Алхимические хроники (части 1-3)
Шрифт:
Говорят, принцесса Ангелика убедилась в беспочвенности надежд на возвращение бравого генерала только семь лет спустя. К тому времени ей уже было двадцать четыре; впрочем, королевская кровь, как хорошее вино и предметы искусства, согласно общему мнению, с возрастом становится только лучше. Женихи окрестных королевств съехались в Талерин и попытались соблазнить ехидную, чопорную и вечно всех поучающую принцессу своим задором и жизнелюбием…
И подданные Кавладора опять получили повод для сплетен: что-то наша принцесса излишне переборчива. И тот ей не гож, и этот не нравится… Привередливее принцессы Ангелики считалась только наследная королева Брабанса Сиропия — но у той-то совершенно другой коленкор, ей ведь принца-консорта надо было подобрать. Да так, чтоб, с одной стороны, страной помогал править, а с другой, и в мыслях не держал стать когда-нибудь вдовствующим
Лет до двадцати семи принцесса Ангелика позволяла себе относиться к женихам наплевательски — в конце концов, они действительно не шли ни в какое сравнение с бравым, добродушным и жизнерадостным генералом Октавио; потом спохватилась, но, как говорит людская молва — близок локоток… Приблизительно три года назад принцесса Ангелика, если верить столичным сплетникам, решительно изменила свое отношение к мужчинам — как раз после того, как они решительно изменили свое отношение к ней. Говорят, последней надеждой кавладорской принцессы был ллойярдский барон де Кром — приятель и сотоварищ по подвигам (читай — собутыльник) принца Роскара. И что же? Барон злостно женился на иберрской красавице Франческе, которую повстречал случайно на карнавале в Аль-Миридо — сей факт позволил Ангелике шипеть на несчастную девушку, обзывая ее чуть ли не уличной попрошайкой, а ведь на самом деле… А-а, какая теперь разница…
Может, надо начать завозить из Иберры напоенный любовью воздух, да выпускать, хотя бы в Королевском Дворце, по большим государственным праздникам?
— Ты думаешь, поможет? — серьезно переспросил Лотринаэн, и Далия поняла, что последнюю часть размышлений она, сама того не желая, озвучила вслух.
— Понимаешь, Лотринаэн, в чем штука… Это ведь вы, маги, можете заколдовывать любого и всякого, почем зря.
— Навет и клевета, — мигом возразил полуэльф, — Но, если поблизости нет шпионов Министерства Спокойствия, готов поддержать твое обвинение — в адрес некоторых наших мэтров… У-у, колдуны! старперы остроухие… — и длинные уши мага, унаследованные от папы-эльфа, задергались, выдавая недовольство.
— А в жизни, — продолжала Далия задумчиво, — дать человеку счастье так просто не получается. Иногда ведь и связывать будущего счастливчика приходится, и кирпичиком его по голове, сердечного, прикладывать, чтоб сильно-то не рыпался, от своей Судьбы не сбегал… Счастье — оно ведь как воспоминание о торте со взбитыми сливками — подумать приятно, а на практике можно обойтись. Хм…
— Не понял? — изогнул дугой красивую бровь Лотринаэн. — При чем тут счастье?
— Мне ж у Ангелики придется денег просить. Хм… Счастливые-то подают только по большим праздникам, как ты думаешь, много ли подаст несчастная принцесса? И как мне себя вести, чтоб вымолить у высочайшего начальства дополнительное финансирование? Ума не приложу! Только и остается, что надеяться на чудо…
Как начинается день, с которого вы планируете начать новую, абсолютно, совершенно, безумно новую жизнь? Ну да, конечно же, здоровый сон, легкий завтрак, ободряющие улыбки окружающих, положительный заряд эмоций с самого утра…
Напа Леоне Фью, кавладорская веточка славного клана Кордсдейл, мечтающая укорениться на ниве Алхимии, в день, который считала самым-самым важным для будущей научной карьеры, встала очень рано. Очень, ну просто очень рано. Ровно в полночь.
Сбегала на Базарную площадь, побила лавочника, который обещал прислать в «Алую розу» корзины с продуктами, но, гад этакий, проспал; потом сбегала за аптекарем, чтобы спасти лавочника — аптекарь тоже, сволочь, спал; потом пробежалась по Университетскому кварталу и разбудила всех петухов, которые имели наглость спать и не сочувствовать трепетаниям души юной гномки. К раннему летнему рассвету Напа, тревожась по вопросам «А как же пройдет конференция памяти мэтра Симона?» и «Неужели кто-то из историков узнает зашифрованную тайну клада Тиглатпалассара?» достигла такого состояния, что бегала по кухне кругами, всё быстрее и быстрее — и, если вдруг оказывалась на потолке, не успевала оттуда падать.
