Али-Баба и сорок разбойниц

– Если подождете пару минут, – сказала Света, – я уложу Оленьку, и мы сможем поговорить.

С этими словами она помогла сестре встать и увела ее.

Я остался на некоторое время на кухне один. Хотелось курить, но вокруг не нашлось ничего, похожего на пепельницу, да и закуривать без разрешения хозяев неприлично.

Наконец Светлана вернулась.

– Хотите чаю? – спросила она.

Я кивнул, на самом деле я не испытывал никакого желания пить чай из не слишком чистых чашек. Впрочем, Светлане небось тоже неохота сервировать стол. Мы с ней оба заложники хорошего воспитания. Света, подавив вздох, начнет готовить чай, я с натянутой улыбкой буду пить отвратительный напиток. Ей-богу, чем дольше я живу, тем больше понимаю, что родители зря стараются привить своим детям отличные манеры. В первую очередь следует спросить себя:

«Минуточку, а кому в результате станет лучше? Ребенку или окружающим его людям?»

Вот меня, например, вымуштровали таким образом, что все, кто со мной общается, чувствуют себя комфортно. Лишь мне плохо. Я не умею одернуть женщину или расшалившегося ребенка, не способен спорить с людьми пожилого возраста… В результате все, кому не лень, садятся господину Подушкину на шею, а я, осознавая сей факт, не могу поставить их на место, потому что это будет страшно невоспитанно. И кому хорошо? Всем, кроме меня. Мораль: воспитывая ребенка – не переборщите. Если насыпать в стакан полкило сахара, чай превратится в приторный сироп. Так же и с хорошими манерами, во всем нужна мера.

Передо мной возникла плохо вымытая кружка с дымящимся напитком. Светлана села напротив.

– Давно с Ольгой такое? – спросил я, делая вид, что наслаждаюсь чаем.

Светлана тяжело вздохнула:

– Через неделю после гибели Романа Олюшка решила покончить с собой, наелась таблеток и легла в кровать. До сих пор не понимаю, что меня толкнуло в тот день? Почему я поехала к ней?

Увидав незапертую дверь, Светлана насторожилась и бросилась в спальню. Оля лежала на кровати, к счастью, еще живая. В больнице она провела больше месяца, выздоровела, вернее, физически окрепла. Хуже обстояло дело с психикой. Ольга превратилась в полуразумное существо, для которого основным смыслом существования стала еда.

– Я возила ее по лучшим специалистам, – вздыхала Светлана, – все лишь руками разводят. Отчего человек вдруг становится идиотом, никому не ведомо. Говорят, что таблетки, которых наглоталась Ольга, повредили кору головного мозга. Но так это или нет?! Кто знает? Да и какая теперь разница. Это не лечится. Правда, позавчера один профессор, мировое светило, заявил, что, может быть, это реактивный психоз. Какой-нибудь сильный стресс, мощная психологическая встряска способны вернуть прежнюю Олю, но каким образом ее «встряхнуть», он не сказал. Вот так и мучаемся. Одно хорошо: она не агрессивна, вполне может себя обслужить, сама ходит в туалет. Весь день сидит или лежит, похоже, не испытывает никаких эмоций. В общем, это жизнь растения или хомячка. Поел, поспал, поел… Но одну ее спокойно можно оставить. Иногда она мне кажется даже вполне вменяемой.

– И когда Оля попыталась покончить с собой?

Светлана тяжело вздохнула:

– В декабре, как раз в день рождения Романа. Она его жутко любила.

– А он ее?

Света нахмурилась.

– Знаете, в жизни всегда один целует, а другой подставляет щеку. Роман снисходительно позволял моей сестре себя обожать. Образно говоря, брал золотой слиток и отдавал медные монетки на сдачу. Впрочем, я сначала никаких претензий к нему не имела, более того, считала, что он просто совершил геройский поступок, предложив Оле руку.

– Почему?

