Александра

На следующий день пасмурно, как мимоходом отмечает в своем дневнике Аликc; еще она упоминает, что с ней разговаривал Вилли (кайзер Вильгельм) и затем сопровождал ее в замок, где у нее состоялась беседа с Михен — великой княгиней, супругой дяди Николая, тоже немкой. Затем снова появляется несколько строчек тайнописи, видимо, передающие нечто сугубо личное.

Для Николая погода не играет никакой роли.

И из его подробного описания этих важных дней становится ясно, почему:

«8 [20] апреля. Чудный, незабвенный день в моей жизни — день моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликc. После 10 часов она пришла к тете Михен, и ней, поговорив, мы объяснились между собой. Боже, какая гора свалилась с плеч! Я целый день ходил, как в дурмане, не вполне сознавая, что собственно со мной приключилось.

Вильгельм сидел в соседней комнате и ожидал окончания нашего разговора с дядями и тетями. Сейчас же пошел с Аликc к королеве и затем к тете Мари [53] , где все семейство на радостях облобызалось. После завтрака пошли в церковь и отслужили благодарственный молебен. Позже был устроен бал, но у меня не было настроения для танцев: мне приятнее было погулять со своей невестой в саду! Я не мог даже поверить, что у меня есть невеста…»

В передаче Вильгельма он сам выступил в роли «доброго гения». По его утверждению, он решительно сунул Николаю букет цветов прямо из вазы со словами: «Теперь возьми это в руку, надень мундир с саблей и сделай предложение!» Верно в этом лишь то, что Вильгельм был заинтересован в подобном браке, так как в силу родства с Аликc, доводившейся ему кузиной, надеялся влиять на будущую политику царя.

53

Предположительно, мать невесты, урожденная русская великая княгиня Мария, сестра Александра III, тетя Николая.

Как отреагировала на решение Аликc королева Виктория, которая в течение многих лет занималась будущим своей внучки, можно прочесть в ее дневнике:

«20 апреля. Пасмурное утро. Завтракала сама с Беатрисой. Вскоре после него вошла Элла, очень взволнованная, и сказала, что Алики и Ники обручились и поэтому просят дозволения прийти ко мне!

Меня словно пронзила молния, так как хотя я и знала, что Ники этого хочет, но я думала, что Алики откажет ему.

Я приняла их. На глазах Алики были слезы, но выглядела она сияющей, и я поцеловала обоих. Ники сказал: «Она слишком хороша для меня…» Я попросила его, чтобы он по возможности облегчил ей религиозные трудности, и он мне обещал.

(…) Помолвку, похоже, воспринимают позитивно, отрицательный момент в том, что Россия так далеко, и ее положение очень тяжелое, — к тому же вопрос религии. Но поскольку теперь ее брат женат и оба [Аликc и Николай] действительно привязаны друг к другу, возможно, так лучше…» [54]

Теперь помолвленные в центре внимания. Известие об обручении принцессы Аликc Гессен-Дармштадтской с русским царевичем Николаем Александровичем облетает весь мир. Отовсюду приходят телеграммы. Беспрерывно несут цветы. С самого раннего утра следующего дня доносятся шаги марширующего почетного караула, вскоре им вторят торжественные звуки военных оркестров, исполняющих праздничную музыку. К ним присоединяются воины царских полков, спешно прибывшие из России.

54

RA дневник королевы- Виктории: 20 апреля 1894 г.

_{Запись Алике в дневнике в день ее помолвки, 20.4. 1894}

«Весь свет изменился для меня», — пишет Николай матери, сообщая ей решение Аликc. Царица тотчас же посылает невесте подарок: смарагдовый браслет и пасхальное яйцо работы Фаберже, яркие драгоценные камни сверкают на весеннем солнце.

Это послание царице Марии Федоровне вместе с тем первое письмо, которое Аликc — помимо официального благодарственного письма за присуждение ордена Екатерины — направляет своей будущей свекрови:

«Дворец Эдинбург, Кобург, 30 апреля 1894 г.

Милая мама.

Ники мне говорит, что я могу Тебя так называть — о, как премного я Тебе благодарна, Ты так мила и добра ко мне. Как могу я сполна отблагодарить Тебя и дорогого дядю за этот великодушный подарок, который Вы столь любезно мне послали. Он слишком хорош для меня!

Я совершенно растерялась, когда открыла футляр и увидела эти удивительные камни. Я буду вечно Вас за них благодарить и целовать Вашу руку.

Я была так польщена, когда получила Ваш прекрасный орден, и очень благодарна за него, как и за прелестное яйцо и милое письмо — все это меня глубоко тронуло.

Еще два дня, и тогда милый Ники и я должны будем расстаться, это делает меня совершенно несчастной, но я уверена, что его мать уже нетерпеливо его дожидается. Ты ведь позволишь приехать ему этим летом в Англию? Не так ли? Иначе столь длительная разлука была бы слишком тяжела. Бабушка тоже его ждет. Он покорил ее сердце, — как и всех, которые его узнают. Он сейчас в церкви, и пока он там стоит на коленях, с ним мои мысли и молитвы.

_{Первая совместная телеграмма от Аликc и Николая его родителям, апрель 1894 г.}

_{Официальное благодарственное послание от Аликc царю и царице России за пожалование ордена Екатерины}

_{Первое письмо Аликc своей будущей свекрови}

С божьей помощью и я скоро узнаю и научусь любить его религию, и уверена, что он мне в этом поможет. Но не буду Тебя утомлять длинным письмом.

С наитеплейшими пожеланиями милому отцу.

Остаюсь, дорогая мама,

Твоим любящим и послушным ребенком Аликc».

В тот же день Аликc пишет также сестре Николая, Ксении. Ни слова о мучительной теме, которую всего три недели до этого так энергично объявляла закрытой: «Какой же он ангел, — пишет она о Николае, — я могу лишь на коленях благодарить Бога, что он меня так направил. Не могу описать, как я счастлива!..» Однако в ее окончательном впечатлении о молодоженах все те же «смешанные чувства»: «Пара производит счастливое впечатление, но комично видеть брата женатым…»

Аликc покидает Кобург. Она едет поездом в Дармштадт, чтобы оттуда поехать далее, в Англию, где ее уже ожидает бабушка. Николай провожает ее до вокзала. Прощание самое тяжелое, какое оба доныне переживали.

На обратном пути Николай рвет любимые цветы Аликc. Влюбленность превращает двадцатишестилетнего юношу и двадцатидвухлетнюю девушку в детей, для которых весь мир состоит только из собственных переживаний. Когда Николай входит в свою комнату, чтобы написать ей первое письмо в Англию, то обнаруживает записку от Аликc. Она оставила ее, чтобы облегчить ему внезапное одиночество.

Вечером, уже в поезде, Аликc записывает в своем дневнике:

«2 мая. Обедали рано, и затем Виктория, Людвиг и я уехали. Я была смертельно несчастлива по поводу разлуки с любимым Ники. (…) Серо и пасмурно, и мне было очень печально без моего любимого. Перед прощанием он дал мне брошь с алмазной россыпью.

Приехала в Дармштадт. Перед сном написала Ники. Радуюсь, что рядом милый Эрни — странно видеть здесь Дакки…»

В следующий вечер Аликc начинает свое путешествие в Англию. Она печальна, несмотря на общество, чувствует себя одиноко, и обстановка вокруг нее, кажется, соответствует ее состоянию: