделал новый благородный жест. Усама с семьей занимал первый этаж в доме матери и отчима. Бен Ладен поставил капитальную стену посреди гостиной и разделил свои покои пополам. После этого он пригласил Халифу и его невесту переехать к ним. «Ты живешь на одной стороне, а я буду жить на другой», — сказал бен Ладен. Халифа с женой жил в этом доме до 1980 года, пока не закончил университет короля Абдул-Азиза.

Еще на университетской скамье Усама и Джамаль пришли к решению практиковать многоженство. Хотя это в Саудовской Аравии уже становилось социально неприемлемым. «Поколение наших отцов использовало многоженство не лучшим образом. Они не могли относиться с равной справедливостью к своим женам, — признавал Халифа. — Часто они женились и разводились в тот же самый день. Египетское телевидение делало об этом репортажи, что производило дурное впечатление. Тогда мы сказали: «Давайте покажем, как это должно быть на самом деле». В 1982 году бен Ладен женился на женщине из рода Сабар из Джидды, ведшим свое происхождение от Пророка. Его избранница получила хорошее образование, имела докторскую степень в области детской психологии и преподавала в женском колледже при университете короля Абдул-Азиза. Она была на семь лет старше Усамы и родила ему сына, по имени которого стала называться Умм Хамза.

Содержать две семьи оказалось непросто, но бен Ладен не падал духом. Он развивал теорию многократного брака. «Один — хорошо, это как ходьба пешком. Два брака — как велосипед: быстро, но неустойчиво. Три — как трехколесный велосипед: устойчиво, но медленно. А когда мы приходим к четвертому, ах! Это идеал. Это нужно всякому мусульманину!»

Он купил ветхий четырехквартирный дом на углу улиц Вади Ac-Сафа и Вади Биша в миле от жилища своей матери. Дома были окрашены в серые и персиковые тона. Везде были оконные кондиционеры. Неподалеку находилась старая макаронная фабрика, а поскольку в королевстве номера на домах бывают редко, то это жилище обычно называли «дом на макаронной улице». Бен Ладен расселил две семьи в отдельные квартиры. Несколько лет спустя, Усама взял в жены представительницу рода Шариф из Медины. Она также была высокообразованной — защитила докторат по арабской грамматике и преподавала в местном учительском колледже. Она родила бен Ладену трех дочерей и сына, благодаря которым стала известна как Умм Халед. Четвертая жена Умм Али происходила из семьи Гилани из Мекки и родила Усаме троих детей.

У бен Ладена не было заметных академических достижений, он мало чем интересовался и не стремился к карьере в сфере права, инженерного дела или медицины, что обещало независимое положение в обществе. Его братья обучались в лучших университетах мира, несмотря на то, что происходили из семьи почти неграмотного отца. Бен Ладен держался с ними уверенно, хотя они добились большего. Усама хотел выглядеть не хуже их, невзирая на то, что жил в обществе, где индивидуальность не поощрялась, а была зарезервирована лишь для царствующих особ. Как и большинство представителей высшего класса, бен Ладены процветали под покровительством королевского дома, без которого они бы неминуемо разорились. Несмотря на богатство, они выглядели аутсайдерами: клановое саудовское общество смотрело на них как на чужаков. В стране отсутствовали устоявшаяся политическая система, гражданское общество, пути законного участия в управлении государством. Будущее Усамы было связано с семейной компанией, где он по старшинству находился внизу списка. Его уважали только как члена семьи и считали неспособным к собственным достижениям. Усама докучал старшему брату просьбами предоставить работу в компании и в конце концов получил временную должность в Мине, комплексе святых мест Мекки. Предполагалось, что он проработает там не более шести месяцев, но бен Ладен заявил: «Я хочу быть как мой отец. Я буду работать день и ночь без отдыха». Он пытался одновременно окончить курс университета. После лекций Усама ехал в Мекку, где «Сауди бенладен груп» получила подряд на строительство нового шоссе, отелей и паломнических центров. Усама должен был подготовить место под будущее строительство и выровнять холмы. Вместо того чтобы просто наблюдать за проведением работ, он переоделся в спецовку и сел на бульдозер. Странно было видеть коренного саудита за физической работой — обычно этим занимались гастарбайтеры из Филиппин или Индии, поэтому долговязый отпрыск основателя компании, трудившийся в поте лица, производил сильное впечатление на рабочих. «Я вспоминаю с гордостью, что был членом большой семьи, успешно сочетал работу и учебу», — сообщал позже бен Ладен. Но такое бремя оказалось слишком тяжелым даже для него. Его исключили из университета за год до окончания курса, и он перешел на постоянную работу в компанию.

Усама был ростом около метра восьмидесяти, но не гигантом, каким позже хотел себя видеть. Знакомые сожалели, узнав, что он с головой ушел в джихад. «Он словно умер для нас, и остается только соболезновать», — сказал о нем один из его друзей. Беи Ладен в свои двадцать лет обладал очень приятной внешностью: светлая кожа, широкая борода и пухлые губы. У него были короткие черные волосы, он носил черный шнур вокруг головного платка. Он был худым — из-за постоянных постов и тяжелой работы. Его низкий голос, сдержанные и медлительные манеры внушали уважение. «Он был самоуверен и одержим», — вспоминают знакомые. Даже в присутствии религиозных ученых бен Ладен держался как равный им во всем. Когда он говорил, то его спокойствие завораживало. Всякий был словно околдован им. «Меня поразило, что Усама, происходивший из семьи, где чтились законы иерархии, эту иерархию сломил», — говорил его друг.

