Алхимик, который знал истину

– Так просто признаёшься в своих ошибках?
– спросил он. Я не ответил. Ему больше ничего не оставалось, как лечь.

– Рик, не трясись ты так. Я действительно не желаю никому из вас зла, - по-доброму обращаюсь к мальчику.

– Но... но почему ты...
– его взгляд был красноречив.

– Так получилось, - опускаю взгляд.
– Не переживай. Больше такого не повториться. Впредь я буду контролировать себя.

– Но я больше не выйду. Не хочу, чтобы ты опять напал на него, - надувшись, сказал тот.

– Тебе действительно лучше выйти, - вдруг произнёс Шрам.
– Можешь ему поверить.

– Вы уверены?
– спрашивает Рик, но взгляд Шрама по-прежнему невозмутим.
– Ладно.

Рик нехотя вышел. Я развернулся к шраму и присев возле него за пару минут восстановил почти все повреждения, что открылись. Я даже немного ускорил его выздоровление.

– Ты ведь не поверил мне, - произнёс я, когда закончил.

– Он бы не вышел, а при нём ты бы не стал говорить, - пояснил тот, а затем посмотрел на выход.
– Ты не хочешь, чтобы этот мальчик пострадал.

– Просто у него есть старший брат, которому он дорог, - просто ответил я. Да, для нас со Шрамом это действительно веская причина.

– Перед тем, как ты вышел из себя, ты что-то упомянул, - напомнил он. Я кивнул.

– Змея, кусающая свой хвост - Уроборос. Символ вечности и перерождения. Те же, кто носит на себе его татуировку, называются гомункулами, - поведал ему я. Шрам посмотрел на меня, ожидая, что я ещё добавлю. Похоже, он тоже страдает от недостатка информации. А в моём лице он обнаружил источник способный дать ответы на его вопросы. Я не стал мучить его ожиданием.
– Гомункулы - это искусственно созданные люди. Считается, что их невозможно создать, но твое описание точно подходит под них.

– Похоже, ты немало знаешь об этом, - заметил Шрам.

– Не так много, как хотелось бы, - с сожалением в голосе возразил я и покачал головой.
– Получается, они смогли победить тебя только потому, что их способности оказались слишком внезапными для тебя, так? То есть, знай ты об этом заранее, исход был бы совершенно иным?

– Умеешь ты задавать вопросы, Алхимик, - усмехнулся он, впервые за разговор, проявив хоть что-то из чувств, кроме ненависти.
– Да, ты прав. Если бы я знал об этом заранее, они бы так легко не отделались.

Я сидел рядом с ним и молчал. Шрам тоже не проронил больше ни слова и отвернулся от меня. Информация, которой мы поделились друг с другом, дала нам обоим богатую пищу для размышления. И хотя большую часть из того что сказал Шрам я знал и так, как я уже сказал, одно дело знать что-то и совсем другое - самому убедиться в правдивости информации. Шрам же вообще ничего не знал о своих противниках, но мои слова позволили ему по-новому взглянуть на тех своих противников и на меня. Теперь он знал, где может найти ответы на многие вопросы. И я ожидал, когда же ишварит начнет спрашивать об этом. Вот только ему удалось изрядно удивить меня, спросив совершенно другое.

– Сколько тебе лет, Эдвард Элрик?
– прервал он устоявшуюся тишину.

– Пятнадцать, - недолго думая ответил я. Его вопрос удивил меня, но я мигом сообразил, чего он хочет. Похоже, монах, наконец, решил включить мозги и попытаться понять своего врага, то есть меня.

– Получается, тебе было восемь, когда ты попал на ту войну, - сделал он вывод и повернул ко мне голову. На его лице было... Недоумение? Наверное, да.
– Зачем? Зачем ребенку как ты сражаться и убивать?

– Потому что я знаю Истину, - ответил ему я, особо выделив последнее слово. При этом наши взгляды вновь встретились. Пусть видит, что я не лгу.
– Истину, скрытую от всех.

– Какую Истину?
– спросил Шрам. Он был напряжен.

– О подлинных причинах Ишварской зачистки, - произнёс я и стал наблюдать за его реакцией. А она была очень сильной. Его глаза расширились, и он даже собирался подняться. Но я удержал его.
– Лежи. Тебе нельзя вставать.

– Что именно ты знаешь об этой войне?
– спросил о, когда успокоился.
– Что за причины?

– Как бы тебе объяснить...
– почесал я затылок. В принципе, рано или поздно этот разговор бы состоялся, так почему бы не рассказать все сейчас? Я засунул руку в карман и, достав философский камень, который ранее использовал для лечения Шрама, показал его ему.
– Ты ведь знаешь, что это такое? Видел такое прежде?

– Этот камень...
– Он буквально впился в него взглядом.
– Ты использовал его, когда лечил меня. И я очень быстро восстановился. Но ты прав, я уже видел подобный камень раньше. Такой же был у Багряного алхимика. Зольф Джей Кимбли.

– Кимбли?
– переспросил я его.
– Хм, так значит, это о тебе он рассказывал. Что какому-то монаху он оторвал руку и оставил умирать, а затем появился его брат-алхимик и попытался спасти. Мда, дела.

– Ты знаешь Кимбли?
– уточнил Шрам. В его голосе слышалась неприкрытая угроза.

– Не смотри на меня так, - я поднял руки вверх.
– Разумеется, я знаю своего заместителя. И понимаю, что ты хочешь его убить. Как и меня. Но давай вернемся к предыдущей теме. Я вижу, ты уже знаешь, что такое философский камень.

– Да, отлично знаю, - произнес Шрам, откинувшись обратно на подушку.
– Испытал на себе. Кимбли был очень силен, когда использовал его. Я не смог ничего поделать против него.

– С этой целью он и создавался. Усилить государственных алхимиков, чтобы закончить войну.

– И это вам удалось. От Ишвара ничего не осталось.

– Не скажи, - хмыкнул я.
– Вообще-то пятая часть населения выжила. А учитывая, что приказ номер 3066 подразумевал тотальную зачистку, то мне кажется, что это даже очень неплохо.