Аллоды онлайн II Тайны Сарнаута

— Я как раз туда и шел, — ответил я, но при этом продолжая стоять на месте. Любопытство раздирало изнутри, но субординация мешала задать мучивший меня вопрос.

— Если я все правильно понял, это ты додумался призвать боевых стражей у Места Силы? Неплохая мысль, капитан. Эти капсулы — одна из последних разработок ученых НИИ МАНАНАЗЭМ, ее впервые применили здесь. У этих созданий высокий уровень живучести, они хорошо держались. А с учетом воздействия на них святой магии, так просто блестяще… Думаю, у ученых будет много поводов для размышлений, — продолжил Сечин разговор, и тогда я тоже решился.

— Товарищ генерал, разрешите…

— Разрешаю. Мы переосмыслили свое пребывание на Асээ-Тэпх и пришли к выводу, что Паучий Склон не самая главная для нас цель.

Яснее мне не стало. Даже если это место и не так важно для нас, как мы думали ранее, но все равно — зачем отказываться от него, когда победа уже была в руках? Я молча соображал, как корректнее сформулировать свой вопрос, но Сечин спустя некоторое время продолжил.

— Нам нужно было разбить их, но не лишить шанса занять эту высоту. Поэтому их лагерь должен остаться цел. Сейчас они начнут стягивать сюда силы со всего аллода, ослабляя другие свои позиции. Выбирая между одним Паучьим Склоном и несколькими другими точками, мы решили, что второе нам все-таки важнее.

Я снова задумался. Объяснение мне все равно не нравилось. Другие точки нужно будет еще отвоевывать, а Паучий Склон уже мог стать целиком нашим! Зачем нужно было отступать?!

— Ты-то, конечно, считаешь себя самым умным и думаешь, что в руководстве сидят одни дураки, — беззлобно сказал Сечин, словно читая мои мысли, и уголки его губ дернулись вверх.

— Никак нет, товарищ генерал.

— Отступление — это тоже часть стратегии. Ты должен четко понимать суть происходящего, Санников. Научиться смотреть в корень, а не только на то, что на поверхности. Отхватить у противника кусок земли, конечно, приятно, но выиграть войну в целом это не помогает. Мы уже проверяли.

Теперь я точно утвердился во мнении, что у Сечина есть какие-то особые указания на мой счет. Иначе зачем генералу объясняться за свои решения перед подчиненным, стоявшем на много ступеней ниже него? Все правильно, я должен понимать суть происходящего, ведь Яскер считает, что я способен серьезно повлиять на ход истории. И он не хочет, чтобы она, история, повернулась в ненужную сторону, если я приму неправильное решение.

— Пока Лига пытается утвердиться здесь и собирает силы для реванша после сегодняшнего проигрыша, — серьезно продолжил Сечин, — мы сможем решить свои проблемы в других местах.

— То есть нашей целью не был захват Паучьего Склона, нам нужно было просто разбить их местную группировку и заставить привести сюда еще больше отрядов…

— Да, именно. Теперь мы перегруппируемся и нападем там, где они стали слабже. У нас, в отличие от лигийцев, очень много аналитиков, которые тщательно разрабатывают стратегию. Это единственное, что помогает нам держаться здесь. Ведь, несмотря ни на что, Лига — очень сильный враг, — вздохнул генерал. — Мы можем сколько угодно смеяться над их отсталостью и неорганизованностью, кичиться своими технологиями и дисциплиной, но факт остается фактом — мы не только не в состоянии выбить их с Асээ-Тэпх, но и сами с трудом удерживаем свои позиции.

— Из-за их численности?

— Из-за их численности и не только. Что стоят все наши достижения, если их устаревшее оружие, деревянные корабли с тряпочными парусами, и расхлябанные, собранные из крестьян войска защищает настоящая, древняя магия? Канийцы сами по себе склонны к ней, но эльфы… Эльфы — самая первая раса Сарнаута и едва ли не самая магически одаренная из всех ныне живущих.

