Алая кровь на белых крыльях

О Сербе, такого сказать было нельзя. Его взвод должен был двигаться за наступающими войсками и осуществлять очистку освобождаемой территории от затаившихся поляков. То есть участвовать в очистке тыла от недобитых остатков вражеских частей. Однако незадолго до начала наступления пришел другой приказ, и его подразделение перебросили от линии фронта в тыл. Негодованию бойцов взвода не было предела! В то время когда все их товарищи будут принимать участие в настоящем деле, их взвод буде сидеть в тылу и охранять объект, который никому не нужен. Грохот батареи гаубиц расположенной в полукилометре от них, за небольшой речушкой, говорил о том, что наступление уже началось, и началось без них. Впрочем, по прибытию на место, их задание уже не казалось никчемным Вилли - их прислали охранять летное поле, на краю которого, были размещены бочки с бензином и авиабомбы. Серб, в предвкушении встречи с бомбардировщиками был в состоянии экстаза - помимо охраны они должны были заправить самолеты и помочь прицепить бомбы. Ожидание на поле показалось вечностью. Но вот кто-то услышал звуки моторов в воздухе, а вскоре из-за леса вынырнули и стали заходить на посадку четырехмоторные бомбардировщики, неизвестной Вилли Хенске модели. Русские! Бойцы Серба, разбившись на группы покатили бочки к самолетам. Экипажи самолетов жестами стали руководить их действиями. Работа закипела. Работали молча, повинуясь жестам пилотов, очевидно не владевших немецким языком. Быстро завершив заправку самолетов, они стали помогать крепить пудовые бомбы к бомбодержателям.

Все-таки они были еще слишком молоды и неопытны, ибо выскочивших из расположенного леса польских кавалеристов заметили не они, а именно их задачей была охрана поля, а стрелок одного из самолетов, который возился с установленной на верхнем балконе самолета странного вида пушкой. Именно он и произвел выстрел в сторону польской кавалерии. Возможно, это был один из недобитых польских отрядов оказавшихся в глубоком тылу в результате наступления германской армии, а возможно это был летучий отряд совершавший дерзкий рейд по тылам противника. Двигались они со стороны леса, в сторону позиций гаубичной батареи. Реакция экипажей самолетов была практически мгновенной - стрелки открыли огонь из бортовых пулеметов в сторону польской кавалерийской лавы, а пилоты нырнув в кабины запустили двигатели на прогрев. Погрузка бомб была тут же прекращена. Скачущих улан было слишком много, поэтому шансов уцелеть у взвода Серба не было никаких, и он это понимал - несколько минут боя и все! Хорошо если самолеты успеют за это время взлететь! Пытаясь перекричать рев авиационных моторов он отдал команду занять оборону, дублируя ее жестами, а затем повернулся к самолетам и стал давать отмашки рукой - мол, взлетайте быстрее. Однако сидевшие в кабинах самолетов, тоже понимали, что взводу обеспечения не уцелеть - и выскочивший из одного из аэропланов пилот в кожаном комбинезоне, кожаном шлеме, и огромных летных очках, подскочил к Сербу и дергая за рукав стал тянуть в сторону четырехмоторного самолета, показывая жестами, что нужно залезать во внутрь. Это было прямым нарушением приказа отданного взводу, но Вилли сделал это - ему очень хотелось совершить полет не в мечтах, а наяву, пускай и в качестве пассажира. Часть драгоценного времени была упущена на погрузку вервольфов, и взлет самолетов происходил уже под огнем карабинов польской кавалерии. Тяжело груженные самолеты набирая скорость понеслись по полю от настигающей их кавалерийской лавы и медленно, как бы нехотя оторвались от земли. С борта самолетов стреляли все, кто мог в этот момент стрелять, набор высоты перегруженными машинами происходил медленно, но вместо того, чтобы забраться как можно выше, пилоты заложили плавный правый вираж и стали кружить над польской кавалерией, поливая ее сверху из пулеметов. Серб и те, кто оказался в том же самолете, что и он что-то орали, сосредоточенно стреляя из "бергманов", пистолетов, и оказавшихся весьма неудобных в данной ситуации винтовок. Самолеты встали в круг, который медленно перемещался, двигаясь в ту же сторону, что и поляки, число которых редело с каждой минутой. На батарее тоже не дремали - рота боевого охранения стала "подавать признаки жизни" - сверху было видно, как три грузовика с установланными на них противоаэропланными пушками подъехали к берегу речушки, и опустив стволы орудий стали бить шрапнелью по поредевшим уланам, завершили разгром пулеметы и "бергманы" германской пехоты.

