Алхимия единорога
Шрифт:
Едва переступив порог, она объяснила, что сейчас в этом квартале живет много художников, преподавателей, писателей и дизайнеров. Она и сама дизайнер. Получила университетский диплом, проектирует мебель в какой-то фирме, а по вечерам выполняет частные заказы.
– Так вы занимаетесь дизайном? А мне показалось, вы преподаете.
– Я три года прожила в Мексике и год в Никарагуа.
– И там тоже проектировали мебель?
– Нет. Это было много раньше, когда я еще не выбрала свой путь.
Мы беседовали о ее жизни; я задавал вопросы, чтобы разговор не перешел на меня, а сам тем временем украдкой рассматривал картины на стенах, фарфоровые статуэтки, кожаные диваны, вазы богемского
– По-видимому, вас очень заинтересовал мой дом.
– Простите, Виолета, но мое любопытство все растет. Не забывайте, я ведь разыскиваю единорогов и книги по алхимии.
Девушка улыбнулась. У нее был большой рот, большие глаза и длинные вьющиеся волосы. Возраст ее трудно было определить – наверное, около тридцати; притом на лице ни намека на морщинки.
Виолета говорила со мной о секретах своего богемного квартала, где работяги живут вперемешку с художниками; потом упомянула о великолепии лондонского лета.
– Вы, должно быть, писатель, – как можно учтивей произнесла она в ответ на приплетенную мной цитату из Камю, рассматривая меня, словно подопытного зверька.
– Нет. Я занимаюсь архитектурой. Но работа не поглощает мою жизнь целиком: я могу позволить себе много путешествовать и увлекаться странными вещами.
– И какими именно? – не пропустила мимо ушей мои слова Виолета.
– Да такими же, какими увлекаетесь вы.
– Вас тоже интересуют предметы старины? – спросила она с улыбкой.
– Нет, я имею в виду трактаты по алхимии. Я заметил, что у вас их много и что вы в курсе последних новостей: ведь вы обладательница книги, которая меня очень интересует.
Виолета рассмеялась, чтобы скрыть свое напряжение.
– Вы ошибаетесь!
И, словно в попытке избежать дальнейших объяснений, она перевела разговор на свою давнюю страсть к приобретению антиквариата, к заполнению дома «рухлядью», как она выразилась.
Не прерывая разговора, Виолета поднялась со стула, жестом пригласила меня проследовать за ней и устроила мне настоящую экскурсию по своему дому, показав десятки предметов, столь же старинных, сколь и необычных. Среди этого многообразия мое внимание привлекла скромная на вид римская вазочка.
Вскоре раздались шаги, в комнату вошла женщина с восточными чертами лица, пожелала нам доброго вечера и сообщила, что стол накрыт, ужин готов.
– Мне пора. Не хочу вас больше стеснять.
Виолета будто не расслышала моих слов.
Она провела меня в большой зал со множеством картин на стенах; из мебели там были только два стула да прямоугольный стол, украшенный двумя свечами и небольшим букетиком ярких цветов. Когда подали аперитив, Виолета снова заговорила о культурной жизни Лондона и о своем увлечении старинными фолиантами.
– Пока вы в Лондоне, я должна показать вам книгу Эшмола. Ты ведь знаешь, – она первой перешла на «ты», чего я давно ожидал, – что один из лучших магазинов – это «Генри Пордес букс» [5] на Чаринг-Кросс, дом пятьдесят восемь. Если окажешься там, спроси Джино Делла-Раджоне. Он симпатичный и, если с ним поладить, не слишком заламывает цены. Правда, с незнакомцами он не очень любезен. Я кое-что покупаю прямо здесь, в этом квартале, в лавке Томаса – но не много. Нам, библиофилам, приходится дожидаться, пока пройдет ажиотаж и цены упадут. Несколько лет назад, когда в Мадриде и Барселоне старые издания стали дорожать, я начала ездить в Андалусию. Там я покупала книги в Кордове, у одного старого букиниста, но он, наверное, умер, потому что в один прекрасный день я обнаружила
вместо его лавки цветочный магазин. Больше в этот андалузский город я не возвращалась. Ты хорошо знаешь Кордову?5
«Генри Пордес букс» («Henry Pordes Books») – известный книжный магазин на Чаринг-Кросс, где в изобилии продаются книги в мягких обложках и имеется десятипроцентная скидка для студентов.
