Алгоритм невозможного
Шрифт:
Тем временем «Гея»-автомат погрузилась в земную твердь, и за разговором
Великий Физик упустил момент, когда она исчезла с лица Земли.
А рано утром его поднял с постели Седов:
— «Гея» возвратилась!
— Как это возвратилась? — не понял спросонок ученый.
— Подобно бумерангу! Вышла из-под земли в том самом месте, откуда стартовала.
— Такого не может быть! Чепуха какая-то!
В голосе Преземша прорезались властные нотки.
— Говоришь, чепуха? Так поезжай и разберись, что произошло!
— И поеду! И разберусь! — обиженно пробурчал
Впервые в жизни он был обескуражен.
Дотошный осмотр «Геи», проведенный в его присутствии специалистами во главе с Эрнесто Бьянки, вскоре установил причину случившегося: в программе автопилота обнаружилась ошибка, которая и вызвала «эффект бумеранга».
Ошибку устранили, программу многократно проверили и перепроверили, однако через несколько часов после повторного старта (ни Преземш, ни Великий Физик на нем уже не присутствовали) «Гея» с непостижимым упрямством вернулась вновь, как будто что-то выталкивало ее из земных недр.
И опять в программе нашли ту же ошибку, но теперь уже обвинить в ней программистов было невозможно.
Когда «Гея» стартовала в третий раз, никто не сомневался в ее скором возвращении. Так и случилось…
Кибердиагносты объяснили «эффект бумеранга» необнаруженным компьютерным вирусом, который, якобы, начинает разрушать программу в процессе ее выполнения, вирусологи с ними не согласились. Возникла затяжная дискуссия.
И тогда под давлением Великого Физика Преземш был вынужден согласиться на экспедицию, но уломать медиков ученому не удалось…
14. Канувшие бесследно
Наступил день старта. На интрадром, сооруженный в трехстах километрах от
Города Первых Космонавтов, вдали от молодых горных хребтов, в тектонически спокойной зоне, отовсюду начали стекаться люди.
«Эффект бумеранга» привлек внимание к экспедиции. Пресыщенные научными открытиями земляне поняли: на этот раз предстоит событие, по своей значимости сопоставимое с запуском первого пилотируемого космического корабля.
Церемонию проводов мог наблюдать каждый, где бы он ни находился, но многие захотели в ней участвовать.
Прибыли Преземш и Великий Физик. Их приветствовали, не проявляя любопытства, с достоинством, характерным для общества, в котором нет раболепия перед властью, да и сама власть не имеет ничего общего с элитарностью и вседозволенностью.
Великий Физик был грустен, хотя понимал, что решение медиков (врачи и автоматы-целители вынесли приговор не сговариваясь) справедливо и путь к центру Земли ему не осилить. Раньше он не замечал своей немощи, не придавал значения возрасту. Мозг работ ал продуктивней, чем в молодости, память могуче подкреплял УМ. А физические силы при его образе жизни затворника казались чем-то второстепенным.
Сейчас же Великий Физик словно прозрел, и картина, представившаяся его глазам, оказалась до ужаса неприглядной: он безнадежно состарился, и произошло это как-то вдруг, точно несчастный случай, который невозможно предвидеть!
С какой бы радостью поменял он все свои былые заслуги, алмазную ветвь Нобелевского лауреата,
дипломы и титулы на членство в экипаже«Геи»!
Соль начал было рапортовать Преземшу, но Седов остановил его.
— Вот кому вы должны отдать рапорт, — указал он на Великого Физика.
— Не надо рапортов, — прижал руки к груди ученый. — Дай, я тебя обниму, сынок! Счастья вам, родные мои. Я так мечтал быть с вами, но мне этого не дано. Я стар и слаб… Вы не можете взять меня с собой, так возьмите мою отеческую любовь!
Спустя час цилиндрическое тело «Геи» сползло со стапелей в чрево туннеля и медленно скрылось под землей. Некоторое время был слышен затухающий гул тормозных двигателей, затем над входным отверстием туннеля поднялось вулканическое облако: интракосмический корабль вошел в твердь.
На сверхдлинных радиоволнах донеслись слова Соля:
— Все в порядке, не волнуйтесь за нас!
И пошел поток телеметрической информации…
Еще несколько дней поддерживалась мириаметровая связь, затем сигналы потонули в шумах.
Минуло пять лет, десять, пятнадцать… «Гея» не вернулась. Безвестно канули Виктор Соль и его товарищи — интранавты.
Программу интракосмических исследований свернули, как связанную с неоправданным риском. Интрадром превратили в мемориальный комплекс. Над замурованным входом в стартовый туннель воздвигли каменную «Гею» — памятник трем отважным.
Великий Физик тяжело переживал гибель Соля и его товарищей:
«Один лишь я виноват во всем!»
Седов, как мог, утешал друга, но тот твердил:
— Я должен был разделить их судьбу!
Он забросил науку и часами просиживал в кресле, устремив взгляд в пустоту.
В день открытия мемориального комплекса Абрагам, обеспокоенный отсутствием Великого Физика на торжественной церемонии, поспешил навестить его.
Преземша встретил врач.
— Как он? — встревоженно спросил Седов.
— К сожалению, плох.
— Так что же вы? Соберите консилиум, подключите целителей! Я вам должен подсказывать?!
— Человека, который не хочет жить, не вылечишь, — устало сказал врач.
Высохший до костей, с лицом прозрачной восковой желтизны, съежился
Великий Физик в своем знаменитом кресле, которое сейчас не вибрировало: видимо, даже незначительная тряска причиняла старику боль. Его совсем еще недавно волнистые, тщательно причесанные фиолетово-седые волосы, как-то вмиг поредев, свисали тусклыми прядями. Все тот же темно-серый костюм казался непомерно большим, от его старомодной элегантности не осталось и следа…
— Привет, Павел! — выдавил Седов.
Великий Физик с трудом повернул голову.
— Я… ухожу… друг мой…
— Не говори чепухи! Ты еще совершишь не одно открытие!
— Нет, Абрагам… Это конец… Так обидно уходить побежденным… Я бросил вызов Всевышнему и наказан за гордыню…
— Ты же атеист!
— Да, я попрежнему не верю в Бога — библейского старца, стоящего над природой… — едва шевеля губами, прошептал Великий Физик. — Всевышний… это… материальная высшая сила за пределами человеческого разума…