Альфа и Омега. Книга 3

— Я выслушаю то, что ты сама захочешь рассказать, — в конце концов произнес он. — Если не захочешь ничего, так тому и быть. Я больше никогда в жизни не хочу видеть ту запись снова или думать о ней, но, признаться честно, меня куда больше волнует то, как кто-то смог ее заполучить, чем то, что на ней было. Но я точно знаю, что это было до меня, а значит… не имеет вообще никакого значения.

— Откуда ты… — с некоторой долей растерянности пробормотала я. — Даже мне этот жуткий монтаж показался убедительным, хотя я-то точно знала, что все это неправда.

— Глупая маленькая омега, — с нежностью произнес Йон, склонившись ко мне и погладив меня по щеке. — Твоя рука. Тот, кто сделал эту дешевую подделку, совершенно точно не видел тебя обнаженной в последние полгода. — Его пальцы скользнули по моему предплечью, и я все поняла. Конечно, дело было в татуировке. Во время моего единственного визита в Черную башню на мне был пиджак с длинным рукавом, который полностью скрывал предплечье — и рисунок на нем. Ничего удивительного, что его отсутствие на записи никому в глаза не бросилось. Никому кроме…

— Как у тебя хватило выдержки это заметить? — с искренним непониманием спросила я, вглядываясь в его лицо.

— Я точно знал, что это ложь. Знал с первого кадра, — пожал плечами он. — Мне просто нужна была какая-то мелочь, чтобы убедиться в этом. И я ее нашел. Да даже если бы ее не было — эти идиоты совершенно точно не представляют, как работает истинная связь. Для них ты всего лишь очередная омега, которую можно приманить к себе деньгами, обманом или громкими обещаниями.

— А я не «очередная омега»? — улыбнулась я, совершенно размякая под ласкающим взглядом его теплых черных глаз.

— Нет, — качнул головой он. — Ты моя омега, и, кажется, этим все сказано.

— Ладно, — зачарованно согласилась я, ощущая, как по-прежнему наполняюсь восторгом и трепещу всем своим естеством от того, как он называет меня своей. Меж тем Йон закончил одеваться и снова сел на кровать рядом со мной. Взгляд его стал серьезнее и темнее, и я поняла, что мы обсудили еще не все, что он хотел.

— Ты ведь уже знаешь о том, что произошло прошлой ночью? — уточнил он, некоторое время помаявшись в попытке подобрать слова.

— О пожаре? — тихо спросила я, обнимая колени, словно мне вдруг стало зябко. — Я читала об этом в сети.

— Я хотел еще раз сказать тебе, что ты не имеешь к этому никакого отношения, Хана, — произнес он, нахмурившись. — Ни к моему решению, ни к тому, что было сделано. Я знаю, что ты была против, и ты тоже всегда должна помнить об этом..

— Не… уверена, что это работает именно так, Йон, — честно призналась я, перехватив его протянутую руку и потершись о нее щекой. — Я не могу сделать вид, что все это произошло без моего ведома и участия, чтобы выйти сухой из воды и остаться чистенькой. Я тоже чувствую ответственность и не собираюсь от нее бегать или прятаться. Я не знаю, было ли это лучшим решением и можно ли было поступить иначе, но я вместе с тобой приму последствия, какими бы они ни были — только моральными или какими-то еще.

— Хана, это совершенно необязательно, — с досадой мотнул головой он.

— Я сильная, Йон, — возразила ему я. — Я тоже многое видела и многое пережила, и меня уже поздно прятать от этого страшного несправедливого мира. Хочешь знать, что я думаю о пожаре на фермах? Это ужасно. Это несправедливо и жестоко. Но я понимаю, почему ты это сделал, и я не думаю, что сама бы смогла придумать способ лучше. Лучше скажи мне, что там с Сатэ. Это ведь его подчиненные прислали ту запись, верно?

Йон какое-то время молчал и просто смотрел на меня. Словно прикидывал у себя в голове, насколько он готов поверить в мою искренность и в то, что я в самом деле не нуждаюсь в его защите. По крайней мере, в защите от неприглядной правды.

— Кадо и его люди сейчас занимаются этим, я уже сказал, — наконец ответил он. — К вечеру у нас должна быть вся информация.

— И что дальше? — уточнила я, тоже одеваясь. — Каков твой план?

