Альфа. В плену Зверя

Рука. Моя рука. Её резко дёрнули назад.

Я вскрикнула так, что у меня самой звенело в ушах, но звук тут же поглотила ночь. Крепкие пальцы впились в мою кожу, сжали локоть так сильно, что я почувствовала, как под ногтями вспыхнула боль.

– Нет! – выкрикнула я, дёргаясь из последних сил.

Мужчина с чёрной маской и пустым взглядом тянул меня назад, как куклу. Я попыталась ударить его сумкой, но он рванул меня так резко, что лямка порвалась, а сумка с глухим стуком упала на землю.

Я снова закричала и попыталась ударить его ногой, но его хватка лишь усилилась. Пальцы жгли кожу, словно железные клещи.

Второй мужчина появился слева.

– Тихо! – рявкнул он, схватив меня за талию.

Мир вокруг затрясся, когда я ощутила, как меня поднимают с земли, легко, как куклу, которая ничего не весит. Я билась, когтями впиваясь в его руки, ногтями оставляя следы на чёрной ткани куртки. Меня трясло, дёргало в разные стороны, но всё это было бесполезно.

Они были сильнее. Гораздо сильнее.

Горло сжалось от бессилия. Я пыталась кричать, но голос сорвался в болезненный хрип. Они тащили меня к машине, ботинки скользили по мокрому асфальту, а я уже не чувствовала ног.

Сквозь пелену слёз и рваное дыхание я видела, как сумка осталась лежать позади. Беспомощная. Брошенная, как и я.

"Нет, это не конец, это ещё не конец!" – кричал мой разум, но тело не слушалось. Пальцы, которыми я цеплялась за его куртку, ослабели. В ушах стоял только оглушающий гул крови.

– Пусти! Пустите меня! – выкрикнула я, но воздух обжёг горло.

Один из них зарычал, прижимая меня к себе сильнее, его рука больно впилась в бока.

Никто не услышит. Никто не придёт.

Они швырнули меня к машине, и я ударилась о холодный металл дверцы так сильно, что из глаз посыпались искры. Я не могла понять, что болит больше: грудь от бешеного стука сердца или ноги от удара об асфальт.

Дверь распахнулась, и меня бросили внутрь. Тело ударилось о сиденье, и я закричала, когда один из них залез следом и захлопнул дверь с грохотом, который эхом отозвался внутри машины.

Запах пластика, бензина и мужского одеколона накрыл меня волной удушья.

Руки дрожали. Я пыталась дышать, но воздух рвался в лёгкие порциями, как в предсмертной агонии. Мужчина, сидящий рядом, наклонился ко мне, и я услышала, как он набирает номер на телефоне.

– У нас добыча, – сказал он спокойно, будто только что купил молоко в магазине. – Везём.

Машина тронулась, плавно качнувшись, как гроб, который уже закрыли.

Я уткнулась в окно и смотрела на тёмные улицы Тёмногорска, которые медленно уходили из поля зрения. Сумка осталась там. Моя жизнь тоже. «Добыча» Боже! Что они со мной сделают?

Страх был везде. В моих венах вместо крови, в затёкших мышцах, в дыхании, которое рвалось наружу судорожными рывками. Казалось, каждая клетка моего тела кричала: Делай что-нибудь! Беги! Борись! Но я просто сидела на заднем сиденье этой проклятой машины и смотрела, как размытые огни города плывут за тонированными стёклами. Красные. Жёлтые. Белые. Они мигали и ускользали, словно последние обрывки надежды.

Я пыталась дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Но казалось, что воздух заперт где-то в горле, как рвущийся наружу крик.

Я опустила взгляд на свои ладони. Пальцы побелели от того, что я вцепилась в ткань пальто, сжала его так сильно, что ногти вонзились в ладони. Но это не давало никакого контроля над ситуацией. Телефон остался в сумке на улице. Я не знала, куда мы едем. Не знала, кто эти люди. И самое ужасное – я не знала, доживу ли до утра.

Мужчина рядом со мной сидел молча, только его тяжёлое дыхание разрывалось о стены салона. Он не смотрел на меня. Ему не нужно было это делать. Я уже была под контролем.

Господи, как же здесь было тесно. Как будто машина сжималась вокруг меня, как удав, оставляя всё меньше пространства для движения. Я чувствовала, как стены давят, как ночь становится всё гуще. Я сидела и судорожно пыталась придумать хоть что-то. План. Ход. Шанс.

Но в моей голове было только одно слово: безвыходность.

Когда машина съехала с главной дороги, её корпус резко качнулся влево. Я ударилась плечом о дверцу и дёрнулась от неожиданности. На стекле больше не прыгали разноцветные огоньки города. Весь мир снаружи исчез.

Теперь была только темнота.

Шины мягко шуршали по гравийной дороге, выбоины встряхивали нас, и каждый рывок отдавался в моих рёбрах, будто предостережение. Куда бы меня ни везли, это место не значилось на карте безопасных точек.

– Пожалуйста… – сорвалось с моих губ едва слышно.

Мужчина рядом сжал челюсть. Я слышала, как заскрипели его зубы. Он молчал.

Машина замедлилась. В нос ударил новый запах – влажной земли, сырости и бетона. Впереди что-то возвышалось над дорогой, но я не могла разглядеть детали сквозь тонированное стекло. Всё, что я видела, – это тень чего-то огромного, бесформенного, зловещего.

Резкий толчок. Машина остановилась.

Внутри меня всё сжалось в болезненный ком.

– Нет, – прошептала я себе. – Нет, нет, нет…

Дверь с моей стороны резко открылась. Холодный воздух ворвался в салон, и я почувствовала, как он ударил в лицо ледяной пощёчиной. Рука сжала моё запястье с такой силой, что я вскрикнула. Меня вытянули наружу рывком, как мешок с мусором. Каблуки соскользнули с порога машины, я оступилась и чуть не упала, но меня подхватили за локоть и поставили на ноги.

Передо мной возвышалось массивное бетонное здание без окон. Глухие серые стены смотрели на меня безразлично, как тюрьма, которая не отпустит своих пленников. Оно было холодным, мёртвым и тихим, будто поглощало все звуки вокруг.

Ночь стояла такая густая, что казалось, можно задохнуться.

Я пыталась дёрнуться назад, но мужчина снова сжал моё запястье и потянул вперёд.

Всё, что я могла сделать, – это молча смотреть на массивные железные двери перед собой, за которыми, я знала, уже не будет пути обратно.