Альбаррасин

— Не проблема. — Флэй усмехнулся. — В общем-то, альба и жить здесь необязательно. Достаточно приходить, заряжаться энергией, уходить. И никому никаких хлопот. Но так не будет. Желание свить гнездо, осесть… оно возьмёт своё. Поэтому, понравится или нет, но они будут пытаться это сделать, — он тоже оглянулся на Сферу. — А если её отключить?

— Знаешь, где кнопка?

— Знаю, кто её установил и зачем.

— Наверное, и здесь не обошлось без вас, — предложила Нара, откидываясь назад и упираясь руками в песок.

— Без нас, наверное, нигде не обходится, в скольких мирах наследили, — Флэй рассмеялся. — Когда — это легко. Давно. Очень. Чуть больше тридцати тысяч лет назад. Не альбаррасины, но из-за них. Всё то же содружество. В наказание за то, что расины допустили катастрофу. По сути та же тюрьма, как и Фахтэ, только приспособленная к комфортной жизни без способностей.

— Охренеть, — хмыкнула Нара, почти физически ощущая, как удивление сменяется чем-то сродни отчаянному пофигизму. Видимо, только так мозг мог здраво воспринимать услышанное. — Блэйк же говорила, что ничего не помнит.

Флэй рассмеялся.

— Вот уже два месяца, как вспомнила. Она нашла капсулы памяти. Та пещера, в которую вы с ней угодили… — он помолчал. — Наверное, и тут стоит начать с самого начала. Альба пережили трансформацию дважды. Первый раз, когда в ходе эксперимента превратились из расинов в бессмертных, второй — когда нашли выход из «клетки», куда их заперло содружество. Одним из обязательных условий процесса было полное очищение сознания с помощью Петли. Они обнулили себя, изъяли собственные личности, оставили только набор базовых способностей, чтобы, проснувшись после трансформации, суметь вернуть себе память, которую загрузили в специальные капсулы. Но что-то пошло не так. То ли очнулись не там, то ли очистили себя недостаточно, то ли ещё что. Теперь у них появился шанс вернуть память и стать собой.

— Собой? — тупо переспросила Нара, чувствуя, что пофигизм сдаёт позиции, радушно предлагая разуму осмыслить всё, что рассказал Флэй. — Это как?

— Прости, плохо выразился. Я имел в виду восстановить собственные воспоминания.

— За все тридцать тысяч лет?!

— Нет. Всего за три тысячи. Или чуть больше. Ровно столько, сколько они прожили в изгнании, пока не нашли выход. Плюс то, что было до. В случае Блэйк — двадцать пять лет жизни, как расин. Три тысячи — как альбаррасин. Когда всё грохнулось к чертям, ей было двадцать пять лунных лет. Её мать была среди тех, кто проводил эксперимент, кто разбирался как, что, когда, с кем… Блэйк с детства знала, что с ней будет дальше, так что серьёзные отношения исключались, как и потомство. И то, что происходило последние двадцать семь тысяч лет, осталось в её памяти прежним. Может быть, чуть померкло, потому что первая жизнь теперь кажется ей ближе, ярче. Накладывается, затмевает многое. Но не всё, конечно. Я понимаю, звучит странно, — Флэй помолчал. — У неё всё время болит голова, и я не знаю, как ей помочь.

— Обычные таблетки, надо думать, в таких случаях не помогают. — Нара задумчиво покусала губы. — Я бы порекомендовала попросить Кэйсси. Ты лучше меня знаешь об её способностях.

— Если забыть о том, что я понятия не имею, где она, то, скажем так, мой небогатый опыт общения с ней весьма неоднозначен. Насколько я знаю, Кэйсси хотела меня убить. Правда, вышло несколько наоборот.

— Ренна могла бы устроить вам безопасный сеанс, — улыбнулась Нара.

Флэй вдруг стянул ботинки, встал. Подошёл к самой кромке воды. Поднял с песка несколько камней. Замахнулся. Куда улетел камень, темнота увидеть не позволила, только звук сообщил о том, что прежде чем нырнуть в воду, он как минимум раз десять прошлёпал по волнам.

— Я не знаю, где Ренна. И не знаю, захочет ли она мне помогать.

Глава 24. Память

Блэйк остановилась у двери, попыталась унять дрожь.

