Алёнушка для босса
Шрифт:
Только я-то знаю, какой он на самом деле внутри - мой любимый мужчина.
Вздыхаю. Потом, демонстративно взяв кольцо кончиками пальцев, говорю:
– Да! Я серьeзно его невеста.
И вижу, как Бояров, словно чеширский кот, немедленно расплывается в широкой довольной улыбке.
Глава 38. Благословение
В бабушкиной палате тихо, светло и очень уютно. Из красивого арочного окна с широким балконом открывается чудесный вид на парк с зелeными соснами, и вместе с ветерком через приоткрытую
Бабушка сидит в кресле на колeсиках перед широким настенным видеоэкраном, где крутятся кадры из мира природы под приятную фоновую музыку. И хорошо поставленный, красивый голос диктора убедительно и спокойно командует, как сгибать и разгибать непослушные пальцы.
– Вера Ильинична!
– ласково окликает еe медсестра.
– К вам пришли.
Та медленно наклоняет голову и, к моей огромной радости, разворачивает кресло в сторону двери. Самостоятельно!
– Алeнушка моя пришла, - улыбается она и переводит взгляд за мое плечо.
– Ванечка с Лисeнком тоже...
Голос еe звучит немного неуверенно.
Мне кажется, бабушка и сама не верит, что уже способна говорить и двигаться так хорошо, а не только мы. И в ее глазах, на удивление ясных и блестящих, поселилась глубокая мягкая задумчивость... словно за время своей болезни она увидела нечто такое, что приятно удивило ее. Заставило переосмыслить многие вещи.
Мы обнимаемся. Медсестра вежливо исчезает за дверью, а моя Алиса с детской непосредственностью садится прямо на пол перед бабушкиной коляской и с большим воодушевлением спрашивает:
– Ба, а что тебе там интелесного показвали?
– Много всего показывали, Лисeнок, много всего, - уклончиво говорит она вроде бы в шутливом тоне, но при этом вздыхает с растерянной полуулыбкой. Как будто думала, что под ногами пропасть, а обнаружила крепкий прозрачный мост.
– Такого и словами не передать.
– Ну ба-а, ну, ласкажи-и-и...
– канючит малышка и делает обиженную гримасу.
– Почему тебе во сне много показвали, а мне всегда только зелeного фокусника-папу? Так нечесна!..
Сама не пойму, почему, но у меня вдруг перехватывает дыхание. С одной стороны моя фантазeрка Алиса вроде бы болтает свои обычные детские глупости, а бабушка ей поддакивает. Но с другой...
– Алeнушка, - отвлекает она меня от странных мыслей, - а твой... м-м... жених-то, Василий, с вами пришел?
– Да, - озадаченно киваю я.
– Он в коридоре ждет. А что?
– Позови его, внученька.
Бояров входит с отстраненным видом человека, который находится в палате только из вежливого уважения к старому больному человеку. Спина прямая, на губах приятная улыбка, взгляд ровный.
Но я уже научилась распознавать в его расслабленно-непринужденных манерах реальное настроение. И сейчас вижу, что он не хочет здесь находиться. Бабушка его напрягает своим вниманием. Да еще и смотрит на него с таким сожалением, что мне становится не по себе. Что она задумала?
– Здравствуй, Василий, - говорит ему с усилием.
Бояров останавливается чуть поодаль.
– Здравствуйте, Вера Ильинична. Как вы себя чувствуете?
– Потихоньку иду на
поправку. Но не будем об этом сейчас. Я сказать тебе хотела...– она умолкает, пожевывая морщинистые губы в попытке найти нужные слова.
– Что сказать?
– настороженно интересуется Бояров, перестав изображать улыбающийся манекен. Бросает на меня быстрый взгляд, проверяя мое настроение, и снова смотрит на бабушку. Заметно спокойнее.
– Виновата я перед тобой, Вася. Давно виновата. Забраковала однажды без суда и без следствия, плохой компанией для своей осиротевшей внучки посчитала. Прогнала тебя, оговорила перед ней, хотела уберечь. Ты прости меня.
– Вера Ильинична...
– натянуто начинает Бояров, но она перебивает неожиданно окрепшим голосом:
– Виновата, не спорь! И сейчас я очень жалею об этом. А уж прощать ли меня за то, что развела вас и судьбы исковеркала, решать тебе, - припечатывает бабушка. А затем сурово, словно гордый североамериканский индеец, добавляет: - Я всe сказала.
Наступает тишина. Только она такая напряженная, что хоть ножом еe режь, как масло. Бояров и моя бабушка так и сверлят друг друга взглядами исподлобья, а стою между ними в полной растерянности и не знаю, что делать... и делать ли вообще.
– Пап, ну ты чего-о-о?
– громко возмущается Алиса.
– Давай сколей бабулю прощай в обмен на что-нибудь пойлезное и пошли есть моложное! Ты ж обещал!
Неожиданно в палате раздается смех Боярова.
– Феечка, ты у меня просто чудо, - хмыкает он, а потом уже шутливо обращается к бабушке: - Ладно, меняться полезным так меняться. Как насчет прощения в обмен на родственное благословение?
Бабушка наконец расслабляется и тоже улыбается. Но я вижу, как в еe глазах блестят слeзы. Кто знает, почему прощение моего любимого человека было для нее так важно?.. Это только ей и известно.
Она протягивает к нам свои худенькие ладони, и мы с Бояровым, переглянувшись, почти одновременно протягиваем в ответ свои руки. Бабушкино пожатие кажется неожиданно сильным.
– Договорились, - говорит она.
– Моe благословение с вами.
Бояров. Любовь шута
Он женился на ней в тот день, когда выпал первый снег.
На этой белоснежной свадьбе гостей было немного из-за предостережения Бати вести себя осмотрительно и не устраивать пока никаких массовых сборищ. Слишком активизировались в последнее время крысы вездесущего Мрачко, и вычислить их пока что на все сто процентов не было возможности...
И слишком высок был риск каких-то новых провокаций.
Как итог, в закрытой вип-зоне ресторанного комплекса «Дворец» присутствовала лишь ведущая семeрка акционеров «Сэвэн» с родственниками невесты. Ну и, разумеется, очаровательные жeны Царевичева и Лебеды, куда же без них.
– Вась, ты решил превратить свою свадьбу в детский балаган?
– спрашивает последний, недоуменно косясь на гирлянды шоколадных конфет в серебряных, изумрудных и золотых фантиках.
Эти плетения из сладостей украшают элегантный каркас потолка и местами свисают чуть ли не до самого пола, к восторгу неразлучной детской троицы - Костика, Алисы и Настюши.