Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
Историк-белоэмигрант А. А. Керсновский в своей «Истории Русской армии» так писал о поступке командующего 2-й армией:
«Генерал Самсонов был главным виновником позора русского оружия. Современники пытались изобразить его «жертвой». Исследователь позднейшей эпохи не может с этим согласиться...
Он, кроме того, и сам преступник перед Русской армией. Никогда ещё русские войска не велись так плохо, как несчастная 2-я армия в августе 1914 года! Она была брошена на произвол судьбы в самую трагическую минуту своей борьбы...
И
Так одна из русских армий, вернее, часть её, была принесена по сути дела в жертву союзническим обязательствам России перед Антантой. Французский историк Бернар Лавернь писал по этому поводу следующее:
«Если бы более 12 германских дивизий не были задержаны вдали от нашего фронта смелым наступлением русских, битва на Марне, которая сохраняла Францию от краха, была бы поражением...».
Один из полководцев Первой мировой войны А. А. Брусилов в своих мемуарах «Мои воспоминания» так писал о задачах Русской армии в начале войны:
«С начала войны, чтобы спасти Францию, Николай Николаевич (Верховный главнокомандующий.
– А. Ш.) совершенно правильно решил нарушить выработанный раньше план войны и быстро перейти в наступление, не ожидая окончания сосредоточения и развёртывания армий. Потом это ставилось ему в вину, но в действительности это было единственно верное решение. Немцы, действуя по внутренним операционным линиям, естественно, должны были стараться бить врагов поочерёдно, пользуясь своей развитой сетью железных дорог. Мы же с союзниками, действуя по внешним линиям, должны были навалиться на врага сразу со всех сторон, чтобы не дать немцам возможности уничтожить противников поочерёдно и перекидывать свои войска по собственному произволу...
Францию же необходимо было спасти, иначе и мы, с выбытием её из строя, сразу проиграли бы войну».
Однако одна наступательная Восточно-Прусская операция силами двух армий Северо-Западного фронта не спасала союзную Францию от натиска германских войск на берегах реки Марна. 1 августа начальник штаба Ставки генерал Янушкевич провёл телеграфный разговор с главнокомандующим Юго-Западным фронтом и начальником его штаба:
— На проводе генерал Янушкевич. Кто у аппарата?
— У аппарата генералы Иванов, Алексеев.
— Перехожу сразу к делу. Париж просит поддержать его в битве на Марне ударом не только Северо-Западного, но и Юго-Западного фронта. Ваше мнение?
— Армии фронта ещё не закончили полного сосредоточения и развёртывания. Полной готовности к наступлению нет.
— Верховный приказывает начать наступление против австро-венгров в Галиции, не дожидаясь полного сосредоточения войск и их развёртывания.
— Приказ понят. Задача фронта по плану Ставки?
— Атаковать неприятеля в Галиции, нанести ему поражение и воспрепятствовать отходу на юг к Днестру и на запад к Кракову.
— Какие ещё будут приказания?
— Пусть штаб фронта оперативно разработает план наступательной операции. Алексееву доложить план в Ставку через
двое суток. Одновременно готовить фронтовые войска к атаке. Всё.— Вас понял. Будет исполнено.
Двое суток, с короткими перерывами на чай и сон, оперативники фронтового штаба разрабатывали план наступательной операции знаменитой в истории Первой мировой войны Галицийской битвы. На исходе вторых суток Алексеев, с потемневшим от бессонницы лицом, докладывал план атаки:
— Николай Иудович, разрешите доложить план наступления фронта.
— Докладывайте, Михаил Васильевич.
Алексеев раздвинул шторку из сукна защитного цвета на карте Галиции, висевшей на стене в его кабинете. Взял в руки указку и начал свой доклад главнокомандующему в присутствии офицеров квартирмейстерской службы штаба:
— Фронт наносит два сходящихся удара. 4-я и 5-я армии Наступают из района Люблина и Холма на Перемышль и Львов. 3-я и 8-я армии - из района Ровно и Проскурова на Львов и Галич.
— Какая задача ставится Днестровскому отряду?
— Обеспечивать левый фланг фронта, действуя в междуречье Днестра и Прута.
— Прикажите Днестровскому отряду не нарушать государственную границу с Румынией. Пусть не увлекаются в наступлении.
— Будет исполнено.
— Как я понял, главный удар возлагается на 5-ю и 3-ю армии. Так?
— Да, так. 4-я и 8-я армии обеспечивают действия главной группировки сил фронта. В ходе наступления в план будут вноситься необходимые поправки.
— Какие силы австро-венгерцев, по вашим данным, на сегодняшний день противостоят нашему фронту?
— 1-я армия генерала кавалерии Данкля и 4-я армия генерала кавалерии Терстянского фон Надаса, фланговые группы генералов Кумера и Кевеса.
— Возможно ли появление против нашего фронта германских войск?
— Вполне реально, Николай Иудович. Но только, на мой взгляд, в одном случае.
— В каком, Михаил Васильевич?
— Если наступление Юго-Западного фронта будет развиваться успешно. Тогда Германия вынужденно придёт на помощь своему союзнику.
— Хорошо. С предложениями штаба я, как главнокомандующий армиями фронта, согласен.
— Тогда разрешите докладывать шифровкой план операции в Ставку?
— Докладывайте. За моей и вашей подписью...
Галицийская битва в полководческой биографии Михаила Васильевича Алексеева стала тем «точильным камнем», на котором он «сотворил» себе имя как военного вождя, наделённого даром стратегического мышления. Последующие события в Галиции, разыгравшиеся с 6 августа по 13 сентября 1914 года, подтвердили это.
Однако наступательную операцию в Галиции планировало не только русское командование. Этим был озабочен и начальник Полевого Генерального штаба при Верховном главнокомандующем Австро-Венгрии эрцгерцоге Фридрихе фельдмаршал граф Конрад фон Гетцендорф. Один из главных инициаторов использования убийства наследника эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево в качестве предлога для начала войны против Сербии, он был сторонником активных действий.
Фельдмаршал по своему служебному положению и «весу» при Венском дворе фактически командовал австро-венгерской армией. Однако к союзникам-германцам он питал «злое чувство». Готовя крупномасштабное наступление в Галиции, начальник австрийского Генерального штаба мирного времени сказал: