Александра и Курт Сеит

– Послушайте, – Шура постаралась говорить как можно спокойнее, – отца нет дома. Он в клинике. Он очень тяжело болен.

«Барон Крофт» серьезно посмотрел на нее и с задумчивым видом потер подбородок.

– Не похоже, чтобы вы лгали… К тому же это легко проверить. Что ж, я буду с вами откровенен. Лично мне взгляды вашего отца глубоко симпатичны, как и он сам. Я ни в коем случае не желаю ему зла. Но я обязан в первую очередь думать об интересах партии. Мы крайне нуждаемся в деньгах. А поскольку, как вам известно, наша тщательно спланированная экспроприация была сорвана вашими друзьями, приходится изыскивать эти деньги в другом месте. И поверьте, я очень скромен. Что такое для вашего отца десять тысяч? Это письмо стоит гораздо дороже.

– Но шантаж может его просто убить! – взмолилась Шура.

– Не преувеличивайте.

– Я прошу вас…

– Александра Юлиановна, – жестко прервал ее грабитель. – Вижу, я зря говорил с вами как со взрослой, на самом деле вы еще всего лишь ребенок и живете не разумом, а эмоциями. Но ради вас я даю вашему отцу отсрочку. Когда он выйдет из клиники?

– Через неделю.

– Передайте ему оба письма и скажите, что срок расплаты – через десять дней. Трех дней ему хватит, чтобы собрать необходимую сумму. И ступайте скорее домой, иначе подхватите воспаление легких. А мне будет очень жаль вас хоронить.

Он отвернулся и, больше не слушая ее, сел в экипаж.

Шура в отчаянии посмотрела вслед удаляющейся карете, но ей ничего не оставалось делать, как последовать совету грабителя и вернуться домой, тем более у нее и правда зуб на зуб не попадал. Однако мнения своего она не изменила – отцу говорить ничего нельзя. Надо как-то выкрутиться из этой ситуации самой.

Ах, если бы родители давали ей деньги! Она бы сама заплатила шантажисту, и отец просто ничего бы не узнал, а следовательно и не волновался бы. Грабитель прав в одном – десять тысяч для их семьи действительно не такая уж невозможная сумма. Но для семьи – не значит для нее самой, увы. У нее есть приданое, но его она получит только после замужества, а даже если бы она как героиня романов и собралась замуж ради спасения отца, десяти дней ей все равно бы не хватило. Не говоря уж о том, что для отца это был бы еще более серьезный удар.

Так, хватит думать о глупостях. Где можно взять деньги?

Может быть, заложить драгоценности? Шура мысленно перебрала все, что было в ее шкатулке, и с сожалением отказалась от этой мысли. Она не слишком разбиралась в стоимости украшений, но и так было ясно – даже если она все их продаст, денег все равно не хватит. А бриллианты лежат у отца в сейфе, до них не добраться.

Занять тоже не получится, ну кто даст в долг женщине, да еще и такую сумму? Ну почему она не родилась мальчиком?! Ведь сыновьям выделяют содержание, а иногда и сразу отдают часть капитала. И даже если ничего не дают, мужчина всегда может взять в долг под гарантию будущего наследства.

Когда стало окончательно понятно, что денег ей взять неоткуда, Шура задумалась о том, кто может ей чем-нибудь помочь. Вариантов в принципе было не так много: Сеит и Таня. Больше она никому не доверяла. Ну разве что еще Валентине, но с оговоркой, и к тому же она все равно ничем не сможет помочь, только разволнуется, да еще не дай бог проговорится Косте или тете Надин. Костя? Нет, таких денег у него нет, а значит, нет и смысла к нему обращаться.

А вот умница-Таня может что-нибудь и придумать. К тому же она обещала навести справки о грабителе по своим каналам. Вдруг ей удалось что-то узнать.

Ну и конечно Сеит. Он такой умный и смелый, охотится на грабителей, знаком с Великим князем Дмитрием Павловичем. И он наверняка знает, что делать при шантаже. Он точно ей поможет!

* * *

Но надежды Шуры на то, что ей уже сегодня удастся поговорить с Септом, не оправдались. Тетушка Надин решила, что этот день им с Валентиной стоит отдохнуть и никуда не ездить.

– Это будет достойнее благородным барышням, – заявила она. – Мы и так нарушаем приличия, вывозя вас в свет, когда ваш отец лежит в больнице. Но сестра права, сейчас важнее всего найти Александре подходящего жениха. Никто не знает, сколько Господь еще отмерил Юлиану Матвеевичу, но вы к тому времени должны быть пристроены.

Шура вновь чуть не разрыдалась, да и у Валентины, как она заметила, глаза снова покраснели.

– Ну-ну, – Надежда Васильевна небрежно потрепала их по щекам, – я же говорила, вам стоит отдохнуть. Дочерняя любовь – благородное чувство, но во всем надо знать меру. Идите в свои комнаты и приведите себя в порядок. Ужин в восемь.

Ослушаться тетушку Надин было нельзя, да и как бы Шура ей объяснила, зачем ей так срочно понадобилось куда-то ехать. Пришлось подчиниться и отложить поиски решения вопроса о шантаже еще на один день.

А назавтра, когда они все же отправились на музыкальный вечер, где должен был быть и Сеит, ее ждал неприятный сюрприз: подошел Петр Бобринский, сделал несколько комплиментов, пожаловался на то, что никто из здешних музыкантов не умеет правильно играть Чайковского, а потом между делом упомянул, что поручик Эминов уехал в Кронштадт.

– Так неожиданно… – Шура от расстройства не сумела сдержать эмоции. – Но что случилось? Еще позавчера он никуда не собирался, даже его отъезд в армию почему-то отложили.

– Приказ Дмитрия Павловича, – развел руками Бобринский. – К сожалению, я не вхожу в число приближенных Его высочества, поэтому не могу знать о цели поездки.

– Как жаль. – Шура все же овладела собой и приятно улыбнулась ему, в надежде, что это успокоит нахмурившуюся тетку. – Так что вы говорили об особенностях музыки Чайковского, граф?

Бобринский вернулся к обсуждению выступавших сегодня музыкантов, и казалось, этот разговор был всеми забыт. Шура успокоилась и стала ждать приезда Тани. Может, хоть с ней удастся поговорить.

Но стоило Петру отойти, как брови тети Надин снова сдвинулись:

– Александра, мне кажется, ты слишком сдружилась с поручиком Эминовым.

– Слишком? – Шура постаралась удивиться как можно естественнее, хотя сама с трудом сдерживала дрожь в коленях. – О чем вы, тетя?

Но Надежда Васильевна была настроена серьезно и веско заявила:

– Это неподходящее знакомство.

Тут Шура уже удивилась по-настоящему.

– Тетя, но он же друг моего брата! И графа Бобринского тоже. Почему для них он – подходящее знакомство, а для меня – нет?

Тетя Надин некоторое время пронизывающе сверлила ее взглядом. Шура ожидала услышать много всего – что он неподходящий жених, потому что недостаточно богат, имеет плохую репутацию или много пьет – что еще говорят тетушки, пытаясь убедить девушек в том, что их избранник не годится в мужья. Ясно же, что тетя именно этого боится.

Но следующая фраза Надин Богаевской прозвучала для нее совершенно неожиданно и даже показалась возмутительной:

– Разве ты не знаешь, что он мусульманин?