Александра

— Скажи ещё, что как гурия. А то мне тут один уже наплел про 72 гурии, которые его ожидают в раю.

— Я не знаю какие они, гурии, ни разу не видел. Но красавиц разных повидал.

— В этом я даже не сомневаюсь, что ты много красивых девушек повидал. Большой гарем у тебя?

— Нормальный. Я же карачи-бек, глава рода Шириных. Иначе никак нельзя ибо урон чести. Недруги могут сказать, что я как мужчина слаб, если у меня мало жён.

Я засмеялась. Он глядя на меня, тоже улыбнулся.

— Что-то ты больно молод для главы такого могущественного рода.

— Что поделать, Искандер Султан. До меня карачи-беем Шириных был Довлетек. А он старше меня всего на четыре года.

— И куда делся такой молодой мужчина, в самом расцвете сил?

— Умер. — Агиш пожал плечами. — На всё воля Аллаха, Искандер Султан. Троих моих родичей на колья посадят. Всего кольев шесть. Ещё три свободных. Меня тоже туда же?

— Желательно бы. Род Шириных должен ответить за смерть моего мужа.

— Почему весь род? Мурад, конечно, нам родич, но это боковая линия Шириных.

— И что, что боковая линия? Или мне может простить вас всех?

— На всё воля Аллаха.

— Знаешь, карачи-бек, я слышала такое выражение, как на Аллаха надейся, но и верблюда не забывай понукать.

— Я тебя понял, Искандер Султан. Но Ширины род большой. Убьёшь меня, на место карачи-бека встанет другой. А всех нас не убьёшь.

— Надо будет я всех выловлю. Постепенно. А для начала стравлю вас друг с другом. Веришь?

— Верю. Византийская изощрённость.

— Она самая. Тем более, ты же сам сказал, что вас Шириных много, а значит много и претендентов на место карачи-бека. И обязательно найдутся те, кто очень будет недоволен, что во главе рода поставили не его, либо не её сына. Как ты думаешь, Агиш?

— Это намёк на Ширин-Бек, Бараш Султан, дочь Бараша?

Я понятия не имела насчёт некой Ширин-Бек и Бараш Султан. Ассоциация сразу возникла с Барашем и Лосяшем из детского мультика, но ничего говорить не стала, только улыбнулась и кивнула, с умным видом, Агишу. — У неё ведь есть сыновья?

— Есть. Она замужем за Ахмедом Гераем, вторым сыном хана Менгли Герая.

— Вот видишь. Значит очень быстро пристроит на место карачи-бека своего сыночка. Он же ведь не только Герай, но ещё по матери и Ширин.

— Остальные Ширины могут не согласится.

— Ой ли? Ещё как согласятся, особенно если туда вмешается Великая Порта в лице Селима.

Агиш замолчал, опустив голову. Я тоже молчала, наблюдая за ним. Наконец, он посмотрел на меня.

— Что ты хочешь, Искандер Султан?

— Чтобы Ширины не ходили походом на Русь.

— Это трудно сделать. Нам нужен хабар и полон.

— Не вопрос. Ходите на Польшу. На венгров. В Трансильванию. В Молдавию. Мало что ли? Я даже больше тебе скажу, Агиш Ширин, карачи-бек, я готова у тебя выкупать полон с этих земель.

— Искандер султан, ты хоть понимаешь, что ты просишь?

— Не забывайся, карачи-бей. Я не прошу, я предлагаю, пока по хорошему. Иначе будет по плохому. В конце концов, есть ведь и другие рода. И некоторым родам не нравится то, что Ширины верховодят среди карачи-беков. И что только Ширины имеют право брать в жёны ханских дочерей.

— О чём ты? Никто не может сравнится с Шириными. Ни один другой карачи-бек.

— Ой ли? Мне всё больше симпатичнее Мансуры. Это ведь мангытский род?

— Да, они мангыты.

— Вот видишь. И Мансуры очень могущественный клан. Они распространены по всей территории бывшей Золотой Орды. И они тоже многочисленны. Да крымские Мансуры появились у вас сравнительно не давно. И, кстати, Герай им благоволит, так ведь, Агиш? — Агиш молчал. Я усмехнулась, глядя ему в глаза. — Тем более, у меня к Мансурам нет вражды. Пока нет. Так почему бы и не помочь им, потеснить Шириных? А в перспективе вообще не отдать им ханский титул?

