Александр. Том 2

— Само ваше присутствие в нашем доме — это уже большая честь, — Багратион вымученно улыбнулся. Похоже, всё это время прекрасная Екатерина не молчала и сумела-таки ему нервы поднять.

— Ну что вы, мы с Елизаветой Алексеевной просто гости, — и я посмотрел в ту сторону, где Лиза стояла в окружении дам и кавалеров и благосклонно улыбалась. — Но прежде, чем мы пойдём слушать наших сочинителей… Сегодня же литературный вечер? — всё же решил уточнить я.

— Да, и среди гостей много поэтов, ваше величество, — тут же ответила княгиня.

— Так вот, прежде, чем мы послушаем наших замечательных сочинителей, — повторил я и повернулся к Багратиону, — мне хотелось бы сказать вам, Пётр Иванович, что я хорошо обдумал то, о чём мы с вами говорили. Приказ о вашем назначении главным интендантом нашей доблестной армии готов и завтра вам его доставят. Понимаю, возможно, это не та должность, на которую вы рассчитывали, но я не смог придумать другую, которая подошла бы лучше для проведения тщательной инспекции в войсках. Как вы и просили, сейчас готовится план вашей годичной поездки. Вам нужно будет согласовать его с Кутузовым Михаилом Илларионовичем непосредственно перед отправлением. Всё равно все изменения в армии вы будете проводить вместе с ним, учитывая результаты проверки.

— Благодарю вас, ваше величество, — на этот раз Багратион улыбался совершенно искренне. А вокруг нас потихоньку начала собираться толпа. На этот раз ни Краснов, ни Розин не сдерживали любопытных, потому что получили приказ не делать этого ещё до того, как мы сюда приехали.

— Да, полагаю, Екатерина Павловна будет рада узнать, что я приготовил и для неё небольшое поручение, чтобы оправдать присутствие жены рядом с мужем, — я перевёл взгляд на побледневшую княгиню. — Расставание с супругом так надолго… Это ужасно, я понимаю. Поэтому высочайшим указом разрешаю вам сопровождать Петра Ивановича. Заодно поручаю вам оценить возможность создания женских школ и гимназий в губернских городах нашей большой страны. Ведь на столице Российская империя не заканчивается, и девочкам из благородных семей, и не только им, необходимо получать образование.

— Ваше величество, — пролепетала бледная княгиня. — Я не…

— Ну что вы, дорогая Екатерина Павловна, не благодарите меня, это такая малость на самом деле, не стоит даже упоминания, — я похлопал её по тылу кисти и отпустил холодную ручку. — А теперь давайте уже наконец послушаем стихи, мы же все здесь за этим собрались, не так ли?

Глава 19

— Чтобы жить в Кремле, его нужно капитально переделывать, — сказал я, вытирая остатки мыльной пены с лица после бритья. — И я пока не вижу в этом никакой необходимости. Тем более что мы уже через неделю двинемся обратно в Петербург.

— Вы пытаетесь меня убедить, ваше величество, что Кремль не годится для жилья? — Илья стряхнул несуществующую пылинку с парадного мундира и подошёл ко мне, чтобы помочь одеть его.

— Я пытаюсь успокоиться, — подойдя к зеркалу, посмотрел на себя. М-да, что-то бледноват слегка. И хорошо, что я настоял на тёмном мундире. Иначе был бы похож на моль белую. — Сколько приёмов нам с Елизаветой придётся сегодня посетить?

— Пять, — мне ответил Сперанский. — Закончить нужно будет в Останкине у графа Шереметьева. Говорят, что граф готовит нечто грандиозное. Там же её величество должна будет выбрать победителя в шуточной битве фейерверков и наградить его своим портретом.

— Ну что же, считаю, что это вполне приемлемо, учитывая, сколько сэкономила казна на этих балах. — Я ещё раз посмотрел на себя в зеркало. Никогда не думал, что буду так нервничать. Вдобавок ко всему меня слегка пошатывало после всенощного бдения.

