Алиби для красавицы

– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – вставила Соня.

Юрий ответил на ее реплику неожиданно напряженным взглядом.

– Да, ты права… – Он немного помолчал и продолжил: – Этот яд очень удачный – действует постепенно при вдыхании. В организме обнаружить его почти невозможно. Вызывает нарушения кровообращения и приводит человека к чему-то вроде инсульта. То есть картина смерти вполне естественная…

– Надо же, как ты подковался! – с иронией произнесла Соня. – Выражаешься, как заправский судмедэксперт.

Ей казалось, что, иронизируя, остря, разговаривая с этим человеком, она как бы понемногу приручает его, и чем дольше они общаются, тем труднее ему будет сделать то, что он собирался… А что он собирался с ней сделать, она боялась даже думать.

Юрий посмотрел на нее с насмешливым неодобрением, как будто прочел ее мысли, и продолжил:

– Теперь передо мной возникла следующая задача: яд у меня был, мне нужно было подсунуть его Анне. Я выяснил ее расписание и несколько раз, тщательно рассчитав время, подкараулил ее возле дома и как бы случайно встретился с ней в лифте. Здоровался, улыбался… Скромно, как воспитанный человек, никакой навязчивости… В общем, создал у нее впечатление, что живу в этом же подъезде. А потом купил в цветочном магазине горшок с красивым экзотическим растением, снова подкараулил Анну – на этот раз прямо на лестнице – и говорю:

«Девушка, простите, я в этом доме живу недавно, никого не знаю. И мне буквально не к кому обратиться…»

Вижу, она уже рот открывает, чтобы послать меня подальше – думает небось, что сейчас чего-нибудь у нее буду просить, – и быстренько продолжаю, чтобы не дать ей опомниться:

«Я, видите ли, уезжаю в командировку на месяц, а у меня в квартире живет замечательный цветок, – сразу же ей этот цветок продемонстрировал, он у меня с собой был в полиэтиленовом пакете, – так вот, не могли бы вы на время моей командировки взять этот цветок к себе? Он вообще-то неприхотливый. Достаточно поливать его раз в два дня. Но за месяц, конечно, погибнет, а жалко… И характер у него хороший, общительный».

Ей, видно, неудобно стало, что плохо про меня подумала, да к тому же цветок я выбрал действительно красивый. Ну она его и взяла в руки. Я ей еще что-то такое про этот цветок заливал, чтобы не дать опомниться, а потом сказал:

«Большое спасибо. Когда вернусь из командировки, я к вам за цветком зайду», – и быстренько откланялся, якобы на самолет опаздываю. Она так растерялась, что даже забыла спросить, из какой я квартиры.

А яд из ампулы я перед самой встречей на цветок вылил – он на растения никак не действует, поэтому его для инсектицидов и хотели использовать…

– Ужас какой! – невольно вскрикнула Соня.

Похититель бросил на нее непонимающий взгляд и пожал плечами:

– Ампулу я раздавил на пустыре, на свежем воздухе, там не могла создаться опасная концентрация, а потом упаковал горшок с цветком в пластиковый пакет и приоткрыл его только на несколько секунд, когда показывал цветок Анне, так что опасность была минимальной.

– Какая предусмотрительность! – Соня презрительно усмехнулась.

Юрий снова бросил на нее равнодушный взгляд и продолжил:

– Через некоторое время я зашел со служебного входа в филармонию и увидел там некролог. Дело было сделано.

– Ну а что же теперь? – тихо спросила Соня. – Если, как ты считаешь, ты так много сделал для моей победы в конкурсе: какого же лешего тебе теперь нужно? Зачем ты меня похитил? Ведь если ты меня убьешь, я точно не смогу участвовать в конкурсе!

– Я хотел, – говорил Юрий, совершенно ее не слушая, – я хотел подарить тебе мир. Совсем как в сказке: бедная Золушка вдруг становится принцессой. Кстати, – он как-то неприятно хихикнул, – у нас и получилось бы как в сказке. Там тоже устранили противных сестер-соперниц Анну и Марианну. Золушке помогла фея, я тоже мог бы стать твоей феей…

– Господи! – в панике произнесла Соня и добавила громче, чтобы достучаться до больного сознания: – Насколько я помню, фея в сказке не убивала старших сестер, и Золушка взяла их к себе во дворец.

Она хотела сказать еще о том, что счастье Золушки не в богатстве и нарядах, а в том, что она встретила прекрасного принца, но решила не усугублять.

– Ты же не только девочек убил, а, похоже, и меня собираешься…

– Я не собираюсь тебя убивать, – ответил Юрий голосом обиженного ребенка.

– А что же ты собираешься делать? Запереть меня в клетку и кормить сосисками через прутья? Тоже неплохой вариант!

– Стоило бы! – зло бросил похититель. – Хорошего отношения ты не ценила. Как все женщины, ты понимаешь только грубую силу. Кто он – этот твой… приятель? Наверняка ничего не смыслит в музыке.

– Слушай, ты, глубокий ценитель! – взорвалась девушка. – Я не собираюсь обсуждать с тобой своих друзей. И не собираюсь спрашивать разрешения встречаться с ними.

– Вот как ты заговорила! – Юрий усмехнулся. – Не собираешься! Ну, дорогая моя, ты и не сможешь ни с кем встречаться. Теперь я – твой единственный друг, я – твоя аудитория, ты будешь играть только для меня, жить, пока я позволю, и делать то, что я пожелаю! Ты понимаешь только силу – так вот, сила на моей стороне.

«Что делать? – думала Соня. – Он маньяк, совершенно ненормальный. Но при этом, как все маньяки, хитрый и изворотливый… Как хитро этот мерзавец втерся в доверие к Ане Гордиенко. А как он сумел обмануть меня – купил на жалость к сбитой собаке… Его могут не поймать еще очень долго. А может быть, и вообще никогда».

Я заранее пришел к служебному входу капеллы. В этих нарядных ухоженных проходных дворах даже в такой поздний час было довольно людно: вечерние прохожие спешили по делам, срезая дорогу с Конюшенной на Мойку.

Цепочка пешеходов понемногу редела. Наконец служебные двери распахнулись, и во двор, оживленно разговаривая, начали выходить музыканты – женщины в коротких шубках поверх длинных концертных платьев, мужчины сверкали белоснежными манишками из-под незастегнутых пальто. Громко обсуждали закончившийся концерт, строили планы на вечер.

«Ты слышал, как лажанулся Костенька во второй части? – насмешливо говорил вальяжный брюнет невысокому толстячку с лоснящимися щеками. – Поехали к Геше пиво пить!»

Поток оркестрантов тоже понемногу убывал. Соня все не появлялась. Я начал нервничать, в душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Из дверей вышла представительная дама с высокой сложной прической, какие нормальные женщины не носят уже лет тридцать. Она остановилась на пороге, оглядываясь: наверное, ее кто-то должен был встречать.

– Простите, – обратился я к ней, – вы, случайно, не знаете, Соня Сухарева еще не ушла?

– Сухарева? – Дама взглянула на меня сверху вниз с обиженным удивлением. – Сухарева, молодой человек, сегодня на концерт не явилась.