Алекс и ангел
Шрифт:
Письмо было адресовано отцу. Конверт заклеен. Ангелина не знала, читать или не читать. Почувствовав внезапный озноб, начала вскрывать конверт, но потом передумала.
Когда Ангелина нашла Алекса в гостиной, руки ее были все в пыли, в голове вертелся миллион мыслей — и ни одной утешительной.
Запечатанный конверт означал, что Сэнди вряд ли просто пошла по магазинам. Она бы сказала миссис Джилли, если бы только это было у нее на уме. Или прижала бы записку магнитом к холодильнику.
Письмо в запечатанном конверте, адресованное отцу, означало, что она действительно сбежала.
— Алекс, — произнесла Ангелина из дверей, пытаясь говорить спокойно и уравновешенно, что совсем не отражало ее чувств, — я нашла записку.
Развалившись в большом кожаном кресле в гостиной и поставив на пол перед собой телефон, Алекс невидящим взглядом смотрел на нетронутый стакан выпивки в руках. Глаза его мутились от беспокойства. Ясное дело, он не нашел ее у Арвида и сейчас настраивал себя позвонить в полицию.
Он взглянул на Ангелину с такой надеждой, что у нее появилось странное чувство, будто она укачивает его на руках и обещает, что с ним больше ничего страшного не случится.
Однако жизнь полна острых углов…
— Письмо? — настороженно спросил он. — Что в нем?
— Я не вскрывала. Оно адресовано тебе. — А ведь Дина могла поступить так же, подумала она. Сбежать без предупреждения, оставив записку на туалетном столике.
Ангелина вручила ему конверт, украшенный детским рисунком из единорогов, окруженных цветами. Он взял конверт и уставился на него, будто в нем таилась гремучая змея.
— Вскрой, — сказала она. Алекс вернул ей конверт.
— Пожалуйста, ты…
Она отдала бы за него всю свою кровь, но сейчас никто не мог облегчить его боль.
Проглотив ком в горле, Ангелина вскрыла конверт и развернула листок, украшенный рисунком единорога. Затем, опустившись в ближайшее кресло, откинула голову назад и поднесла листок к глазам.
— О Господи, маленькая бедняжка… сует нос не в свое дело… — прошептала она.
С лица Алекса сошла последняя краска. Он бросился к бумажке в руках Ангелины, а ей хотелось разорвать ее в клочья, сжечь, проглотить — что угодно, лишь бы он ее не видел.
— «Дорогой папочка, — забормотал он. — К тому времени, когда ты это прочтешь, я буду у Друга, так что не беспокойся обо мне. Вам с Ангелиной нужна личная жизнь, чтобы во всем разобраться. Ты знаешь, что я имею в виду».
— А что она имеет в виду? — спросила Ангелина. — В чем мы должны разобраться? — И тут глаза ее округлились. — Алекс, ты ей сказал…
— Что мы… Конечно, нет, черт возьми! За кого ты меня принимаешь?
— Тогда почему она пишет про личную жизнь? С чего она взяла, что нам нужна личная жизнь? И в чем мы должны разобраться? И почему она так уверена, что ты знаешь, что она имеет в виду? Можешь объяснить?
Алекс почувствовал, что лицо его начинает гореть, несмотря на холодный пот, который лился по телу.
— Ну ладно… Единственное, чего я не могу понять: почему ей вздумалось изрезать прекрасное покрывало.
— Наверняка чтобы привлечь твое внимание. Ослу понятно как дважды два, но всяким дурацким папашам…
Миссис Джилли принесла поднос с кофе и жестким сухим кексом в
исполнении Флоры, разложенным на веджвудском блюде. Алекс кивнул Ангелине, и она налила кофе из тяжелого серебряного кофейника, вспоминая единственный случай, когда наливала Алексу кофе у себя дома.Алекс сообщил миссис Джилли о письме, и женщина сразу ударилась в слезы и побрела рассказывать мужу, который тут же почал новую бутылочку, чтобы справиться с чрезвычайной ситуацией.
— Что ты узнал у Монкрифов?
— У Арвида болит горло.
— И что он?
— Он звонил предупредить ее. О чем — не в курсе.
— Ты звонил в полицию?
Алекс тупо кивнул.
— Ну? Что они сказали?
— Именно то, о чем ты подумала, — кисло улыбнулся он. — «Проверьте у ее друзей, подождите двадцать четыре часа, есть шансы, что вы услышите о ней раньше…»
Ангелина взяла письмо и перечитала его, понимая, что Алекс следит за каждым ее жестом. Подумав, она решила, что действие — любое действие — лучше, чем просто ожидание. Особенно если никто из них не знает, что их ждет.
Странная мысль беспокоила ее с самого начала: побег девочки имеет косвенное отношение именно к ней.
— Слушай, не начать ли звонить ее друзьям? Алекс словно застыл, чашка с кофе и тарелка с кексом остались нетронутыми.
— Ты не знаешь, у нее есть записная книжка? — настойчиво спросила Ангелина.
— Нет… то есть да. Ты смотрела в ее письменном столе?
Она не смотрела. Она проверила только шкаф, потом туалетный столик и, как только нашла записку, бросилась вниз.
— Сейчас поищу.
Книжка быстро нашлась, и он начал звонить по всем номерам подряд, произнося каждый раз одну и ту же фразу: «Будьте добры Сэнди Хайтауэр… У вас ее нет?.. Извините, я, должно быть, не правильно ее понял. Она сказала, что собирается позаниматься с подругой, и я подумал… да… нет… спасибо, извините за беспокойство».
Позвонив по первым десяти номерам, Алекс передал трубку Ангелине с тем же результатом. Заметив, что у него трясутся руки, она быстро сказала:
— С ней все в порядке, Алекс. Она у друга, даже если мы пока не знаем у какого.
— Ага, — прорычал он. — У нее полно друзей, подобных этому придурку Монкрифу! Как только она вернется домой, запру ее в четырех стенах. Клянусь.
Внутри дома время, отмеряемое медленным тиканьем каминных часов, будто остановилось. Снаружи солнце село, небо затянули тучи и начал моросить мелкий осенний дождь.
Миссис Джилли, постаревшая за последние несколько часов лет на десять, открыла дверь в гостиную и сообщила, что Флора перед уходом домой оставила запеканку.
Часы, витиеватое изделие с серебряными грифонами по бокам, захрипели и пробили одиннадцать. Ангелина и Алекс позвонили всем, кому могли, и не приблизились к истине ни на шаг. Алекс хотел сесть в машину и объехать город на том основании, что лучше делать что угодно, чем не делать ничего.
Ангелина отговаривала его. Он выглядит больным. Ему нужно поесть; но Ангелина знала, что он не сможет проглотить ни кусочка. Ему нужно поспать; но она прекрасно понимала, что в обозримом будущем ни одному из них не уснуть.