Разорвав круг, четырехмоторные машины повернули на восток в сторону линии фронта. Сверху все казалось таким миниатюрным и безопасным, что Серб не сразу обратил внимания на две приближающиеся на встречу точки. Треск пулеметов, означал что это враг. Однако два польских "Сопвича" это не та сила, которая может справиться с четырьмя "Муромцами" идущими в плотном строю - вскоре задымил и рухнул камнем вниз один, а следом за ним и второй. Вилли стрелял из "Бергмана" по обоим целям, и был уверен, что по крайней мере один сбитый поляк на его счету. То же думали и остальные бойцы его взвода сидящие в самолетах. Место прорыва обороны было заметно сверху очень хорошо. Трупы в черной и серой военной форме до линии окопов, и трупы в зеленой форме после линии окопов. И еще следы от гусениц. А вот и сами танки! Какие они маленькие сверху! Вон тот кажется с Глорхом! А это что? С востока на запад по дороге двигалась какая-то змея зеленого цвета - поляки! Внезапно самолет вздрогнул, и словно бы став легче стал подниматься вверх. Снова застучали пулеметы, а внизу расцвели бутоны красивых невиданных цветков - мы их бомбим! Змея распалась на отдельные мелкие точки, бросившиеся в разные стороны. Они бегут! Мы их накрыли! А вон кажется "Польский Рено" горит. Повторный заход. Снова вниз падают маленькие черные точки, расцветая на земле красивыми цветками, снова трещат пулеметы.

Серб, лежал на кровати в крестьянской избе и смотрел в окно на рассветающее небо… Его распирало от собственной важности и многозначительности. Вилли был счастлив. Он сумел таки обставить проныру Глорха по всем пунктам! Чтобы теперь не предпринял Макс, он всегда теперь будет на шаг позади него! Даже если Глорху поручат командовать всей германской армией, он все равно будет вторым. И причина кроется в том, тут Серб повернул голову в другую сторону и посмотрел на мирно покоящуюся у него на плече очаровательную женскую головку, роскошные черные волосы которой разметались по всей постели. Сегодняшней ночью он стал мужчиной! И даже если Глорх узнав об этом переспит с сотней женщин, он все равно будет вторым, ибо он Вилли стал взрослым раньше его! Это как день рождения - один родился раньше, а другой позже - и ничего уже нельзя изменить! Эта Хелен, или как там она говорила - Лена, что она с ним вытворяла ночью, а какая у нее фигура! Серб несколько смущаясь, от того, что разглядывает спящую девушку перевел взгляд ниже - эти русские фрау, они все такие? Нет, что ни говори, а Глорх со своим танком теперь вечный аутсайдер! А еще эта Хелен, Лена обещала поговорить, чтобы их не отправляли сразу назад. И правильно! Какой смысл? Если русская и германская армия соединились, отрезав Польшу от берегов Балтийского моря! А еще, он раньше Глорха узнал, что такое русская водка! И теперь Серб жалел о деньгах, которые он так бездумно тратил на пиво. Пиво - ничто! Вот водка! Но водка, без русской женщины это тоже ничто! Конечно же лучше пива, но не лучше Хелен, Лены! А еще, Серб решил стать русским! Решил стать, после того, как четыре "Муромца" с его взводом на борту приземлись на русском аэродроме. Когда экипажи бомбардировщиков стали снимать с себя летные шлемы, выяснилась потрясающая вещь - все они были русскими фрау, и к полному обалдению от участия в боевом вылете добавилось еще большое обалдение от созерцания русских летчиц. Ступор был полный. А поскольку русские валькирии истолковали состояние бойцов спец взвода Отдельного полка Вервольфов "Бертаюгенд", как шок после совершенного полета, то их стали из этого шока выводить. Чисто русским методом - с помощью рыбок, правда без аквариума а с водкой, и рыбки были жаренные. Организм и нервная система германского юноши впервые столкнувшись с токсическим воздействием неизвестного ранее напитка дали сбой, и Вилли Хенске на какой-то момент отключился, когда же включился, то был уже мужчиной, а на нем, а на нем восседала и вытворяла с ним страшные и постыдные вещи Хелен, точнее Лена - пора привыкать к русским именам, раз собрался стать русским. Именно в русских фрау и была причина желания Серба сменить национальность. Он, конечно же знал, что Германия стала возрождать авиацию, и на Западном фронте у нее тоже появились бомбардировщики, но! Из пяти увиденных им за последние несколько месяцев бомбардировщиков, все пять были укомплектованы русскими летчицами! Кто летает на Западном фронте Серб не знал, но здесь - здесь летают русские валькирии! А чтобы летать с ними вместе, нужно как минимум быть русским!