В первый раз перед высшими она тоже была одна. Те, кто должен был принимать решения, заботиться и искать выход, те, кто прожил столько, сколько существовали альба, те, кто столько забыл — не хотели ей верить.

Даже когда в Альбаррасине пошёл дождь, впервые за многие тысячи лет, а может быть, вообще, впервые, они ей не поверили. Блэйк видела, как они были напуганы, хотя ни за что не признавали этого. Как цеплялись за прошлое, которое на самом деле лишь кроха в море их жизней, и как отказывались делать шаг вперёд.

Их мир наконец получил возможность сдвинуться с мёртвой точки, а они… они не хотели. Перемены за окном казались им временной непогодой. Пока ещё ничем не грозили. Высшие альба играли в равнодушие. Но сделать вид, что ничего не происходит, не получалось уже даже у самых твердолобых.

Шесть дней прошло с тех пор, как взбунтовалось море Истока. Три дня тому назад Замок утратил свою многомерность: развернулся в плоскости и подмял лес, превращая деревья в щепки. Теперь это было гигантское полупустое строение, которому не хватало хорошей транспортной сети внутри. Об его истинных размерах никто не имел даже примерного представления. Непостижимым образом никто не пострадал.

Северное крыло выходило теперь на берег, и когда первая волна врезалась в террасу, Блэйк была там — на балконе последнего этажа. Смотрела и не верила своим глазам, но не боялась. Вода ушла, откатилась на километры. Застыла, набралась сил и снова двинулась на каменные стены. Планета видела в них заразу, которую надо уничтожить, и пыталась смыть с лица Альбаррасина.

Теперь Блэйк знала: в пещере хранилось больше пятнадцати тысяч капсул. В каждой — воспоминания тех, кто родился за много лет до того, как появился Альбаррасин. Только четыре тысячи пятьсот двадцать три сумели выжить и превратиться в первых альба. Вот что имел в виду Парс под «цена вам не понравится». Цена за уют нового мира. Цена за силу, власть. За свободу, на которую бывшие расины не смели уже надеяться. За перегрызенные прутья «клетки», в которую их бросило Содружество. За всё это им пришлось заплатить смертью. Они отдавали себе отчёт, на какой риск идут, но всё равно не думали, что результат окажется таким.

Теперь Блэйк помнила, сколько лет прошло, как звали родителей, даже время, когда её даже не существовало, а мать, сама ещё девчонка, готовилась к эксперименту.

В их истории хватало потрясений. Сотни тысяч лет назад солнце Лериды едва не убило молодую расу, вызвав резкий скачок в эволюции. Оно заставило приспосабливаться. Направило естественное развитие по другому пути. Чтобы выжить, древние расины должны были стать сильнее и выносливее. И они стали, начав с того, что смогли противостоять вредному излучению, а затем поняли, как использовать отражённый свет луны.

Они не жили вечно, но постепенно способность к регенерации увеличила продолжительность их жизни почти вдвое. Они не ворочали основаниями миров, но со временем развили умение свободно путешествовать по ним. Они многому научились: телепатия, телекинез, левитация, исцеление энергией. Но всё равно в какой-то момент им стало тесно. В себе. В болезнях, которые всё ещё приходилось лечить. В своей такой короткой жизни. Ведь сто пятьдесят — это так мало, только успеваешь войти во вкус!

Им захотелось большего, и долгие годы лучшие учёные умы Лериды работали над секретом долголетия, пока не нашли ответ. Способ превратиться в альбаррасинов. Конечно, не всем оказались доступны места в новую жизнь. Да и кто решится на эксперимент планетарного масштаба, не проверив предварительно последствия на контрольной группе?

Критерии допуска к программе занимали не один печатный лист, подбор кандидатов вёлся долго, тщательно и открыто. Вся Лерида с замиранием следила за новостями в ожидании первых результатов. Не сомневалась в успехе и уже верила, что не за горами тот день, когда появится простой, безболезненный способ для любого желающего, а может быть, даже повсеместная вакцинация в младенчестве, чтобы новое поколение жило лучше.

Расины не думали о других вселенных. Не задавались вопросом, почему ни в одном из них никто не живет больше ста — ста пятидесяти лет. Они верили, что нашли безопасный способ жить дольше.