4 Перелом

В 1959 году принц Фейсал послал своего младшего сына учиться в Америку. Юный Турки распаковал вещи в Лоуренсвилльской школе, когда ему было четырнадцать лет. Он только поступил в подготовительный класс, когда впервые столкнулся с проявлением американского эгалитаризма. В первый же день однокашник, хлопнув будущего принца по заду, спросил, как его зовут. Когда Турки ответил, то американец переспросил: «Это как индейку [29] на День благодарения?» Никто не пытался его понять или помочь ему, но это позволило мальчику стать другим человеком. Его одноклассники звали его Турок или Спица.

29

Имя Турки созвучно слову turkey(нндейка).

Внешне он выглядел очень приятным: высокий лоб, волнистые черные волосы, глубокая ямочка на подбородке. Он унаследовал ястребиный облик своего отца, но не жестокость его характера. Взгляд сына был более глубоким и застенчивым, в отличие от хищного отблеска глаз родителя. Хотя Турки избрали президентом Французского клуба, он проявил себя больше как спортсмен, нежели как ученик. Турки играл в университетской сборной по европейскому футболу и представлял Нью-Джерси в команде по фехтованию на юношеской Олимпиаде 1962 года. Он был чрезвычайно умен, но не концентрировался на науках. По окончании приготовительного класса он стал посещать занятия в колледже, находящегося в пяти милях от Принстона, но был исключен по итогам первого семестра. Турки перевелся в Джорджтаунский университет в Вашингтоне, где как-то один из однокурсников догнал его и сообщил: «Ты слышал новость? Твой отец стал королем!» Это был 1964 год.

Находясь в Америке, на безопасном расстоянии, Турки знал про неприятности на родине, о финансовой помощи Мохаммеда бен Ладена — своевременный жест, который позволил Фейсалу реорганизовать управление и стабилизировать положение в королевстве в период развития арабского социализма, когда дом Саудов имел все шансы потерять власть. Связь между королевской семьей и бен Ладенами передалась по наследству детям короля Фейсала. Они никогда не забывали, какую помощь оказал бен Ладен их отцу, только что вступившему на престол.

После победы Израиля в Шестидневной войне весь арабский мир погрузился в уныние. Турки настолько расстроился, что пропустил много лекций, в результате чего ему пришлось наверстывать упущенное в летней школе. Одним из его однокашников был общительный парень из Арканзаса. Его звали Билл Клинтон, и он потратил два часа, чтобы помочь принцу подготовиться к тесту по этике. Это было 19 августа. Клинтону тогда исполнился 21 год. Турки получил оценку «би», но вскоре был отчислен из Джорджтауна без окончания подготовительного курса. Он продолжал посещать лекции в Принстоне и Кембридже, но у него никогда не было желания получить ученую степень.

В конце концов в 1973 году Турки вернулся в королевство и спросил у отца, что делать дальше. Король понял, что сын хочет работать. Подняв брови, Фейсал взглянул на небо и сказал: «Посмотри, я не дал никакой работы твоим братьям. Иди и ищи сам!» Конечно, младшему сыну короля не было нужды искать себе работу, так как его будущее было обеспечено несметными богатствами семьи и тем, что его отец держал руку на пульсе всех дел в королевстве. Дядя по матери шейх Камаль Адхам предложил племяннику пост в службе разведки. «Меня не интересует разведка, — ответил Турки. — Я не представляю, что я могу сделать в этой сфере. Мне хотелось бы заняться дипломатией». Интеллигентный, с тихим голосом, он, казалось, более подходил для кабинетной работы, дворцовых церемоний, дружеских переговоров на теннисном корте, нежели для так называемых темных дел. Он женился на принцессе Нуф бент Фахд аль-Сауд, из другой ветви королевской фамилии, и вел роскошную жизнь, которую могут позволить себе очень немногие. Но пласты истории сдвинулись, ввергнув его блаженное существование в бурный катаклизм.

Принц Турки вернулся на родину в критический момент. Множество саудитов было совершенно не готово к той стремительной трансформации, которую переживала их культура из-за начавшегося нефтяного бума. Они помнили страну, когда она была весьма традиционной во всех областях. Еще в пятидесятые годы многие подданные Саудовской Аравии жили так же, как и их предки на протяжении последних двух тысяч лет. Лишь немногие считали себя собственно саудитами, так как понятие национальности для большинства просто не существовало, и правительство не играло никакой роли в их жизни. Они были членами племен без каких-либо четких границ. Вынужденное равенство в бедности и небольшие потребности создали общество горизонтальное, как пустынное плато. Свод племенных обычаев, соединенный с юридическими нормами Корана, управлял мыслями и делами большинства саудитов. Многие, если не сказать большинство, никогда не видели автомобиля или иностранца. Образование было достаточно скудным и состояло в основном из заучивания отрывков из Корана. Образ жизни на Аравийском полуострове не претерпел существенных изменений. Вечное и настоящее было одним и тем же.