Аленушка и братец ее козел

– А что, не видно? – удивилась я. – Пол мою.

– Зачем? – не унимался этот ушасто-клыкастый индивид.

– Работа у меня такая, – пожав плечами, произнесла я.

Развернувшись, уже начала спускаться за ведром, но в спину донесся следующий вопрос:

– Странно, нет, если тебе, конечно, делать нечего, то понятно… Хотя ты же игрушка пятого, не думал, что его фантазия настолько бедна. Прячешься?

– От кого? – воскликнула я.

От неожиданности даже остановилась и обернулась.

– На тебе метка Экариона или я плохо вижу? – лукаво усмехнулся мужчина. – Хотя… Может, стоит тебя в награду попросить, вроде еще неиспользованная… Думаю, ты вкусная…

– Да пошел ты! – возмутилась я, резко развернувшись.

Перехватив швабру, понеслась вниз по лестнице. За спиной раздавались похабные шутки на тему обнаженной меня, почему-то извивающейся вокруг швабры. Я старалась не обращать на них внимания.

Вот упырь недобитый, ну ничего… Я тебе еще клыки повыдергиваю.

И тут меня словно ледяной водой окатило. Гнев! Я испытывала чувство, и оно словно съедало меня изнутри. Ну уж нет. Не поддамся! Повыдергиваю упырю клыки и буду манной кашкой кормить. От картины, возникшей перед взором, аж настроение поднялось. Упыреныш на стульчике, примотанный скотчем, чтобы не сбежал, поганец, и я со звериным оскалом склоняюсь над ним. Тыкаю ложкой с кашей ему в рот. Он мычит, извивается, отворачивается, а я поправляю комочек каши пальчиком и строго вещаю, что если не съест, я его еще и молоком с пенкой напою.

Пребывая в грезах расправы над клыкастым, я продолжила мыть пол. Устала… Руки подрагивали, впрочем, как и ноги. Лодыжка нещадно ныла и, кажется, все-таки опухла. Мочевой пузырь неоднозначно намекал о ближайших прелестях, если я срочно его не опорожню. Желудок уже не бурчал, он норовил склеиться и показать мне все радости дальнейшей жизни. В итоге хотелось в туалет, есть и спать, но больше всего мечталось оказаться дома и прибить брата.

Добравшись до очередной прямоугольной площадки, я разогнула спину и, опершись на швабру, с тоской посмотрела вниз. Увы, конца моих трудов видно не было. По мне, так я все еще была на двадцатом этаже.

За спиной раздалось подозрительное шебуршение. Памятуя об оставленном на верхних этажах вампире, я решила, что именно эта клыкастая морда соизволила на мне отыграться. Ухватившись за швабру, я резко развернулась, устремляя взгляд вверх по лестнице.

Как в замедленной съемке увидела мужчину в плаще с натянутым на голову капюшоном. Заметила, как блеснули ярко-зеленым светом его глаза. Замерла, испытывая практически неконтролируемое чувство страха, тогда как моя рука продолжала свое действие. Швабра, удерживаемая правой кистью, стремительно приближалась к незнакомцу. Три. Два. Раз…

Он перехватил древко в слишком опасной близости от своей головы. Швабра вспыхнула и осыпалась черным пеплом к моим ногам. Дрожащая рука сомкнулась в кулак, пропуская сквозь одеревеневшие пальцы воздух. Мне конец!..

– Простите! – хотела громко и четко, но в результате лишь пискнула я.

– Ты кто? – раздался глухой голос из-под капюшона.

Разглядеть лицо, впрочем, как и угадать фигуру, было невозможно, однако странное ощущение не покидало меня. Мне казалось, я знала, кто это, или ощущала его. Ага, спинным мозгом, несколько часов назад.

– Алена, – выдавила я, старясь не таращиться в темноту под капюшоном.

Он медленно спустился на две ступеньки и оказался в опасной близости от меня. Ноги дрожали, руки тряслись, вдоль позвоночника скользнула одинокая капля. О появлении этой влаги я боялась даже думать. Пот от страха? Да от чего бы он ни был, для девушки – это всегда катастрофа.

– Значит, Алена… – протянул мужчина.

Его правая рука взметнулась, и он сжал мое многострадальное предплечье. Резкая боль выключила сознание. Я задохнулась от неизданного крика. Через мгновение по всему телу прокатилась волна жара, а затем сменяющая ее волна прохлады. Контраст был настолько ощутимым, что, прерывисто дыша, я лишь раскрыла рот.

– Жду тебя завтра. Посмотрим, что еще ты умеешь делать, кроме как махать шваброй.

Это было сказано с таким презрением, что слезы навернулись на глаза. Вот только показать влагу от обиды было некому. Мужчина исчез. Это произошло так быстро и стремительно, что в неверии я пару раз протерла глаза. Тщетно. Вот он был – и ап, его нет.

Беспомощно обернувшись, я с изумлением отметила, что ведро исчезло. Переведя взгляд на ступеньки, я не нашла пепла от погибшей в неравной схватке швабры. Взор продолжал блуждать по лестнице и наткнулся на дверь. Деревянный прямоугольник с металлической ручкой находился в нескольких ступеньках от меня. Так как других вариантов я для себя не находила, то просто приблизилась к желаемому выходу.

Пальцы сомкнулись вокруг ручки, и дверь медленно отворилась. За ней был коридор моей квартиры. Я скорее влетела в него, чем медленно вползла. Дверь за спиной захлопнулась, и я тут же припала к глазку. Ничего…

То есть, конечно же, ожидаемая лестница нашего подъезда. И никаких тебе адовых проходов.

Все… Спать…

Однако вместо разумных действий сработали те, что являлись противоположными. Я аллюром понеслась в комнату брата. Мелкий паршивец похрапывал, накрывшись с головой одеялом, в своей кроватке, и, судя по амбре в комнате, уговорил он не одну бутылку алкоголя.

Ну ничего, вот высплюсь, и всем достанется!

Наплевав на душ, я поковыляла к себе в комнату. Скинула с себя кофту, штаны, футболку и завалилась на кровать. На границе сознания мелькнула мысль, что утро вечера мудренее, но разум помахал этому выводу ручкой. Мудрость – явно не мое…

Глава 2 Вторник

Буйная ярость рвется крушить,Весь этот свет изломать, искрошить.Ярость бушующим жаром грозна;Ярость не спит, только дремлет она!

…Мне снился сон, в котором я раз за разом избивала своего брата, смотря на то, как кровь капает на белоснежный пол из его разбитого носа. Затем я бежала в соседнее помещение и, выхватив из-за пазухи нож, наносила удар за ударом по распластанному на полу телу вампира. Убедившись, что клыкастый мертв, я вскакивала и бежала в следующее помещение, чтобы вонзить нож в тело мужчины, укутанного в плащ. Стоило лезвию распороть ткань плаща, как я опять оказывалась перед стоящим на коленях братом, и весь кошмар повторялся снова.

Я очень хотела проснуться, но не могла. На очередном повторе занесла нож над мужчиной в капюшоне и в последний момент разжала пальцы. Орудие упало, разнося гулкий звон по помещению. Мужчина обернулся, из-под капюшона вспыхнул зеленый свет и раздался голос:

– Пора… Зачтено… Просыпайся…

* * *

– Алена, просыпайся! Ну что ты кричишь?! Просыпайся!

Распахнув глаза, я с изумлением смотрела на брата, который тряс меня за плечи. Хотя вру, не столько на него, сколько на его украшение, которое за эту ночь стало более ветвистым.