Глава 69 Осень 1919 года. Швейцарские тайны-2

Они встретились в освобожденном Маргенбурге. Немецкая вдова и русский генерал. Он был на семнадцать лет ее старше. Она поняла, что это именно тот человек, который ей нужен. В конце концов нужен не только ей но и Германии, чьи интересы она представляла. Если ей уготовано создать новую венценосную династию, то ей не нужна прогнившая кровь бесчисленных венценосцев Европы, когда уже совершенно непонятно, кто от кого произошел, и кого обвинять за болезни слабоумие рождающихся детей. Но пока разговор шел не об этом, а о Тройственном Союзе, и том, что и как предстоит сделать. А сделать предстоит многое. Вскоре в Маргенбург прибыл и барон Маннергейм. Судьба Балтики и северных районов Польши была предрешена [14] . Никакой жалости к судьбе поляков и их проблемам никто из лидеров Тройственного Союза не испытывал. Кровь за кровь. Где-то наверху хохотал разбуженный после долгой спячки и забвения и набиравший все новые и новые силы Сварог. Он уже набрал столько силы, что ему не нужны ни храмы, ни алтари, ни эти дурацкие жертвоприношения.

14

На данной встрече обсуждалась также проблема борьбы с "Новым Карфагеном" и его европейскими филиалами

* * *

Хорунжий 6-й кавалерийской бригады, двигавшейся маршем из Красностава, пан Дышек с недоумением рассматривал в бинокль противоположный берег реки Вепрж, и захолустный городишко Пяски. "Это, что еще за на…!"- выругался хорунжий, протер глаза и снова посмотрел в бинокль. Весь противоположный берег реки был утыкан полосатыми пограничными красно белыми столбами, на каждом из которых был прикреплен четырехглавый орел. Столбы навели пана Дышека на очень печальные и злые размышления. "Это значит пока я там с инсургентами сражался, эти тыловые крысы себе землю захапали?". Однако мост через реку Вепрж сбивал с толку окончательно. На противоположном от него берегу стояло две будки и шлагбаум. Будки такие же, что и на границе Польши с Румынией. Рядом с будками были сложены полукругом мешки с песком в несколько ярусов, за которыми были видны пулеметы "Максим". На самом мосту находилось легко отодвигаемое в сторону сооружение из сколоченных на манер козлов жердей, опутанное колючей проволокой. Правда странность была не в этом. Над будками развевались флаги Российской империи, украшенные все теми же четырехглавыми орлами. Ну, допустим, что кто-то из русских легионеров получил таки обещанное Великим Юзефом гражданство, но эти то уродцы что тут делают?

А уродцами пан Дышек назвал странных типов одетых в форму казаков русской армии. У всех на рукавах были трехцветные русские нашивки, и… Ермолки, ну и пейсы естественно! На ермолках, будь он не ладен, был все тот же четырехглавый орел. Ну, и скажите, что это за на… На мосту, с его стороны маячила доска с тщательно выведенной на польском, английском, немецком и русском надпись: "Княжество Люблинское. Государственная граница. Проезд без таможенного досмотра запрещен.". Да чихал, я на тебя князь Люблинский! Будь ты хоть Великий Герцог!
– решил пан Дышек, и скомандовал эскадронам двигаться вперед по дороге через мост, через это…ское княжество. Заметив движение в сторону моста, странные ребята с пейсами заметно оживились. Пану Дышеку на скаку даже показалось, что где-то блеснули линзы какой-то оптики. Наверное все же показалось. Заграждение на мосту эти "казаки" убирать судя по всему не собирались. Но это и не страшно. Польские уланы сметают и не такие препятствия, с дикими криками кавалерия перешла на галоп. Ну держитесь схизматики! Дробный перестук десятка пулеметов, и тявканье мелкокалиберных пушек, с противоположного берега превратили красивую картинку кавалерийской атаки в какую-то фантасмагорию. Вскоре в какофонию звуков вмешались залпы винтовок. Верный конь пана хорунжего был сражен пулей подлых инсургентов. Дышек вылетел из седла и от удара о землю потерял на какое-то время сознание. Очнулся он от непривычной тишины, которая прерывалась какими-то глухими ударами, и вскриками. Он попытался приподняться но свет ему заслонила фигура с пейсами и винтовкой в руке. Последнее, что увидел, в своей жизни пан хорунжий это ослепительная вспышка света мелькнувшая перед глазами, в момент когда удар приклада размозжил ему череп. Еврейское казачество Княжество Люблинского знало свое дело, и хлеб ело не зря.