— Ваше величество, — в комнату вошёл Ростопчин. Главному распорядителю сегодняшних торжеств было позволено входить в последнюю неделю перед коронацией без доклада. — Строганов Павел Александрович и Демидов Николай Никитич просят принять их.

— Сейчас? — я развернулся и так посмотрел на Ростопчина, что, он даже попятился. — Они в своём уме? А вы?

— Ваше величество, умоляю вас, примите их. Речь идёт о коронах. — И Ростопчин сложил руки в молитвенном жесте.

— А что не так с коронами? — я продолжал разглядывать Ростопчина. — Решили же всё уже. Мне прекрасно подойдёт корона Петра второго. Всё равно мало кто знает, как она выглядит. А Елизавета Алексеевна вовсе не против короны Екатерины Алексеевны. Их всё равно один раз надо надеть. Да и времени нет что-то своё изготовить.

— Да, но, кажется, найден выход из положения. — Ростопчин вздохнул. — У Строгановых прекрасные художники имеются среди крепостных и даже ювелиры. Их обучали лучшие мастера Франции и Италии. А у Демидовых прекрасная коллекция драгоценных камней…

— Так, понятно, они сумели за довольно ограниченное время сделать две короны, мне и Елизавете Алексеевне, — я задумался. — Что они хотят получить взамен?

— Заветная мечта Демидовых — это титул. Любой, главное, чтобы наследный. И что уж тут говорить, ваше величество, уж кто-кто, а Демидовы его заслужили. — Ответил мне Сперанский.

— В том-то и дело, что Николай Никитич сейчас не за себя радеет. Он же зятем Павлу Александровичу приходится. А граф Строганов уже сон потерял, в догадках теряется, что сделал не так чтобы в немилость впасть. Я как раз при нём сетовал, что горе от потери родителя так повлияло на вас, ваше величество, что мысль о коронах вылетела из головы. Да и не подсказал почему-то никто. А когда схватились, то поздно уже было. — Ростопчин всплеснул руками.

Я же смотрел на него, не понимая, что сейчас делать. Да не знал я про эти проклятые короны. Стереотип в башке сидел про корону Российской империи. Даже сразу Ростопчину не поверил, пока меня даже не в сами короны, а в журнал с эскизами корон всех императоров и императриц носом не ткнули. Их же рисовали сначала, потом показывали, утверждали, и только после этого делать начинали. Обмерив голову перед этим, чтобы на уши не съезжала, или на макушке не шаталась.

— Откуда у них наши мерки? — наконец, спросил я, просто чтобы хоть что-то спросить.

— Так, шляпы и вам и Елизавете Алексеевне шьют, — пожал плечами Ростопчин.

— Хорошо, что хочет Строганов? — он не впадал в немилость. Я вообще его не видел ни разу.

Сашка в своём дневнике вскользь упомянул, что Паша его чем-то расстроил. О чём речь шла, в дневнике не упоминалось, и я не мог знать, в чём была причина размолвки закадычных дружков. Но судя по всему, Сашка уже остыл к моменту убийства Павла, и должен был приблизить Пашу к себе. Но это Сашка, а я до сегодняшнего дня знать не знал о Строганове. Слышать, слышал, конечно, но знаком не был. А бедняга уже, похоже, навоображал себе всякого.

— Поговорить с вашим величеством. Он просил об аудиенции, но ответа не получил, и ничего более не придумал, как сделать подарок на коронацию и лично вам в руки вручить, — пояснил Ростопчин. Я же перевёл задумчивый взгляд на Сперанского. Тот только руками развёл. Понятно, через него запрос на аудиенцию не проходил. Скорее всего, Павел Строганов по привычке через Марию Фёдоровну решил действовать, но это был плохой вариант, один из самых худших.

— Сколько у нас времени? — спросил я, быстро просчитывая в уме варианты.