Альфа. Омега...и...
Шрифт:
Позвонил охране, а они изумленно в ответ, что стоят перед зданием. Тайнар аж зарычал, что не охрана, а тупые скоты, он еще раз набрал номер Кристофера. В ответ тот же механический голос. Забеспокоился сильнее, так как охранники уже прочесали всю парковку, вокруг здания и никого не нашли. Через час он подал запрос на поиск и подключил всех своих людей. Да все без толку. Омега пропал и даже его запаха нигде не ощутили, кроме столба у которого тот сидел и плакал.
Во втором часу ночи ему позвонили из управления и сообщили, что был найден омега без браслета. Он в больнице. Тайнар дослушивал на ходу то, что ему говорили,
– Что вы сказали?
– переспросил он, выруливая с парковки.
– Ваш омега в положении?
– Нет. Пока.
– У Тайнара заледенели руки.
– Найденный омега на раннем сроке. Как давно была течка?
– Три недели назад.
– Выдавил Тайнар.
– Я сейчас на магистрали, еду в больницу.
– Хорошо, там и встретимся.
Вдавив педаль газа до упора, альфа едва смог выдохнуть. Ребенок? С какой такой радости? Или этот тупоголовый омега решил привязать его к себе еще и ребенком?
Машина вылетела на вторую магистраль и свернула в сторону спального района, где, судя по показаниям навигатора, была частная клиника. Долетев до здания за десять минут, Тайнар припарковался и пошел в сторону главного входа. Он был открыт. В коридоре был приглушенный свет, а перед стеклянными дверьми альфа замер. Запах крови. Он присел и втянул воздух. Ему больше ничего не нужно доказывать и показывать. Это пацан, навязанный ему на шею родителями. За спиной послышалось торможение примчавшихся следом за ним охранников, которые быстро вылезли из машин и заняли свои позиции.
Войдя в здание и быстро дойдя до регистратора Тайнар поздоровался.
– Я Тайнар Алой. К вам поступил омега сегодня вечером. Без браслета.
Регистратор кивнул и попросил подождать, набирая номер внутренней связи. Через минуту в коридор вышел довольно молодой альфа в больничном костюме.
– Добрый вечер.
– Поздоровался Тайнар протянув руку.
– Здравствуйте.
– Мужчина посмотрел на него с интересом, пожал руку.
– Как состояние моего омеги?
– А вы уверены, что это ваш омега?
– спросил доктор.
– На все сто процентов. У вас на пороге кровь. Его кровь. И еще это.
– Тайнар достал из кармана браслет и протянул его доктору.
– Тут все данные.
Доктор взял браслет и подойдя к регистратору положил его в приемник. На экране тут же вышел файл и фотография владельца браслета. Его статус. Имя пары. Фотография пары. Его возраст, как реальный, так и фактический. У доктора даже глаз дергаться начал.
– Этого достаточно, или мне еще и чип предоставить?
– Нет. Этого достаточно. Пройдемте, в мой кабинет.
– Сначала я должен посмотреть на него.
– Твердо заявил Тайнар забирая браслет.
– К нему нельзя. Он сейчас в реанимации. В крайне тяжелом состоянии. Пройдемте.
Алой нахмурился, но послушно пошел следом. Вот как-то не вязалось у него все происходящее с этой серой мышью, что по недоразумению генов стала омегой. С какой стати крайне тяжелое положение? Да и вообще с чего он поперся к нему на работу? Ну подумаешь залет, так чего на работу-то переться и сообщать?
Войдя в кабинет, обставленный в строгости и скромности рабочей надобности, они уселись. Врач
в свое кресло, Тайнар на стул напротив его стола. Альфа-доктор минуту помолчал, потом медленно сказал.– У вашей пары бесконтрольная трансформация. И это крайне опасно.
– Он покачал головой.
– Но плод нам не спасти. Медикаменты в этом бессильны.
– Какой срок?
– Тайнар даже пальцы сжал в кулак. Такого поворота он никак не ожидал.
– Три недели. Из-за трансформации плод частично отслоился от кормовой пуповины. Нити наполовину разорваны. Мы сделали все, чтобы остановить процесс, но рефлекс остался. Это крайне опасно не только для плода, но и для него самого. Омега может погибнуть.
– И как это исправить?
– Мы колем ему препарат, который замедляет судороги, спазмы внутренней перестройки, но, - он покачал головой, - больше двух суток этого делать нельзя. Если плод выживет при такой дозе препарата, то ребенок никогда не получит ипостась зверя и будет ущербным в развитии, в половом влечении и даже может быть умственно отсталым.
Тайнар прикрыл глаза. Ну вот этого только не хватало. А потом еще и омежьи слезы утирать по поводу потери или отсталости ребенка. Вздохнув, альфа посмотрел на доктора.
– Что вы предлагаете?
– Сейчас трудно хоть что-либо предлагать. Мы закончили операцию три часа назад. Он много крови потерял. Едва не умер на столе. Так что, - доктор покачал головой, - сутки. После суток можно будет хоть что-то сделать, спрогнозировать.
– Я должен его увидеть. Вы сами видели, что омегу разбудили из анабиоза, в который его отправили из-за страшной аварии. И будили, завязав на меня.
– Можно попробовать. Но не сильно надейтесь. Судя по тому, что он не был ни избит, ни изнасилован, трансформация началась посредством психологической травмы. А это куда хуже, чем первые два варианта. Его просто подбросили на порог, либо он сам дошел и потерял сознание. Не знаю. Это нужно смотреть камеры наблюдения.
– И все же, - Тайнар встал, - я должен его увидеть.
– Хорошо. Идемте.
Тайнару выдали комбинезон, шапочку и бахилы, а на лицо маску, на руки перчатки. В реанимационный блок они вошли уже одетыми. Прошли к палате, и доктор открыл дверь. Войдя в комнату, Алой вздрогнул. На кровати, весь опутанный проводами, капельницами и датчиками лежал белый как мел Кристофер. Дышал с трудом, под аппаратом. Его руки были привязаны, как и ноги. С левого края кровати свисал серый хвост с шипом на конце и нервно дергаясь бил по ножкам кровати, высекая искры на шестом-седьмом ударе. На лице выступили крупные капли пота, под глазами залегли темные тени. Губы обескровлены. Веки дрожат, и он тихо порыкивает в трубки, что торчат из горла, видны клыки, сейчас удлиненные.
– Препарат не справляется.
– Нервно проговорил доктор и подошел к приборам.
– Плохо. Плод отторгается.
Кристофер зашипел и выгнулся. Враз взвыли приборы. Тайнар замер, в комнату забежали врачи. Тут же загалдели. Пульс у парня зашкалил, сводя с ума приборы. Рык поднялся утробный. И он, резко подняв голову, распахнул глаза со звериным зрачком, втянул воздух носом, зарычал сжимая кулаки. Из уголков глаз потекли слезы. Его котенок, которого видел взрослый кот, царапал коготками сам себя и плакал, судорожно дергая задними лапами. В душе котик истекал кровью.