Алая колыбель

– Надеюсь, что это так. Но что за ирония. В самом сердце католичества, рядом с Ватиканом, находится резиденция Главы Теневого мира!
– я негромко рассмеялась.

– Как-нибудь я объясню, в чём здесь суть.

– Интересно, а Папа в курсе насчёт Теневого мира?

– Да, София, он знает о нас, - серьёзно ответил Себастьян.

– Ты не шутишь?
– я даже привстала на локтях, чтобы посмотреть на его невозмутимое лицо.

– Да, это то, что Папа получает в комнате плача (camera lacrimatoria) там же он выбирает себе имя и папское облачение.

– Подожди, - я чуть нахмурилась, вспоминая новости, - сейчас ходят слухи, что нынешний Папа собирается подать в отставку. Что это значит для нас?

– То, что нас ждёт нелёгкие времена, вот и всё, - пожав плечами, ответил Себастьян, - если нынешний Папа старается не лезть в наши дела и держаться от нас подальше, то как поведёт себя следующий - не известно.

– А разве вы не можете повлиять на Папу? Как это мы делаем с простыми людьми?

– Есть причины, по которым мы так не поступаем с Ватиканом. И с некоторыми другими религиями.
– Себастьян прикрыл глаза, медленно засыпая.

– Вот так всегда - ты заканчиваешь нашу беседу на самом интересном месте, - разочарованно прошептала я, утыкаясь ему в подмышку, уходя следом за ним в сладкую дрёму.

***

Так пролетела ещё одна неделя, а следом за ней ещё и ещё, и вот наступила середина июля. Чтобы развлечь меня, Себастьян нанял высококлассного учителя по рисованию, чтобы я могла спокойно совершенствовать свою технику живописи. Мне нравился Рим, город на "семи холмах", нравились мощёный камнем, черепицей и дубьём дороги, стоптанные до блеска миллионами человеческих ног. Я была в восторге от этих узких и таинственных улочек, бесчисленных фонтанов и статуи, музеев и картинных галерей, мне нравился итальянский язык, его экспрессия, яркость и сочность сводила с ума. На этом языке писали Данте, Бокаччо, Петрарк, Мандзони. Мне нравились итальянцы, живость их ума и чувствительность тел. Они знали что такое жизнь и умели ею наслаждаться. Их кровь на вкус как лёгкое игристое вино. История этого города насчитывает не одно тысячелетие, но он по-прежнему молод душой, хоть и фасад изрядно поистрепался.

Каждое утро я начинала с прогулки по маршруту Исторического центра Рима, где находились полюбившиеся моему сердцу фонтаны - "Четырёх рек" и "Треви", которые спроектировал Бернини. Их мощь и сила, древность и красота заставляли меня подолгу бродить возле них, а позже с удовольствием делать наброски в свой блокнот, чтобы позднее перерисовать на холсте. К сожалению, из-за огромного количества туристов у меня не было возможности рисовать подле них. Позже я отправлялась к площади Барберини, в центре которой был фонтан "Тритон". Помните, я говорила, что в Риме много фонтанов? Так вот их можно встретить на каждом шагу! От маленьких, декоративных и служащих, чтобы утолить жажду до огромных, монументальных, ревущих подобно настоящим водопадам, созданных известными скульпторами.

Я полюбила Рим с первого взгляда за его теплоту, за его шумный игривый лад, за его вечную молодость и силу. Этот город мне хотелось назвать своим.

Но, к сожалению, не всё было таким радостным в моей жизни. Самой большой печалью была моя ненужность. Когда я попала к Себастьяну, то жутко, до полусмерти боялась того, что будет со мной. Мне казалось, что меня ждут пытки, жуткие истязания, что надо мной будут проводить нечеловеческие опыты и всё в таком духе. Я видела в Себастьяне привлекательного, но жёсткого тюремщика, играющего с моей головой. Мне казалось, что Аннет была специально подослана, чтобы усыпить мою бдительность и не дать сбежать. А потом, когда я стала понимать, что никто не желает мне зла, когда я стала видеть, какой красивой и удобной может стать моя жизнь, моя оборона дрогнула и я позволила Себастьяну войти в моё сердце. И мне казалось, что я поступаю правильно, ведь об этом мне твердили все - я должна быть со своими! Со своей семьёй - с вампирами! Я думала, что поступаю правильно, что тогда начну жить полной жизнью, той, для которой я предназначена. Но всё оказалось не таким, каким я это себе представляла. Переезды с места на место, бесконечные недомолвки и тайны, секреты и ... смерть. Мне хочется что-нибудь сделать правильно. Мне просто хочется быть частью чего-то большего, чем есть в моей жизни. Но вместо этого я проживаю жизнь обычной девушки богатого парня - походы по магазинам, кофе в постель и чтобы не скучала уроки рисования. Боже, да я же вампир! Какие уроки по рисованию? Себастьян полностью отстранил меня от себя самой. Он не даёт мне развиваться, учиться и становиться полноценной личностью. Это так унизительно. А самое главное - мне не с кем теперь посоветоваться, не к кому обратиться. Аннет не отвечает на мои звонки, Натали постоянно занята, Лука, как и Маркус, не настолько мне близок. Питер ушёл с головой в работу, чтобы забыться, а Грег уехал во Францию. Раньше я постоянно зависала по видеосвязи с Джейсоном. Нам нравились одни и те же фильмы и сериалы, он всегда помогла мне с выбором, как себя развлечь. Это были чисто человеческие отношения, он никогда не грузил меня сверхъестественным, как это делала Аннет. Я знала, что со временем, мы могли бы стать настоящими друзьями, но... он умер и всё закончилось. Теперь я живу в изоляции в самом центре Италии и единственный, с кем я могу поговорить, это Себастьян, что меня немного пугает, потому что эта изоляции кажется мне искусственной. Один канал связи с Теневым миром - это очень странно. А когда я обращаюсь к своему партнёру - он всё время от меня отмахивается, скупо делится подробностями войны, лишь изредка сообщая о наших победах или поражениях. И мне кажется, что за этим что-то стоит. Ведь когда я просила его, чтобы он дал мне возможность стать активным вампиром, он лишь рассмеялся, убеждая, что я для этого слишком молода и неопытна. Но это же порождает конфликт между нами, потому что я себя чувствую как угодно, но не партнёром Себастьяна. Я ничего не делаю, только развлекаюсь целыми днями, да изредка езжу за город в одну из лаборатории Себастьяна, где безликие служащие берут у меня анализы и проводят незначительные опыты из разряда - постучать молоточком по коленной чашечке или присоединить провода к моим вискам и задавать всякие психологические вопросы. Это просто убийство времени, на мой взгляд, но хоть какое-то разнообразие в той трясине красоты Рима, в которую я погружаюсь. Мне не хватает общения, мне не хватает событий, мне не хватает жизни, в конце концов! Раньше, когда я жила в Австралии всю повседневную суету и скуку я перевешивала своими внутренними переживаниями и страхом. Я старалась насладиться тем, что у меня было, потому что знала, что рано или поздно, но всё закончится и меня вернут в этот призрачный опасный мир, я жила этим чувствами, была острой, быстрой и чувственной. А теперь всё стало слишком спокойным для меня. Себастьян построил вокруг каменные стены, за которыми бушует жизнь, а внутри всё мёртвое и безжизненное. Даже секс перестал приносить то удовольствие, что было в Японии. Там мы бежала ото всего мира, наслаждаясь друг другом, здесь же мы прячемся от самих себя.

