Альфа Грей

— Что случилось? — спрашивает она, протягивая руку, чтобы заправить мне волосы за уши.

Я просто качаю головой. Я даже не могу подобрать слов. Глаза Брук широко распахиваются за очками в черной оправе, и она наклоняется вперед, прижимаясь своим лбом к моему и обнимая меня за плечи. — Скажи мне, Фэл…

— Он выгнал меня, — шмыгаю я носом.

— Что? — Брук отстраняется, недоверчиво глядя на меня. Она берет меня за руку, подводит к своей кровати, и мы обе опускаемся на край.

Тогда я рассказываю ей все. Что сказала Ханна, как я отреагировала и как моя волчица взяла дело в свои руки. Я рассказываю ей, что сказал Грей, и как Бойд и Дэвис предложили свою помощь, хотя ничто из того, что они могли сделать или сказать, ничего бы не изменило.

Брук просто слушает, пытается успокоить меня. Она вытирает засохшую кровь с костяшек моих пальцев и подбородка, немного приводя меня в порядок. Как только я успокаиваюсь и мне кажется, что у меня внутри не осталось слез, чтобы плакать, Брук сразу переходит в режим решения проблем.

— Я думаю, тебе нужно пойти поговорить с Альфой Греем, — предлагает она. — Признай, что ты облажалась, и умоляй его дать тебе еще один шанс.

Я решительно качаю головой. — Ты не видела, насколько он был зол. Он ни за что не даст мне другого шанса. Я все испортила. — Когда я произношу эти слова, грызущее чувство внизу моего живота возвращается. Я уничтожила свой шанс не только стать частью отряда, но и с ним тоже.

— Ты должна попытаться. Я имею в виду, что самое худшее, что может случиться? Он не может выгнать тебя дважды.

Я с трудом сглатываю. Мое горло словно прошерстили наждачной бумагой. — Хорошо, — шепчу я. — Я попробую.

Брук наклоняется вперед, заключая меня в крепкие объятия. Так приятно быть рядом с ней. Что бы ни случилось, от близости с моим близнецом всегда становится лучше. Бремя становится легче, когда я могу разделить его с ней.

— Его комната в конце коридора, последняя налево, — бормочет она мне в волосы.

Я не хочу отпускать свою сестру, но в конце концов делаю это, нахожу опору и встаю. Я направляюсь к двери, но прежде чем открыть ее, чтобы уйти, оборачиваюсь к Брук.

— Спасибо, — говорю я, снова вытирая щеки. Наверное, я выгляжу ужасно. — Я люблю тебя.

Брук сочувственно улыбается мне. — Несмотря ни на что.

Это то, как мы всегда отвечали друг другу на «я люблю тебя» с самого детства — определение, которое мы придумали, чтобы заверить друг друга в том, что что бы ни случилось, как бы мы ни ссорились и как бы ни злились друг на друга, мы всегда будем любить друг друга. Просто услышав знакомый ответ, мое настроение немного поднимается. Это придает мне уверенности встретиться лицом к лицу с Греем.

— Несмотря ни на что.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Грей

Я меряю шагами свою комнату в казармах отряда с тех пор, как вышел из столовой. Мой волк все еще разъярен, на взводе, готов вырваться на поверхность. Мне нужно пойти побегать.

Джекс отвез Ханну в лазарет, но ее рука уже начала заживать. С ней скоро все будет в порядке, и даже шрама не останется. Я, с другой стороны… Я не уверен, что мой волк когда-нибудь простит меня за то, что я отослал Фэллон прочь.

Я не забыл, как Ханна свирепо смотрела на Фэллон сегодня утром на тренировочном поле. Не удивлюсь, если именно она спровоцировала драку. Тем не менее, это не оправдывает поведение Фэллон. Я не могу позволить, чтобы ей сошло с рук нечто подобное только потому, что мой волк хочет ее. Каким бы я был лидером, если бы позволил своим личным отношениям встать на пути безопасности стаи?

Я решаю отправиться на пробежку. Мысли о Фэллон, должно быть, просачиваются в мое подсознание, потому что, клянусь, я чувствую ее запах, когда подхожу к своей двери и открываю ее, чтобы уйти.

Фэллон стоит с другой стороны, подняв кулак, как будто собирается постучать. Она слегка втягивает воздух, когда видит меня, ее глаза широко распахиваются.

Я так же удивлен, увидев ее, но стараюсь подавить свои эмоции, сохранить непроницаемое выражение лица.

— Что ты здесь делаешь? — Рычу я.

Фэллон прикусывает нижнюю губу, заламывая руки перед собой. Ее глаза опухли от слез, и я чувствую соленый запах слез, высохших на ее щеках. Это пронзает мою грудь кинжальной болью, когда мой волк бросается вперед с желанием успокоить ее, защитить. По его мнению, она уже наша, даже без метки.

— Я… — начинает Фэллон дрожащим голосом. — Мы можем поговорить?

Я должен сказать «нет». Я должен уйти, отправиться на пробежку, как и планировал. Я должен привести в порядок голову, прежде чем разговаривать с ней. Но когда она стоит там, в дверях, с таким чертовски побежденным видом, я просто не могу. И…

Я отхожу в сторону.

Фэллон заходит в мою комнату в общежитии, оглядываясь по сторонам, когда я закрываю за ней дверь. Я складываю руки на груди, наблюдая за тем, как она с любопытством оглядывает мою комнату, затем поворачивается ко мне лицом.

— Говори, — говорю я прямо.

Она делает еще один глубокий вдох, снова сцепляя руки перед собой. Она сжимает их так сильно, что белеют костяшки пальцев.

— Я так сожалею о том, что произошло, — начинает она. — Я потеряла контроль, и это больше не повторится. Просто… — она замолкает, и я чувствую запах ее свежих слез, прежде чем она отводит глаза, чтобы скрыть их от меня. — Пожалуйста, не прогоняй меня, — шепчет она.

Это как удар кинжалом прямо в мое сердце. Я тяжело сглатываю, пытаясь сохранить стоическое выражение лица.

— Как я могу позволить тебе остаться после того, как ты выкинула нечто подобное? — спрашиваю я. Слова имеют горький привкус, когда слетают с моих губ. Я злюсь на нее — злюсь из-за того, что она сделала что-то настолько глупое и безрассудное и заставила меня действовать силой. — Почему я должен позволить тебе остаться?

Фэллон поднимает на меня взгляд, вытирая глаза, прежде чем из них может выкатиться слеза. — Потому что все, чего я когда-либо хотела, — это быть в отряде. Это значит для меня все. Я потратила годы на тренировки, учась драться, чтобы у меня получилось. — Ее голос немного срывается, и она делает паузу, втягивая воздух. — Я не знаю, кто я без этого. Я не умная и не преуспеваю ни в чем другом.

Мой волк скулит от ее самоуничижительных комментариев, но я остаюсь невозмутимым.

Взгляд Фэллон опускается в пол. — Пожалуйста, — шепчет она. — Это единственное, чего я когда-либо хотела. — Медленно она снова поднимает на меня взгляд, удерживая зрительный контакт. — До тебя.

Это как будто нож в моей груди повернули. Мне, блядь, конец. Я хочу броситься к ней, заключить в объятия и зацеловать до смерти. Я крепче скрещиваю руки на груди, чтобы сдержаться.

— Фэллон… — Я вздыхаю. Несмотря на все мои усилия, я ничего не могу с собой поделать. Я подхожу к ней, раскрывая объятия. Почти инстинктивно она прижимается ко мне, и я притягиваю ее ближе, прижимаясь лицом к ее макушке и вдыхая ее аромат.