Я сразу подумал про Лизу. Где же все-таки она?

— …И еще эти их гибберлинги! Не считай их безобидными пушистыми хомяками. Они маленькие, юркие, хитрые и очень сообразительные! И среди них тоже, астрал их подери, навалом настоящих магов!

— Я не считаю гибберлингов безобидными. Товарищ генерал, в моей группе была эльфийка…

— Да, я знаю, — махнул рукой Сечин. — Я приказал ее убрать с глаз долой и от греха подальше.

— Как это — убрать? — оторопел я.

— В подсобке сидит у интенданта, и лучше ей сейчас оттуда не показываться. Она неплохо показала себя на Склоне. Сильный маг, я доволен. У нас таких мало. Но она все-таки эльфийка, а наша доблестная армия сейчас не в самом хорошем расположении духа. Не надо ей лишний раз ни перед кем маячить.

Я кивнул, соглашаясь. И мне стало неловко за мысли, которые нет-нет, но посещали меня, пока я таскал раненых. Я старательно заставлял себя верить в то, что Лиза давно выбрала сторону — нашу. Но гадкий, мерзкий червячок сомнения все равно тихонько точил меня изнутри. Мы уже много раз попадали с ней в передряги и она не давала повода сомневаться в себе, но все же… До этого ей не представлялось такой отличной возможности вернуться к своим — просто перейти за линию фронта и оказаться в Лиге. И как бы я не отмахивался от этой мысли, в глубине души я боялся, что так и случится. За этим следовала еще более чудовищная мысль — Лиза может не только перебежать сама, но и перетянуть за собой Михаила. После слов Сечина я ощутил одновременно и облегчение, и стыд за то, что позволил себе так плохо подумать о тех, кого уже привык считать друзьями. Зато теперь мое доверие к Лизе стало по-настоящему безграничным.

— Всем выходцам из Лиги приказано сидеть тихо, чтобы не провоцировать. Не надо нам грязных историй…

— Всем? — удивился я. — Разве Лиза не одна такая?

— Нет, конечно. Обычно эльфы, канийцы и гибберлинги, перешедшие на нашу сторону, работают в тылу врага. Разведка. Но тех героев, которых раскусила Лига, мы постарались вызволить, теперь они перебрались сюда. Но не радуйся. С нашей стороны тоже есть предатели, которые ушли в Лигу… Поубивал бы их всех лично, — процедил Сечин сквозь зубы.

Я подумал, что в этом даже есть ирония: перебежчики противника — бесспорные герои, заслуживающие всяческих почестей, точно такие же перебежчики, только уже с нашей стороны — подлые предатели, заслуживающие смерти. И действует это правило на любой войне по обе стороны фронта.

Генерал продолжал всматриваться в огоньки, по-прежнему хаотично блуждающие по полю, и я, проследив за его взглядом, спросил:

— Что это?

— Мы забрали своих убитых и раненых. Теперь очередь Лиги.

Я невольно бросил взгляд на катапульту, на которую облокачивался Сечин. Лигийцы как на ладони, сами показывают свое местоположение зажженными фонарями…

— Они не атаковали нас, когда мы возвращались за своими пострадавшими, — произнес генерал, в ответ на мой взгляд.

Этот жест взаимного уважения показался мне одновременно и правильным, и до невозможного нелепым. Разве не мы еще недавно изо всех сил, без жалости и сострадания, старались перемолоть друг друга в пыль? Перед глазами все еще стояли ужасающие картины боя, а память хранила эту невероятную, пугающую жажду крови, завладевшую всеми, опьянившую, стирающую все хорошее, что в нас есть… На фоне дневного помешательства, попытка доказать себе и друг другу, что мы еще не лишились разума и в нас теплятся хоть какие-то остатки гуманности, выглядела немного абсурдной. Какой-то слабенький, неубедительный поклон нашей вроде как цивилизованности.