Аллигент

Остальные собрались в круг, они сложили руки образуя сеть из костей и мышц, чтобы поймать меня. Я прижимаю лицо к петле и смеюсь.

Я бросаю пустую урну им вниз, затем завожу свои руки за спину, чтобы расстегнуть страхующие меня ремни. Я рухнул на руки друзей словно камень. Они поймали меня, их кости впиваются мне в спину и ноги, и они опускают меня на землю.

Воцарилось неловкое молчание, пока я смотрю на башню Хэнкок в изумлении, и никто не знает, что сказать. Калеб улыбается мне, осторожно.

Кристина смахнула слезы с глаз и сказала, - О! Зик спускается.

Зик мчится к нам в черной петле. Сначала он выглядит как точка, потом как клякса, и затем словно человек, закутанный во все черное. Он радостно ликует, как только приостанавливается для остановки, и я тянусь чтобы схватить Амара за предплечье. С другой стороны, я хватаюсь за бледную руку, которая принадлежит Каре. Она улыбается мне, но какая-то печаль в ее улыбке.

Зик жестко ударяется плечом о наши руки, и он широко улыбается позволив нам укачивать его словно ребенка.

– Славно проехал. Хочешь еще раз, Четыре? говорит он.

Не медля ни секунды отвечаю, - Безусловно нет.

Мы возвращаемся к поезду разрозненными группами. Шона идет с помощью своего фиксирующего устройства, Зик толкает пустое инвалидное кресло и перебрасывается короткими фразами с Амаром. Мэттью, Кара и Калеб идут вместе разговаривая о чем-то, что приводит их всех в восторг, сближает их родственные души. Кристина незаметно подходит ко мне и кладет руку на плечо.

– Счастливого Дня Церемонии Выбора, говорит она.
– Я собираюсь спросить как ты на самом деле. И ты дашь мне правдивый ответ.

Мы иногда разговариваем в таком тоне, давая друг другу указания. Каким то образом она стала моим лучшим другом, несмотря на наши постоянные споры.

– Я в порядке, говорю я.
– Это тяжело. И так будет всегда.

– Я знаю, говорит она.

Мы идем позади группы, позади все еще заброшенных зданий с темными окнами, через мост простирающийся над рекой-болотом.

– Да, иногда жизнь действительно отстой, говорит она.
– А ты знаешь ради чего я держусь?

Я поднимаю брови.

Она поднимает свои тоже, подражая мне.
– Ради не отстойных моментов, говорит она.

– Хитрость состоит в том, чтобы увидеть их когда они рядом.

Потом она улыбается, и я улыбаюсь тоже, затем мы поднимаемся по ступенькам к платформе поезда плечом плечу.

С момента своего детства, я всегда знал это: Жизнь разрушает нас. Мы не можем избежать этого разрушения.

А сейчас, я выучил кое-что еще: все можно починить и мы можем помочь друг другу.