И я не знаю, что будет дальше, что будет с нами, ведь я не уверена в том, что наших чувств будет достаточно, если он и дальше будет держать меня за человеческую девчонку, не способную быть самостоятельной.

Глава 10. Рай для клоунессы.

Какие чувства я не испытывала в этот яркий солнечный день, какие думы я не думала, мне даже в голову не могло прийти, что именно этот день - двадцать восьмое июля станет концом всего, что я знала. Это то, что я назвала бы за гранью, если бы всё не случилось, как оно есть. Конец всего.

...из "какой-то тетради" Софии...

Сегодня я проснулась от запаха кофе с апельсином. Приоткрыв глаза, я увидела сидящего на кровати Себастьяна, возле него стоял поднос с двумя чашками кофе, пепельницей и небольшой вазочкой, в которой были засушенные фрукты. Он мягко улыбался, глядя на меня, сонную и тёплую ото сна.

– Какой замечательный день, - хрипло прошептала я, приподнимаясь и уютно устраиваясь на шёлковых подушках.

– Он чудесен, - шёпотом ответил он, наклоняясь и целуя в губы.

Разумеется, этот поцелую не мог остаться на уровне простых утренних поцелуйчиков, он захватил наши сердца, связывая их красной лентой, чтобы в следующую секунду свежий кофе опрокинулся на поднос, ведя за собой вазочку, сигареты, пепельницу в кровать, и обжигая ноги. От неожиданности я отскочила в сторону, тем самым размазывая по постели кофе. Себастьян, на котором была белоснежная рубашка и брюки, изумлённо рассматривал картинки Роршаха, проявившиеся на его штанинах.

А потом я засмеялась, прижимая руку к губам и откидываясь на чистую подушку.

– Этот день лучше не бывает!
– смеясь, воскликнула я, после запуская подушкой в вампира.

Он, наконец, засмеялся в ответ, перехватывая подушку и отправляя её обратно.

– Но романтики не получилось, - отсмеявшись, проговорил он, поднимаясь на ноги и снимая с себя одежду.

– Мы можем всё быстро исправить, - лукаво усмехнувшись, ответила я, быстро оказываясь рядом с ним и проводя рукой по его лицу, - главное - желание, - моя рука скользнула ниже и ещё ниже.

А в следующую секунду, я уже лежала на постели, а надо мной склонился обнажённый вампир, его губы, со вкусом апельсина и кофе, сладкие, нежные, родные касались моих губ, моих плеч, запястий, ключицы, шеи. Острые клыки и яркие радужные всполохи - такова любовь вампиров.

***

– Ты давно уже не приносил кофе в постель, - задумчиво протянула я, водя пальцем по его груди.

– Мне нужно будет на пару дней уехать из города, - Себастьян не сразу ответил, было видно, что ему нелегко говорить об этом.

– Что-то случилось?
– сразу насторожилась я.

– Мне просто нужно посетить Нью-Йорк, подписать кое-какие бумаги, просмотреть документы и встретиться с Маркусом и остальными. Я не видел их больше месяца, это неправильно.

– И когда ты вернёшься?

– Послезавтра, может через три-четыре дня, это как получиться, - он задумчиво провёл рукой по волосам, а затем резко поднялся, - сколько сейчас времени?
– и самостоятельно находя ответ на свой вопрос, негромко охнул, - мне уже пора бежать, сегодня я лечу обычным самолётом, чтобы не привлекать внимание охотников.