– Конечно, я ведь там живу. Разве я не сказал?
– Боюсь, я не дала тебе на это времени, сразу начав говорить о себе. Если ты спросишь, как мне понравился твой город, я отвечу, что очень плохо его знаю. Например, я так и не посмотрела дворец Медина-Асаара, хоть и понимаю, что это непростительно. Я приезжала в Кордову только за книгами и не видела ничего, кроме Еврейского квартала, – я обедала в тамошних барах и гуляла по узким улочкам рядом с мечетью. Вот мечеть, на мой взгляд, прекрасна.
– Кордова прямо-таки создана для благополучной жизни, – заговорил я, – но у нее все типичные недостатки маленьких городков. Там хорошо провести детство, а в юности оттуда уехать, чтобы к старости вернуться. Но моя лень привязала меня к Кордове навечно. Мне всегда хотелось иметь собственное пристанище во всех городах, где я бывал. Как здорово было бы обзавестись повсюду квартирками и возвращаться в них ненадолго. Мечты для богатея. «Сколько тысяч фунтов вы хотите за этот дом, миссис?» Представь: покупаешь жилища по всему свету и навещаешь их ежегодно.
– Я полагаю, в Лондоне помимо моего дома, который, разумеется, не продается, хоть всегда для тебя открыт, у тебя есть комната в гостинице?
– Не совсем так. Мой приятель-дипломат предоставил в мое распоряжение свою квартиру в Белгрейвии, в квартале посольств.
– У меня тоже есть приятели в этом квартале, – ответила Виолета.
– Ты знаешь Рикардо Лансу?
– Нет, но имя мне знакомо… Он то ли атташе по культуре, то ли консул…
– Нет, он работает в экономическом отделе и тоже большой ценитель старинных книг. Пишет эссе. Забавный тип, я с ним совершенно случайно познакомился в Мадриде, почти как с тобой сейчас – нас друг другу никто не представлял. Рикардо человек очень щедрый, бескорыстный и тоже увлекается алхимическими трактатами. Жизнь – странная штука.
– Ладно, когда он переедет на работу в другую страну, мой дом – твой дом, – рассмеялась Виолета.
За ужином мы говорили о лондонских маршрутах: о достопримечательностях, которые и вправду стоит посетить, о местах, где можно поесть и где можно сделать покупки, о башнях, откуда открывается необычный вид на город, об интересных людях, живущих в Лондоне, – в общем, обо всем понемножку. Но Виолета обнаруживала такие обширные познания, что я только диву давался.
Даже не помню, что подавали на ужин, уверен только – еда была восхитительная. Коньяк (обычно за ужином я не пью, потому что меня начинает клонить в сон) на этот раз совершенно на меня не подействовал. А Виолета смотрела на меня и радостно улыбалась, видя, что мне хорошо в ее доме.
– Ты всегда так гостеприимна с чужеземцами, которые останавливаются у твоих дверей, зачарованные магией единорога?
Она лишь рассмеялась в ответ.
Когда женщина с восточными чертами лица убрала со стола приборы, было уже полдесятого. Я сказал, что ухожу, но Виолета возразила – дескать, еще слишком рано. Я пытался настаивать, но в конце концов мы продолжали болтать.
– Тебя кто-то ждет? – спросила она.
– Нет.
– Ты с первого взгляда напомнил мне одного человека, которого я знала в другой жизни, много лет назад.