Аллигат

— Дорогая, выпейте красного вина, — посмотрела на неё с жалостью маркиза. — Вам станет легче.

— Пожалуй, — не отказалась женщина, церемонно отпив из бокала. — Весной мне всегда делается хуже. Спасибо за заботу, милая, — одарила она Венону тёплой улыбкой. — Думала, что встречать весну мы с вами будем в Париже. Тот воздух мне подходит значительно лучше.

— Теперь уж и не знаю, когда получится снова увидеть Париж, — вздохнула леди Стакей.

— Леди Линтон рассчитывает вернуться во Францию после своей свадьбы, — вернула Ольга разговор на интересующую её тему, переходя от салата к едва тёплому и загустевшему супу.

— Лорд Малгри объявил вам о дате венчания? — вскинула маркиза обеспокоенные глаза на дочь.

— Во Францию? — удивилась миссис Доррис, выпрямляясь и неуклюже поворачиваясь к Ольге всем корпусом. — Насколько мне известно, возвращаться ей некуда. Леди Роулей как-то обмолвилась, что муж леди Линтон за год до смерти вложил последние деньги в какое-то сомнительное дело и прогорел. Это и явилось причиной его скоропостижной кончины. Непомерные долги привели к тому, что леди Линтон пришлось заложить дом. Не знаю, лишилась она его окончательно или всё же её старший зять помог с выплатой долга. Только я бы этому очень удивилась. Граф Трентон Эйнслей очень… — она сделала паузу в поисках подходящего определения, — прижимист.

— Никогда бы не подумала по её внешнему виду и поведению, что она стеснена в средствах, — продолжила тему Ольга, сочувствуя миссис Доррис. Узкий жёсткий корсет мешал ей дышать полной грудью. — Разве у неё нет жилья в Лондоне?

— Когда-то был и дом, и поместье, — вдохновенно продолжила компаньонка маркизы, довольная возможностью выговориться. — Только графиня, видимо, не рассчитывала вернуться в Британию, поэтому всё давно продано. Сейчас она снимает меблированные комнаты у Бедфорд-сквера.

— Ого! — воскликнула «мама». — Вы мне не рассказывали. Это леди Роулей вам поведала? Месяц аренды апартаментов в районе площади равен стоимости маленького домика в предместье Лондона, — красноречиво изогнула она идеальные брови. — Вы меня удивили.

— Как же вы не помните, милая моя леди Стакей? — компаньонка отодвинула пустую тарелку из-под супа. — Я же вам совсем недавно говорила, когда вы делились впечатлением от званого обеда у лорда Малгри, что леди Роулей давно питает к ней неприязнь.

— Да-да, что-то припоминаю. Только про причину неприязни совсем запамятовала, — пригубила вино Венона.

Её примеру последовала заметно охмелевшая миссис Доррис. Ольга воздержалась — беседа принимала интересный оборот:

— Помнится, тогда разговор зашёл о родственных браках.

— Речь ведь идёт о лорде Говарде Линтоне — покойном муже леди Мариам Линтон? — напомнила маркиза.

— Леди Роулей в девичестве была влюблена в него, — миссис Доррис приступила к картофельному рулету, щедро сдобрив его грибным соусом.

— А он? — не выдержала Ольга. — Почему они не смогли быть вместе?

— А что он? Лорд Говард Линтон — родственник леди Роулей в четвёртом колене. Родители с обеих сторон воспротивились этому браку, — вздохнула женщина.

— Родственные браки недопустимы, — согласилась леди Стакей.

— Четвёртое колено? Значит, они приходились друг другу… почти никем, — сделала вывод «виконтесса». — У Генриха Восьмого все его шесть жён были его родственницами от девятого до третьего колена. И ничего.

— Какого Генриха? — выпрямилась «мама», непонимающе глянув на дочь.

— Мы его знаем? — осторожно кашлянула компаньонка и вытерла губы платком.

— Тот самый безумный Тюдор, который обезглавил половину своих жён, — пояснила Ольга. — La Barbe bleue (фр.). Синяя Борода.

— Ах, эти сказки, — миссис Доррис окинула взором большой пирог с изюмом и вазу с пряным печеньем.

— Шэйла, что ты такое говоришь? — покосилась на свою компаньонку маркиза. — Может быть, именно из-за близкородственных связей ни один его брак так и не стал счастливым.

— А что ему мешало стать счастливым? — почему-то разозлилась на давно почившего короля Ольга. — Ему же не подбрасывали безымянных писем. — И тихо добавила: — Самодур.

— А от кого вы знаете о письме? — миссис Доррис пристально посмотрела на «виконтессу». — Неужели леди Роулей рассказала об этом своей дочери леди Саманте?

Венона и Ольга переглянулись и с подозрением уставились на тяжело дышащую женщину.

Миссис Доррис качнулась на стуле и покачала головой:

— Вот так и бывает в жизни, — тяжело вздохнула она. — Я всегда была уверена, что зло должно быть наказано. Но, видно, Господь и удача очень благоволят этой женщине. Бедная леди Роулей.

— Удача благоволит упорным, — заметно повеселевшая маркиза подхватила запретную тему для разговора. — Как бы там ни было, не так уж всё и плохо. У леди Роулей заботливый муж, прекрасный сын и прелестная дочь. Что ещё может желать женщина?

— Не скажите, моя милая леди Стакей. Женщина желает быть счастливой. А как можно быть счастливой, если те, кому ты верил… — махнула рукой компаньонка, пряча за манжету платок и кладя на свою тарелку кусок пирога с изюмом.

— Позвольте не согласиться с вами, дорогая миссис Доррис, — Венона неприметно указала дворецкому на пустой бокал женщины. — Не будь того письма, то неизвестно, как бы ещё всё сложилось.

— Поверьте моему жизненному опыту — хуже быть и не могло. А леди Саманта, — миссис Доррис нахмурилась и посмотрела на Ольгу долгим взором и осуждающе покачала головой. — Не следовало бы ей вести разговоры на подобные темы и посвящать посторонних во внутрисемейные неурядицы.

— Какая же Шэйла посторонняя? — вскинулась «мама». — Они с Самантой лучшие подруги. Да и лорд Хардинг дружен с виконтом Джеймсом Роулеем, — улыбнулась она дочери, заметив, как та прищурилась от удовольствия, охотно поедая очередное крохотное печеньице.

Пирог с изюмом и пряное печенье с корицей, кардамоном, гвоздикой и имбирём в самом деле очень понравились Ольге.

— Завтра миссис Уилберт приготовит твой любимый кекс с изюмом и орехами, — улыбнулась ей маркиза, а миссис Доррис возразила:

— Когда-то леди Мариам Линтон и леди Юлия Роулей были ещё большими подругами, чем наши девочки.

— А от кого вы узнали о письме? — Ольга испытывала неловкость, что приходится действовать вслепую и использовать расслабленное состояние женщины. Но желание узнать как можно больше о возлюбленной Мартина взяло верх.