— Плановое собрание зубцов должно было быть через три недели, — отозвался он, наблюдая за мной с едва заметно тлеющими искрами во взгляде. — Но, думаю, в связи с последними событиями его проведут раньше. Сейчас мы готовим доказательства вины Сатэ, и нам осталось собрать последние связующие элементы. Зубцы бы не обратили ровным счетом никакого внимания на все остальное, но поджог ферм самым прямым и непосредственным образом влияет на их собственные кошельки, так что такое они ему не простят. Мне всего лишь нужно убедиться, что этот кусочек пазла идеально встанет на свое место, но здесь можешь не беспокоиться — он сам выдал нам все свои козыри и теперь они сыграют против него.

— Хорошо, — резюмировала я, покончив со своим гардеробом. — Если необходимо, я тоже могу там присутствовать. На собрании, я имею в виду.

— Нет, я думаю, что сам справлюсь, — покачал головой Йон, подойдя ближе и улыбнувшись уголком губ. — Лучше расскажи мне, как дела в Обществе, моя боевая омега. И какого Зверя вообще произошло той ночью. Я думал, что прибью Меркурио на месте, когда узнал, что он бросил тебя там.

— Не сомневаюсь, — улыбкой на улыбку отозвалась я, обнимая его за талию и прижимаясь ближе. — Не хотела бы я быть на его месте в тот момент. Думаю, он и сам трижды пожалел, что не настоял и не пошел сам. Но Лотос его ни в какую отпускать не хотела, а я решила, что это может быть хорошим предлогом для того, чтобы попытаться договориться с Гвин.

— И как? Договорилась?

— Я пыталась, но…

Меня перебил вежливый стук в дверь, а когда мы оба, как по команде, повернулись к ней, та приоткрылась и в проеме появилось знакомое лицо.

— Судя по запаху, я вас ни от чего не отрываю? — на всякий случай все-таки уточнил Дани.

— Нет, мы уже… в порядке, — кивнул Йон, но от меня не укрылось как будто бы легкое сожаление, прозвучавшее в его голосе. — А что такое?

— Думаю, вы захотите это увидеть, — произнес он. — Это касается той омеги, о которой ты рассказывала, сестренка.

— Анни? — нахмурилась я. — Что с ней?

Он не ответил, только поманил нас за собой, и мы с альфой, коротко переглянувшись, последовали за ним на первый этаж в его личный кабинет. В тот момент меня накрыло навязчивым чувством дежавю, и я на мгновение задумалась о том, что узнавать о событиях из видео, а не телефонных звонков или газет уже стало чем-то вроде нормы в наш медийный век. И в этом были как свои плюсы, так и минусы — которые в чем-то даже пересекались между собой. На видео было видно больше, там присутствовали все детали, которые в ином случае мог бы опустить даже самый талантливый рассказчик. Оно было настолько объективным, насколько позволял тот, кто стоял за камерой. Но это же создавало порой не нужный эффект присутствия, от которого потом сложно было избавиться. Пару лет назад во время очередного вспыхнувшего военного конфликта, сеть наводнили фотографии обезображенных тел, разрушений и всего того ужаса, что прежде существовал лишь в кино и книгах. Мне повезло, что те события не имели прямого отношения ни ко мне, ни к моей стране, но я отлично помню то отупение, которое на меня находило, когда я пролистывала новостную ленту, видя ее наполнение в таких жутких графических подробностях, что потом меня долгое время не отпускало чувство, что я сама побывала на поле боя.

К счастью, на этот раз на видео, которое нам поставил Дани, не было ничего откровенно пугающего — только Анни, одетая в белоснежное закрытое платье и стоящая на коленях перед отцом Евгением, который что-то бормотал себе под нос, подняв руки над ее головой.

— Что это такое? — непонимающе спросила я, поднимая глаза от экрана на самого Дани. — Что тут происходит?

— Это еще не показали по телевизору, но, думаю, в ближайшие дни покажут, — озабоченно отозвался тот. — Мне это переправили мои ребята из Церкви. Судя по их словам, те собираются сделать из нее кого-то вроде духовного лидера для носителей. Иерарх, видимо, считает, что она как медийная фигура выглядит более привлекательно и внушает больше доверия, что отец Евгений. Потому что действительно искренне верит в то, что говорит.