Алиби для медведицы
Шрифт:
– Как пропал?
– Нет его. Он обычно сидит по утрам в своей комнате-приемной. В избе у него обустроена. Там стол, телефон, часы приема, все дела! Как раз сегодня с утра должен быть на месте, а его нет. И телефон его не отвечает. Я сам не звонил, Ромку попросил. Мусор не ответил. Вот, попробуй ты позвонить!
Я набрал номер, названный Женькой. «Абонент выключен или находится вне зоны доступа», – раздалось в трубке.
Мы какое-то время молча пили чай. Прокрутив в голове еще раз все, что услышал от Женьки, я задумчиво произнес:
– Вот что я думаю. Значит, был кто-то третий, кто
– Кому я мог рассказывать о… такой глупости?
– Действительно. Соседка тоже – вряд ли. Однако кто-то еще оказался в курсе!
– Кто же это? Хоть спасибо сказать!
– Загадка. Во всяком случае, с помощью этого свидетеля бог отвел вас от беды…
Я вдруг вспомнил:
– А чего это у Флоры в доме иконы православные в красном углу? Она же, наверное, не христианка?
– Она комсомолка! – усмехнулся Джо с внезапно нахлынувшей нежностью. – В институте даже секретарем комитета избиралась, а после учебы ее в Варнавинский райком пригласили. Это уже потом она заводом руководить взялась… Дурочка!
Мне наконец стал ясен смысл прозвища. Оно на самом деле выражало сочувствие к молодой бабе, взвалившей на себя непосильную ношу. Меткий русский язык…
– Флора в доме свекрови живет. Когда та померла, не стала ничего менять. Мол, не ею заведено. Муж ее хоть коммунистом был, однако матери тоже не перечил. На машине разбился вместе с сыном. Флора одна выжила. Это они так на юг съездили… Жизнь ее не баловала… А иконы у нее старинные! Ей даже продать предлагали. Но она не стала, в память о свекрови, о семье… Какой-то профессор из Нижнего. Он ездил по деревням со студентами, собирали всякие гербарии, за животными наблюдали…
– Биолог?
– Ну да.
– Наверное, правильно, что не продала.
Когда Джо ушел, я решил, что пришло время собираться к старичкам Матвеевым за подшивкой «Светлояра». Хотя чего там собираться? Оседлать коня – и вперед!
С порога вручил тете Тоне шоколадку. Традиция… Валерик бы меня похвалил. Сам он, наверное, устал давиться этим шоколадом под коньяк.
– Ой, Андрюша! – захлопотала тетя Тоня. – Проходи-проходи! А нам Саша-то звонил… Мы с дедушкой тебя ждем…
«Саша» – Александр Михайлович, догадался я. Это для нас с Валериком он – дедушка Алекс.
– Затрещала как сорока, – вышел к нам дядя Петя. – Дай гостю пройти! Здорово, – протянул он руку.
– Здравствуйте, здравствуйте, дядя Петя! Ну, как вы?
– Да помаленьку… Спину вот прихватило…
Я неизбежно должен был выслушать перечисление всех недугов, которые мешают ходить на рыбалку и по грибы. Конечно, до Ветлуги тут подальше будет, чем у них в Бродах было до Лапшанги, но что делать? В глуши жить – здоровье уже не то!
– Был недавно в Бродах, – сообщил я, – проходил мимо вашего домика на рыбалку. Стоит домишко! Вовуня спортивной ходьбой по-прежнему увлекается, товарищ Суков за ельцами ходит, кошки – за ним. Ну и Александр Михайлович от весны до осени живет…
– Он молодец! А что у вас в Красном Кувшине? У нас тут такое говорят…
«Вот, началось!» – подумал я. Очень не хотелось увязнуть в разборе
слухов, поэтому я как можно короче изложил старичкам Матвеевым свою версию.– Кто-то сгубил человека, вложившего деньги в завод. Потом устранили то ли свидетелей, то ли исполнителей этого убийства. Подозревали хозяйку завода, Флору Фатыхову.
– Знаем. Комсомолка варнавинская.
– Вот-вот. Ее даже посадили на некоторое время. Охрану с завода убрали, а охрана была серьезная. И сразу на заводе кто-то настоящий обыск произвел. Все переворошили. Отсюда следует, что на предприятии, возможно, что-то такое спрятано. Вот я и хочу понять, что именно? Для этого и понадобилась подшивка. Посмотрю криминальную хронику за истекшие год-два. Что воровали? Что может быть спрятано в Кувшине?
Старички крепко задумались, стали припоминать разные случаи, но все какую-то мелочовку. А серьезного – ничего. Накормленный обедом, с трехгодичной подшивкой в руках, я попрощался с Матвеевыми, обещав газеты вернуть, и покатил к себе в Кувшин.
Подруливая к дому, я увидел местного авторитета, сидящего без спросу на медитативном ларе Валерика. Игорь Николаевич поднялся мне навстречу.
– Здорово, Андрюха!!! Как дела?!
– Ну, Гоша… За этим – к сыщику, пожалуйста!
– А у него, Андрюша, проблема. Помощник пропал, Мусор.
– И мне Джо говорил. Он с утра заходил. В смысле, это у меня было утро. А у всех уже – день.
– Долго спишь, Андрюша!
– С вами поспишь долго! Я под утро только и лег. В Нижний ездил.
– Кораблеву возил? Ромину племянницу, Татьяну?
– А она… Кораблева? Я не знал.
– Ох, Андрюша! – укоризненно покачал головой Гоша. – С девчонкой встречаешься, а даже фамилии не спросил?
Мне не понравилось, что Гоша лезет в мою личную жизнь, и я быстро сменил тему:
– Чем братва занимается?
– Кто чем. Флора тебя просила зайти, как появишься. Вроде бы все разрешилось, надо за работу приниматься.
– Что разрешилось, Гоша? – не понял я. – Поймали убийцу Спонсора? Ну, хотя бы медведя… Известно стало, кто молдавашек и Савроську сжег? Кто застрелил Никотиныча? А Рома выяснил, кто ему по башке дал? И кто собачек отравил?..
Гоша от моего натиска опешил. Я сам не понимал, чего меня понесло. Но мое второе «я» прекрасно знало. Висеть не нравилось!
– Я имел в виду, что выпустили их с Джо.
– Выпустили? А надолго? Других-то подозреваемых все равно нет.
– Ну… – Гоша не знал что сказать.
– Ладно, – тяжело вздохнул я. – К Флоре зайду, конечно. У меня все на мази.
Хотелось заняться подшивками, привезенными от Матвеевых. Я подумал, а почему бы не использовать энергию скучающего человека в мирных целях?
– Вам, я вижу, Игорь Николаевич, нечем заняться?
– А что, есть дело? – сразу оживился Гоша.
– Есть. Не знаю только, придется ли оно вам по душе… Для этого надо будет некоторое время смотреть вооруженным глазом. Да нет, я не на войну приглашаю. Сейчас мы съездим к тебе за очками, а потом посмотрим вместе подшивки газет. Помнишь, я спрашивал, не воровали ли чего-нибудь заметного у вас? Такого, что может быть спрятано на заводе?
– Сыщик уже искал, Андрей. Ничего не нашел.