Алькатрас и рыцари Кристаллии

— Мои родители совсем не такие, — яро заявила Бастилия. — Они хорошие люди. Мой отец — один из самых уважаемых и любимых народом королей за всю историю Нальхаллы.

— Даже если он готов поставить на Мокии крест, — тихо добавил с сиденья напротив нас Пой Синг.

— Он считает, что так будет лучше, — ответила Бастилия. — Как бы ты почувствовал себя на его месте, если бы пришлось выбирать: положить конец войне — и спасти тысячи жизней — или продолжить сражаться? Он видит в этом шанс достичь мира, а люди хотят, чтобы мир, наконец, наступил.

— Мой народ хочет мира, — сказал Пой. — Но еще больше он хочет свободы.

Бастилия умолкла.

— В общем, — наконец, сказала она, — если предположить, что мой провал подстроила мама, ее мотивы мне вполне понятны. Она опасается оказывать мне покровительство. Чувствует, что должна быть со мной предельно жесткой, поэтому и отправила меня на такое трудное задание. Чтобы выяснить, потерплю ли я неудачу — и значит, нужно ли мне и дальше продолжать обучение. Но несмотря ни на что, она обо мне заботится. Просто ее забота принимает странные формы.

Я сидел, откинувшись на спинку дивана, и размышлял о собственных родителях. Может, для своих Бастилия и могла подыскать порядочное оправдание, но ее отец, как-никак, был благородным королем, а мать — отважным рыцарем. А у меня что? Эгоистичная рок-звезда от науки и злобная Библиотекарша, которую, похоже, недолюбливали даже другие Библиотекари.

Аттика и Шаста Смедри были совсем не похожи на родителей Бастилии. Мою мать не заботила моя судьба — она вышла замуж только ради Таланта. А мой отец явно не хотел проводить со мной и секунды своего времени.

Неудивительно, что я вырос таким человеком. В Свободных Королевствах есть одно изречение: «Рев медвежонка — отголосок медвежьего рыка». Она чем-то похожа на поговорку, которой мы пользуемся в Тихоземье: «Яблоко от яблони недалеко падает». (Кто бы сомневался, что в Библиотекарской версии вместо крутых медведей окажется банальщина вроде яблок.)

Не знаю, была ли у меня хоть раз возможность не вести себя, как эгоцентричный олух, которым я стал. Несмотря на дедушкин выговор, я до сих пор жаждал того мимолетного удовлетворения, которое приносит слава. Было так приятно слышать, как люди говорят о моем величии.

Чувство славы пряталось внутри меня, как извращенное семя, гнилое и почерневшее, готовое вот-вот проклюнуться на свет, выпустив скользкие ростки тьмы.

— Алькатрас? — позвала Бастилия, толкнув меня в бок.

Я моргнул и понял, что на время ушел в себя.

— Извини, — промямлил я.

Она кивнула куда-то вбок. К нам направлялся принц Райкерс.

— Я связался с дворцом, но оказалось, что Фолсома там нет, — сообщил он.

— Неужели? — удивился я.

— Да, слуги передали, что он вместе с какой-то женщиной изучал договор о перемирии, а потом они ушли. Но без паники! Наше приключение еще не окончено, ведь слуга сказал, что Фолсома можно найти в Королевских Садах…

— Не парке, — перебил его Пой. — Ой, эм, в общем, не обращайте внимания.

— … по ту сторону улицы.

— Ну ладно, — ответил я. — А что он делает в этих садах?

— Полагаю, что-то до жути интересное и важное, — сказал Райкерс. — Элдон, сделай заметки!

Из соседней комнаты, будто из ниоткуда появился слуга в одежде писца и с блокнотом в руках.

— Да, государь, — отозвался он, что-то царапая на бумаге.

— Из этого выйдет отличная книга, — заметил Райкерс, садясь на место.

В ответ Бастилия закатила глаза.

— Так, постойте, — вмешался я. — Вы связались с дворцом? Как именно?

— Стекло Коммуникатора, — ответил Райкерс. — С его помощью можно общаться на расстоянии.

Стекло Коммуникатора. Однако кое-что в его словах заставило меня призадуматься. Я сунул руку в карман и вытащил Линзы. Раньше мне доводилось пользоваться парой Линз, при помощи которых можно было разговаривать на расстоянии. Сейчас у меня этих Линз не было — я вернул их дедушке Смедри. Зато была новая пара Линз Маскировщика. В чем там заключалась их способность? Если я сосредоточивал свои мысли на каком-нибудь человеке, то мог перенять его облик…

(И между прочим, да, это действительно предзнаменование. Правда, чтобы разобраться в происходящем, вам придется прочитать два предыдущих тома моей автобиографии. Так что если еще не прочитали, тем хуже для вас!)

— Погоди-ка, — сказала Бастилия, указав на Линзу Правдоискателя у меня в руке. — Это случайно не та Линза, которую ты нашел в Александрийской библиотеке?

— Ну да. Дедушка выяснил, что это Линза Правдоискателя.

Бастилия оживилась.

— Серьезно? Ты хоть знаешь, какие они редкие?

— Ну… если честно, я бы предпочел, чтобы с ее помощью можно было что-нибудь взорвать.

Бастилия закатила глаза.

— Ты бы не распознал полезную Линзу, даже если бы порезал об нее палец, Смедри.

В чем-то она была права.

— В Линзах ты разбираешься гораздо лучше меня, Бастилия, — признался я. — Но мне кажется, во всем этом есть что-то странное. Таланты Смедри, Окуляторные Линзы, светопесок… все это как-то связано.

Она смерила меня внимательным взглядом.

— Ты о чем?

— Вот, дай-ка я тебе покажу. — Я убрал Линзы, встал и оглядел комнату в поисках подходящего кандидата. На одной из стен висела полка с каким-то стеклянным агрегатом. — Ваше Высочество, что это такое?

Принц Райкерс повернулся ко мне.

— А! Мой новый силиматический фонограф! Правда, я еще не успел его подключить.

— То, что надо, — с этими словами я подошел к полке и взял в руки стеклянную коробку; размером она была примерно с чемодан.

— Ничего не выйдет, Алькатрас, — возразил принц. — Ему нужна силиматическая энергопластина или светопесок…

Я направил в стекло волну силы. Не разрушительную мощь моего Таланта, а ту же «силу», при помощи которой активировал Линз. Раньше для зарядки Линз мне было достаточно просто их коснуться; теперь я учился контролировать себя, чтобы уберечься от случайной активации.

Так или иначе, коробка начала проигрывать музыку — какую-то бодренькую симфонию. Хорошо, что здесь не было Фолсома, не то он бы тут же начал «танцевать».

— Эй, как тебе это удалось? — удивился принц Райкерс. — Поразительно!