— Кому, Мансурам? — Агиш рассмеялся. Я тоже улыбалась. — Это ты так шутишь, Искандер Султан? Кто же признает Мансуров ханами? Они не Чингизиды.

— Ну и что?

— Как что? Ханами могут быть только чингизиды. Так решил великий курултай ещё триста лет назад.

— Плевать на этот курултай и на то, что он там решил. Решения этого курултая и законы Чингиза больше не действуют. Кровь Чингизова ушла из его потомков. Да и потомков уже не осталось. Те, кто по недоразумению зовут себя чингизидами, это всего лишь, либо дети бастардов либо сами бастарды. — Агиш вытаращился на меня. Отрицательно качал головой. — Что головой качаешь, карачи-бек? Это так и все это знают, но пока никто не решается об этом заявить вслух. Ну раз вы это боитесь сказать, значит скажу я. Мало того, у меня уже есть один претендент на титул хана.

— Кто это?

— Урусоба из рода Чарговичей. Ведь это тоже древний кыпчакский род, как и твой, кстати. И Чарговичи в своё время были ханами, до прихода туменов Чингисхана. Я просто верну ему то, на что он имеет право. Вручу ему девятихвостый ханский бунчук.

— Урусоба? Искандер Султан, никто его не признает ханом. А чингизиды объединяться против него и уничтожат. А у него и так захудалый род. Сколько он может выставить нукеров? Сотню, две? Не смешно.

— Конечно, не смешно. Для чингизидов не смешно. Пусть он пока не может выставить даже пять сотен, но он уже участвовал в разгроме войск Менгли Герая. И твоих двадцати тысяч тоже. Но это временно. Я подкреплю его сотни штыками своих солдат и жерлами своих пушек. И в этом случае даже твои тысяч будут ничто по сравнению с его сотнями. И Урусоба не один такой. Ты видел ойратов?

— Видел. Сначала подумал это ногаи.

— Нет, это не ногаи. Это те чистые монголы, которые когда-то пришли с Чингисханом и с ханом Бату. Пока их пришло ко мне только тысяча. Но это пока, Агиш. Ведь и при Чингисхане монголы не сразу приходили всей ордой. Сначала приходили разведчики, а уже потом и вся орда. И скоро их будет здесь многие тысячи, Агиш. И им нужна степь. Вся степь. Поэтому будет большая кровь. А вот теперь подумай, если тогда при Чингисхане Ширины сумели не только выжить, но даже ещё и усилились, но сможете ли вы на этот раз так же уцелеть? А ведь они придут ко мне, карачи-бек. А я никогда и ничего не забываю. А ойратам плевать кого резать, главное степь зачистить. И если я укажу на кого, то от тех ничего не останется, даже младенцев. Я ещё не насытилась местью за своего мужа, карачи-бек. И тот же Эссен-тайши, глава самого могущественного союза племён ойратов придёт ко мне. А я вручу ему, так же как и Урусобе, девятихвостый ханский бунчук. Тем более, он из рода Борджигин. А это самый влиятельный род. Так как именно из этого рода вышел род Чингисхана. А теперь думай, Агиш, карачи-бек. Хорошо думай. Я отпущу тебя. Тебе даже твою одежду вернут и оружие. И пока будешь ехать к себе домой думай. Я даже тебе десяток твоих нукеров, кто попал мне в полон отдам. — Посмотрела на стражников. — Отпустите его, верните ему его одежду и оружие. И накормите. Кстати, Агиш, что же ты так, неаккуратно? Весь пораненный?

— Твои пушки, Искандер Султан. От них не укрыться. И никакая бронь не спасает.

— Пойдём ко мне в шатёр. Я посмотрю тебя.

Я встала с барабана и пошла в шатёр. Агишу разрезали верёвки, и он двинулся за мной. Его сопровождали трое. Двое из сотни Кобылы и Божен. Взгляд моего палатина не обещал Агишу ничего хорошего, если он что задумал худое против Искандер Султан.

В шатре я сняла повязки с его руки и с головы. Фрося с Дарёной были недовольны, но молчали, глядя зло на татарина. Я промыла раны Агиша. На руке даже пришлось зашивать. Агиш морщился, но держал челюсти стиснутыми. Зашив, я кивнула ему.