Света криво улыбнулась:

– Романа воспитывала мама, одна, без мужа. Надо отдать ей должное, сына она вырастила замечательного. Редко встречаются такие дети, просто набор шоколадных конфет, а не мальчик! Школа с золотой медалью, институт с красным дипломом, аспирантура, кандидатскую пошел защищать, а ее засчитали за докторскую. Сделал какое-то потрясающее открытие в математике, в чем его суть, не спрашивайте, я не разбираюсь в этом. Ректор института УПИ его буквально на руках носил. И все понимали: Роман очень далеко пойдет. Это был лучший жених в институте – и вдруг Ольга.

– Чем же ваша сестра была так плоха? – удивился я.

Светлана покачала головой:

– Она хороший человек, положительный, честный, но заурядный. Никаких особых талантов у нее не было. Если Роман – яркая звезда, то Олю можно сравнить с тлеющей свечкой. И потом, Роман был моложе ее и значительно ниже ростом.

– Рост, в конце концов, не главное!

– Это верно, – кивнула Света, – только все вокруг удивлялись. Возле Романа крутились такие девицы! УПИ – престижный вуз, там дочки богачей учатся. Любая бы с радостью кинулась, помани ее Рома пальцем, а он выбрал ничем не примечательную преподавательницу, совсем не богатую и не красивую.

– Любил, наверное, – поддержал я тему, – иному и «Мисс мира» не нужна, своя Дуня милее.

Светлана поджала губы.

– Ну… одно время я тоже так думала, а потом…

– Что?

– Я поняла, что Роме просто удобно с ней. Оля убирала, стирала, готовила…

– Думается, вы не правы, – пробормотал я, – сейчас нет никакой проблемы найти бабу, которая взвалит на свои плечи тяготы домашнего хозяйства. Удовольствие это не слишком дорогое. Намного легче заплатить поломойке, чем ради глаженых рубашек и чистых полов терпеть постылую супругу. Очевидно, Роман просто любил Ольгу.

– Как бы не так! Он ей изменял! – подскочила Света.

– Вы знали про его отношения с Ириной? – удивился я.

– Нет, с Ларисой, – неохотно ответила Света, – с моей подругой, вернее, теперь она мне не подруга, но тогда была ею.

– Вы свели мужа своей сестры с другой женщиной? – удивился я.

– Что за глупость пришла вам в голову! – вспылила Света. – Нет, конечно, это случайно вышло. Хотя поверить в такое трудно.

И она начала рассказ. Я молча ее слушал. В жизни людей большую роль играет Господин Случай. Причем иногда он подбрасывает вам такое, что впору только развести руками, с трудом веря в происшедшее.

Но действительность частенько оказывается намного интересней и невероятней, чем любые литературные произведения.

Один мой знакомый, Олег Саратов, со скандалом развелся с женой. Я, узнав об их разрыве, очень удивился. Семья Олега казалась на редкость крепкой и счастливой. Но потом он, изрядно выпив, рассказал мне, в чем дело.

Олег на самом деле жил с женой хорошо, можно сказать, душа в душу, скандалов у них не бывало. Лиля разумно отпускала мужа погулять на длинном поводке. Она никогда не устраивала истерик по поводу походов супруга в баню с ребятами или поездок на рыбалку.

А еще Лиля вполне прилично зарабатывала, ее, молодого компьютерщика, ценили на службе и постоянно выдавали ей премии. Поэтому клянчить у Олега рубли на мелкие женские прихоти ей не приходилось. В общем, не жена, а сладкий пряник. Но у нее был все же один недостаток. Лилечка была не слишком сексуальна, первые годы брака она еще худо-бедно шевелилась, но потом стала отбиваться от Олега, прибегая к банальным уловкам: голова болит, устала, как собака, прости, сегодня не тот день!

Олег понял спустя десять лет после свадьбы: жена к нему охладела, и стал потихоньку изменять ей.