* * *

–  И что же у пана есть чем платить?- задал вопрос крючконосый пожилой старикашка в заношенном сюртуке, - если у пана есть чем платить, то старый Абрам не будет забирать у пана его поместье!

–  Постойте Абрам Давидович, вы же были у меня управляющим десять лет, почему я Вам должен платить за свое же поместье? Вы ведь вели все мои дела и говорили, что все в порядке!

–  Времена меняются пан Станислав, и старый Абрам тоже хочет кушать!
– произнес старикашка, оглянувшись на группу еврейских казаков мрачно стоящих за его спиной, - Поймите, пан Станислав, таки не старый Абрам будет здесь паном, а князь Калита, или вам не нужны дармовые деньги?

–  Дармовые? Помилуй бог! Вы хотите забрать мое поместье почти задаром, и говорите о дармовых деньгах! У вас есть совесть Абрам Давидович!

–  Что такое совесть пан Станислав? Я ведь не себе забираю и тоже в убытке!

–  В убытке? Вы что, издеваетесь?

–  Вы будете платить пан Станислав, или Вы будете продавать? Хотите я продам Вам парабеллум? Или лучше возьмете деньгами?

* * *

Закончив сделку с паном Станиславом старый Абрам направился в шинку к Срулю Азелевичу. Ему нравилось данное заведение. По крайней мере рисовую сакэ, которой Сруль торговал в данном заведении не разбавляли. За одним из столиков в полутемном зале, сидел Мойша Азельман, который тоже работал у Калиты. Но в другом ведомстве, и занимался соответственно другими делами. Вид сегодня у Мойши был донельзя счастливый. Рядом с ним на столике стояла литровая бутылка сакэ марки "Слезы камикадзе", сам же он с аппетитом наяривал свиную отбивную, от запаха которой, у Абрама потекли слюнки. Не долго думая он закал себе такую же, и примостырился рядом. Конечно же это было несколько в новее, но именно князь Калита, открыл секрет, как сделать практически любые продукты кошерными. Все дело было в юрилических тонкостях, и способности князя переворачивать все с ног на голову по нескольку раз во время дискуссии. По всей Европе, уже расползлись слухи о том, как Калита в споре с Люблинским кагалом доказал, что свинья, это корова, и мясо свиньи, тоже кошерное, причем сделал это опираясь на знание Талмуда. Конечно же нашлись ретрограды и консерваторы, которые не поддержали данное новвоведение. Но старый Абрам был уверен, что говоря на людях одно, эти ретрограды по ночам наяриваяют свиные отбивные за обе щеки.

Посмотрев с восхищением на молоденькую официантку - Сару, младшую дочь Сруля, которая принесла ему заказ, на ее стройные ножки, молодую упругую грудь, гибкий стан, старый Абрам причмокнул от удовольствия, а затем вступил в беседу с Мойшей, который как ему было известно торговал куриными яйцами.

–  Мойша, я конечно дико извиняюсь, но я много думал, наверное стар стал старый Абрам. Почему вы покупаете яйца в Кракове по семь грошей за штуку, а продаете их по пять?

–  Чтобы иметь прибыль.

–  Но как таки вы ухитряетесь получить прибыль? Вы ведь теряете по два гроша на каждом яйце.

–  И все-таки я получаю прибыль - по три с четвертью гроша с яйца, потому что продаю их по четыре с четвертью гроша жителям Кракова. Потом я у них скупаю эти яйца по семь грошей. Разумеется, прибыль получаю не я. Ее получает Калита, и он мне хорошо платит.

Старый Абрам, задумался. Мимо него на подносе пронесли шкворчащую и чудесно пахнущую кровяную колбасу. Он щеклнул пальцами и воскликнул: