Александр. Том 2

– Ты не заболел? – заботливо спросил я Илью.

– Нет-нет, ваше величество, просто что-то горло пересохло, – тут же ответил Скворцов.

– Водички попей, – посоветовал я ему. – Да, ты тоже приготовься взятки принимать. Не в таком объёме, как Михаил, но всё же. Думаю, на открытие нескольких женских гимназий в крупных городах должно будет хватить.

Дверь открылась, и вошёл Бобров.

– Ваше величество, Чернышёв Григорий Иванович просит вас его принять, – он говорил настолько замученным голосом, что мне мгновенно стало любопытно, что это за Чернышёв, который сумел настолько довести почти непробиваемого Боброва.

– И что же хочет от меня Григорий Иванович? – спросил я, отмахиваясь от Кириллова, который хотел напялить на меня мундир. Было жарко даже в рубашке, а всё ещё бушевавшая гроза не позволяла открыть окна, чтобы всё вокруг не залило дождём. Да что уж говорить, когда свечи вынуждены были зажечь посреди дня, чтобы в потёмках не сидеть.

– Не могу знать, ваше величество, – ответил Бобров.

– Вот что, Юра, а давай его сюда, – я сел, с любопытством поглядывая на дверь.

– Слушаюсь, ваше величество, – он вышел, чеканя шаг. Даже его спина выражала неодобрение. Похоже, Бобров рассчитывал, что я пошлю Чернышёва подальше, и он лично покажет ему дорогу.

Дверь снова распахнулась, и в комнату почти вбежал человек, на ходу заламывающий руки.

– Ваше величество, ваше величество, позвольте мне поставить лёгкую французскую комедию, дабы развлечь гостей, когда мы будем гостить в Москве, – он изящно поклонился, а когда выпрямился, то столкнулся с моим удивлённым взглядом. Говорил он быстро и по-французски. Но как успел мне шепнуть Сперанский, это была вынужденная мера, потому что русский граф Чернышёв не знал русского языка от слова совсем. Даже Мария Фёдоровна говорила по-русски лучше, чем Григорий Иванович.

– Вы решили прорваться через капитана Боброва, чтобы испросить у меня разрешение поставить комедию? – спросил я, пытаясь понять, что это вообще за чудо такое ко мне ворвалось.

– Не только, – он на секунду замолчал, видимо, побольше воздуха набирал и выпалил. – Ваше величество, отмените указ его величества Павла Петровича. Состоянию Чернышёвых вовсе не нужны опекуны, я взрослый образованный человек и вполне способен сам распоряжаться своими деньгами.

– Та-а-ак, – протянул я, дотрагиваясь указательным пальцем до нижней губы. – А вот это уже интересно. Садитесь, граф, – я указал ему на стул за столом, – и рассказывайте с самого начала, как дошли до жизни такой.

* Dura lex, sed lex – Закон суров, но это закон.

Глава 3

Дверь кареты открылась, и я вышел из неё, оглядываясь по сторонам. Дождь всё ещё продолжал капать, тучи висели низко над головой, и всё вокруг казалось серым и мрачным.

– Отвратительная погода, – с чувством проговорил я, протягивая руку, чтобы помочь выйти из кареты Елизавете. При этом я был вынужден сделать шаг в сторону… – Твою ж мать, – с чувством выругался, вытаскивая ногу из ямы, наполненной дождевой водой. А ведь сразу и не скажешь, что здесь просто портал в бездну.

И за каким хреном я поддался настроению и надел короткие сапоги? Ну и что, что лето и довольно жарко, хоть и только что прошёл дождь? Хотя я понятия не имел, что мне на пути попадётся настолько глубокая яма. Да я вообще не думал, что посреди довольно крупного города мне может попасться такая яма!

– Ваше величество, – ко мне подскочил бледный Мертенс. – Да, как же так? Как это произошло? – и он со злобой посмотрел на возницу, как будто это он был виноват в том, что я ноги промочил. Не разглядел на дороге этой проклятой ямы и высадил меня возле неё.

– Ну, что я вам могу сказать, Василий Фёдорович, первый минус вы уже заработали, – процедил я сквозь стиснутые зубы, несколько раз тряхнув ногой. – Что вы такого сделали с дорогами, что они в решето превратились?

– Я сделал? – губернатор несколько раз моргнул, уставясь на меня.

– А кто, я? – раздражённо отмахнувшись от подбежавшего ко мне Кириллова, я посмотрел на Мертенса. – И хватит уже смотреть таким взглядом на возницу. Он просто не смог бы выбрать место для остановки без ям, потому что таких попросту нет.

– Ваше величество, – рядом с Мертенсом встал вице-губернатор, чьего имени я, к своему стыду, не знал. Он говорил мягко и вообще всем своим видом показывал, что не любит скандалов и пытается их избегать. – Василий Фёдорович был не так давно назначен губернатором, и, когда он прибыл в Тверь, дороги уже находились в столь плачевном состоянии.

– И у вас уже, конечно же, есть план благоустройства города? – я прищурился.

– Разумеется, ваше величество, как только вы вернётесь в Путевой дворец, так я сразу же вам его предоставлю, – вице-губернатор неглубоко поклонился.

– Да-да, мы с Александром Андреевичем как раз обсуждали этот план, когда получили известие о вашем скором визите, – тут же решил себя реабилитировать Мертенс.

– Я надеюсь, что вы не забудете про своё обещание, Александр Андреевич, а Михаил Михайлович проследит, чтобы вы принесли мне план развития в ближайшее время. – Повернувшись к Сперанскому, я кивнул ему. – Миша, ты всё запомнил?

– Конечно, ваше величество, – Сперанский наклонил голову.

– Отлично, а теперь идёмте, я хочу посмотреть, как обстоят дела на этой мануфактуре, – и я направился ко входу, откуда выскочил бледный управляющий. Он хватался за сердце и очень старался не грохнуться в обморок. Что за люди! Брали бы пример с Воронова. Вот кто рискнул появиться мне на глаза в мой первый визит в городскую управу, вызвав тем самым огонь на себя.

– Ваше величество, – промямлил Макулин, которому было поручено открытие этой мануфактуры и доведение до ума. Точнее, ему было поручено на базе уже имеющейся мануфактуры установить машину Робера. – Ну как же так, без предупреждения… – Макулин заломил руки. Я же приподнял бровь.

– А вам есть что скрывать, Пётр Кириллович? – спросил я, внимательно рассматривая его.

– Нет, разумеется, нет, – он замахал руками так, что командир нашей охраны Челищев нахмурился и сделал шаг вперёд, уже жалея про себя, что вообще пропустил этого ненормального. – Но подготовиться к встрече всё-таки было необходимо.

– Оставьте это, – прервал я его. – Лучше давайте пройдём внутрь и посмотрим, как обстоят дела.

Макулин обречённо кивнул и пошёл вперёд, показывая нам дорогу. Я покосился на жену. Когда я предложил сегодня утром посетить мануфактуру, Лиза с радостью согласилась, хотя я предупреждал, что это может быть грязно и неприятно. Но она твёрдо сказала, что будет меня сопровождать несмотря на различного рода неудобства.

Войдя во двор, я огляделся по сторонам. Слишком страшно не было, единственное, что вызывало неприятие – это запах. Ну тут ничего не поделаешь! Основным материалом, который шёл на создание бумаги, до сих пор оставались тряпки, и старьёвщики неплохо, надо сказать, зарабатывали, сдавая свой улов бумажным мануфактурам.