Блёклая кухонная помощница Напы, Полин, была связана недрогнувшими мозолистыми ручками своей работодательницы и отправлена в чулан, поедать клубнику. Посетителей «Алой розы» встречала вежливая табличка, что сегодня
ресторация закрыта до полуночи на спецобслуживание, ждем вас завтра. В обеденном зале все столешницы были заставлены подносами. В свою очередь, все подносы были загружены одобренными Большим Советом Университета яствами. А уже над яствами порхала, презрев законы тяготения, великолепная Напа Леоне в полном боевом облачении — с огромной секирой за плечами, в начищенных сапогах, кожаной юбочке, в сияющем серебряном панцире и шлеме в виде змеиной головы с розочками в глазницах. К шести часам утра угощение для алхимиков было готово, Полин, пунцовая от чрезмерного количества ягод, выпущена из заключения, но Напа чувствовала, что должно быть сделано что-то еще — то, что успокоит ее гномью бородатую душу. [11]11
За неимением, по юности лет, собственной растительности на лице, Напа всем своим карандашным автопортретам пририсовывала окладистую бородку. Так что у астральной проекции души Напы Леоне Фью точно есть борода. Ну, будет — когда Напа повзрослеет…
Прогнав сквозь остро отточенный гномий мозг десяток терабайт гипотетической информации, Напа резво взбежала наверх и забарабанила в дверь мансарды Джои. Дверь не выдержала напора, слетела с петель — студентка от шума не проснулась, но шевельнулась и с недовольным бурчанием приоткрыла густо подведенный сажей глаз.
— Джоя! вылезай из своего сундука! Быстро! Ты должна мне помочь! Хватит спать! — затормошила Напа девушку. — Вставай, вставай!
— Хорошо, — буркнула Джоя, зевнула, сонно обняла угол сундука (студентка решительно отстояла право обустроить сданную комнату в соответствии с ее собственными, воспитанными островом Дацем, вкусами — а также сэкономить на кровати) и явно вознамерилась проспать еще час-другой. Напа, осерчав, была вынуждена перевернуть большой, солидный, окованный медными полосами сундук вместе с квартиранткой, вылить на Джою кувшин воды, выслушать вопли по поводу испорченного макияжа, — и только тогда гномке и студентке удалось достичь некоторого консенсуса. После переговоров и согласования списка неотложных поручений, Джоя получила спецзадание и отбыла в направлении Университета, а Напа, немного успокоившись, нашла в себе силы дождаться официального начала дня — восьми часов утра.
В восемь часов ноль семь минут труды Напы по организации фуршета, с формальной точки зрения, завершились: прибыли специально нанятые официанты и унесли первые подносы с едой в Университет — на утреннее чаепитие для мэтров и мэтресс, собирающихся на конференцию. Так, остальными подносами будет распоряжаться — строго по графику транспортировки от «Алой розы» до Университета, Полин, на это ее мозгов должно хватить. Еды Напа наготовила с запасом, единственное, что от алхимиков требуется — всё приготовленное съесть. Ну, дракона, если что, позовут…
Ох, передохнуть бы… Любой нормальный человек в подобной ситуации бросился бы на диван, или на что-нибудь еще, помягче, и с облегчением вздохнул. Да, человек именно так бы и поступил. То ли дело гномы!
Не в силах терпеть ожидание, Напа взялась за другие дела. Вымыла окна в «Алой розе» и двух соседних лавочках, сбегала в дом к мэтру Мартину и донье Долорес, быстренько соорудила самораскачивающуюся колыбельку для их сыночка; вернулась, покачав головой, схватила коллекцию фамильного оружия, развешенную по стенам ресторации. Всё заново вычистила, заточила, возвратила на предназначенные для мечей, алебард, топоров, копий и прочего крючки — так, отлично, полчаса прошли, что ж дальше делать?
Хм, а не пора ли Напе уделить внимание мэтрессе Далии? В конце концов, будет только справедливо Напе заняться делами научной предводительницы, ведь мэтресса столько всего хорошего и занимательного придумывает для ассистентки!
— Ну? — грозно спросила Напа вернувшуюся из разведывательной миссии Джою. — Что тебе удалось узнать?
— Ох, Напа, — ответила девушка. — Всё очень, очень плохо! Я собственным ушам не поверила!
— Рассказывай, — велела гномка.
— Я спросила у мэтрессы Долли, у госпожи Гиранди, у госпожи Лейлы, у Нелли, у Ользиды, у мэтрессы Розанны, у Рудольфуса, у Николаса… — принялась перечислять Джоя. Заметила, как напряглось лицо и в особенности — кончик грозного носа гномки, и свернула на более обобщенное изложение: — Я спросила у всех, кого только нашла. И все подозревают, что у мэтрессы Далии с кем-то в Университете сейчас происходит бурный роман!