Алекс Войд

Как я его понимаю! Кажется, вокруг одни жестокие люди. Куда катится этот мир?

— Тебе нужно в больницу, — задумчиво сказал я. — Мы подвезем тебя до приемного отделения городской больницы.

— Я живу здесь, а не в городе, — возразил пострадавший. — Хотя сейчас это уже не важно.

— Конечно не важно, — быстро ответил я. — Мы все равно не вернемся обратно. У тебя нет другого выбора.

— Почему вы не вернетесь? — спросил он.

— Потому что я убийца в бегах, а он избил конвоиров в местной тюрьме, — пояснил я и заметил его расширившиеся зрачки. — Но не бойся. Я никого не убивал; меня ложно обвинили.

— Понятно, — парень, казалось, успокоился.

Мы с Алешей поместили его в коляску, а я, вытерев руки, которые были жирными от чипсов, надел шлем и завел мотоцикл. Мне еще удалось быстро обыскать карманы владельцев ларька и забрать их кошельки. Затем мы отправились в путь, и на душе у меня было радостно, ведь, несмотря на все трудности жизни, она представлялась мне удивительно интересной. Находясь в сложной ситуации, я помогал другому человеку, который также был в беде. В конце концов, я был доволен, что решил вмешаться, потому что оказывать помощь довольно приятно.

Мы быстро доехали до города по асфальтированной дороге. Дорога оказалась довольно сносной, хоть кое-где и была в заплатках. Город был, видимо, не таким уж и маленьким, так как на окраине сразу показались многоэтажные дома и широкие улицы. Я избегал многолюдных улиц, чтобы не столкнуться с полицией, старался двигаться по узким, и относительно тихим улицам, к ближайшей больнице.

Подъехав к больнице, мы аккуратно пересадили парня на скамейку возле входа. Я заметил, что из дверей больницы, время от времени, выходили на перекур люди в белых халатах, и надеялся, что он сам может позвать на помощь. Входить внутрь вместе с ним я не планировал, чтобы не вызывать подозрений. Когда я собрался вернуться к мотоциклу, больной окликнул меня и спросил:

— Почему вы не попросили меня дать слово, что я никому не расскажу о вас? Ведь вы знаете, что у меня нет денег, и я мог бы сдать вас полиции за вознаграждение.

Действительно разумный вопрос!

— Я всё равно не верю словам! — ответил я. — Кстати, о деньгах! — Я дал ему тысячу из кошелька. — Прости, больше не могу, я сам в трудном положении, — добавил я и сел на мотоцикл.

Мы отправились в путь, и я размышлял: либо я добрый, либо глупый, что решил помочь ему, рискуя собой. Хотя одно другому не мешает. Если в этом избитом человеке есть хоть капля благодарности, то он меня не выдаст. Если нет — просить его о молчании бессмысленно. В конце концов, предатель останется предателем в любой ситуации.

Делать добро в моем положении опасно, но что сделано, то сделано. Остается только надеяться на его благодарность и молиться о том, чтобы полиция не начала активные поиски в городе.

По идее, нужно было спрятать мотоцикл и стереть с него отпечатки пальцев, но мы с Алешей просто сбросили его в грязный пруд за городскими домами и отправились пешком обратно в город. У меня было двенадцать тысяч, недоеденная пачка чипсов, бутылка воды и колбаса.

В общем, неплохой запас для того, кто недавно был очень голоден и на грани отчаяния. Этот новый жизненный этап научил меня ценить абсолютно все.

— Хозяин, а ты говорил, что воровать плохо, — хитро заметил Алеша, держась за мою руку как ребенок.

Хотя иногда я и чувствовал себя почти отцом этого капризного создания, поскольку ему приходилось объяснять элементарные вещи, несмотря на его обширные знания.

— Я и сейчас не отрицаю этого, но в нашей ситуации выбора нет. У нас тут нет друзей или знакомых, мы находимся в розыске в чужой стране и без документов, — ответил я. — И к тому же мы это заслужили, спасая того человека. Считай это вознаграждением за хорошую работу.

— Ладно, — хихикал Алеша про себя, поражаясь мне, так как не до конца понимал изменчивость человеческой жизни и то, что нельзя всегда жить по одним и тем же правилам. — Кстати, хозяин, мне нужно подзарядиться; скоро начну тормозить и шестеренки остановятся.

— Пойдем в пиццерию, — вздохнул я. — И отпусти уже мою руку! Я не твой папка!

— Как это? Ты же мой создатель, значит, то же самое, что и папка, и мамка, — подшучивал он.

Я вырвал свою руку и сердито посмотрел на него.

— В пиццерии попросишь у кого-нибудь зарядку, а пока будешь заряжаться, я поем пиццу. А дальше пока не знаю, что будем делать, — объяснил я наш план на ближайшее время.

— А если о нас уже распространена информация и наши хлебальники висят на всех стенах? — задумался вслух робот.

— Оглянись! — сказал я, размахивая руками. — Видишь где-нибудь наши розыскные ориентировки? Вокруг висят только афиши различных шоу. Так что не накаляй обстановку! Да и к тому же, мы скоро отправимся дальше, после ночевки. Нам нужно добраться до портового города на западе, а это займет уйму времени. Подготовься к тому, что нам, скорее всего, придется красть еду, спать в мусорках и петь на улицах за деньги ради хот-дога.

— Нихрена себе! — удивился робот. — Мы что, теперь бомжи?

— Ну да, а как ты думал? — весело ответил я.

— А почему ты так радуешься? — недоумевал мой помощник.

— А что мне еще остается? — развёл я руками. — И вообще не порти мне настроение. Я хочу с аппетитом насладиться пиццей.

— Ты бы и сороку с аппетитом съел от голода, — подколол он меня.

— Вот именно! Еда поднимает настроение, так что заткнись и не дави на меня своим пессимизмом, — фыркнул я ему в ответ.

На углу улицы мерцала красная вывеска нужного нам заведения, а солнце уже клонилось к закату.

— Кстати, хозяин, ты всех людей там испугаешь и испортишь аппетит кому угодно, — заметил Алеша.

И он был прав: мое лицо было опухшим и красным, как у чудовища Франкенштейна, одежда помятая и пыльная, а рубашка разодрана. Внешний вид был ужасен! Мне стало немного не по себе, потому что девушки на улице теперь смотрели на меня с презрением, а я к такому точно не привык. Нужно будет купить какой-нибудь недорогой костюм и умыться, хотя это моему лицу уже не поможет. Но это все потом. Как говорится, сначала ужин, а далее уже бал.

Внутри пиццерии было многолюдно, и многие посетители косо смотрели на нас. Но от смущения из-за моего внешнего вида меня отвлек запах еды. Я подошел к стойке заказов, и работник заведения посмотрел на меня, как на больного чумой.

— Что желаете заказать? — тяжеловесным и скрипучим голосом спросил он меня.

— Мне, пожалуйста, две большие пиццы: вон ту и вот эту, — указал я пальцем на экран с меню.

— Здесь или с собой? — спросил работник, закатывая глаза и жуя жвачку.

— Здесь. Оплата наличными, — кивнул я.