Аллоды онлайн II Тайны Сарнаута

— В своем рапорте о вопиющих нарушения воинского Устава я подробно изложу командованию ваше пожелание ознакомиться с данным письмом! — отчеканил тот и, отдав честь на прощание, развернулся на каблуках и удалился, прихватив своих солдат.

— Я немедленно свяжусь с вашим руководством и вы получите приказ! — взвизгнула Неферти, поглядев на меня, и принялась что-то втолковывать одному из прилетевших вместе с ней Хранителей.

— Угу, — кивнул я, повернулся к своим и прошептал: — Быстро сматываемся.

Никто не возражал. Мы в спешном темпе покинули скит вслед за майором, не дожидаясь ничьих указаний.

Возможно это было всего лишь предубеждением из-за слухов, но лес Глухоморья выглядел темнее обычного и действовал угнетающе. На пути нам не попадались дикие звери, но наши животные заметно нервничали. Даже отчаянный Старик ступал по земле неуверенно и пригибал шею, что было совсем на него не похоже. Тем не менее, мы легко добрались до места, указанного в письме Схимника — оно находилось не так уж далеко, но там оказались всего лишь джунские развалины, и никаких следов пребывания Зосимы.

— Э-э-эм… точно здесь? — нахмурился Миша и, взяв у меня из рук свиток, принялся перечитывать.

— Может, нам стоит его подождать? — предложила Матерна, но мне эта идея не нравилась.

Глухоморье — не самое приветливое место, и оставаться здесь не хотелось. Дилемма решилась сама собой.

— Единорог!

Возможно даже — тот самый! Во всяком случае, он был такой же белоснежный, спокойный и красивый. Единорог посмотрел на нас большими глазами и, величественно переступая, скрылся в зарослях. Мы, не сговариваясь, тронулись за ним. Удивительно, но наши питомцы перестали нервничать, хотя единорог вел нас за собой в густую чащу, куда даже свет почти не проникал. От него исходило ровное, чистое сияние, и вместе с тем умиротворение. Умом я понимал, что ситуация выглядит абсурдной: мы идем за каким-то существом неизвестно куда, но интуиция молчала.

— Это он?.. Это Великий Схимник?..

Сомнения Матрены имели основания: лысый, сморщенный старик, к которому подошел единорог, на величие тянул слабо. Он сидел на земле в потертом, тонком, несмотря на холод, балахоне, откинувшись спиной о камень, и глядел на своих гостей усталым взглядом из-под полуприкрытых век.

— Есть ли Свет в тебе и Сила, имперец? — сказал он очень тихо, поглаживая одной рукой гриву единорога. — Ведаешь ли ты, что может изменить природу разумного существа, что может изменить… мир?

Мы переглянулись. Казалось, что умалишенный старик говорит сам с собой.

— Подойди же. Дай я внимательно посмотрю на тебя…

— Иди, Никита, он тебя зовет, — прошептала Матрена.

Я, как завороженный, слез с дрейка и неуверенно сделал несколько шагов к старику.

— На твоих руках немало крови, но в твоем сердце я не вижу Тьмы.

— Фух, аж груз с души свалился, — услышал я бормотание Орла за спиной.

Его дурацкие шутки иногда действовали отрезвляюще. Тряхнув головой, чтобы избавиться от некстати накатившего оцепенения, я спросил:

— Кто вы такой?

— Зосима — имя мое. Со мной искал ты встречи, Никита.

— Откуда вы знаете мое имя? Откуда вы знаете, что я искал с вами встречи?!

— Живя в этой глуши, немало времени я посвятил не только молитвам, но изучению. Теперь вижу я все ясно и отчетливо, будто взгляд мой проникает сквозь холмы и деревья. Садись, Никита. Садитесь ближе и вы, разговор наш будет долгим…

Мы расселись вокруг Схимника кто куда — на камни, выступающие корни деревьев, поваленные ветки, и чувствовали себя не в своей тарелке. Зосима долго молчал, но и мы не знали, что сказать.

— До прихода Тьмы эти леса были землей обетованной, — произнес он наконец, — для могущественных древней, для величественных единорогов. Стражи Эльджуна — так я звал их. Но потом пришла Тьма. Теперь это не стражи — это проклятые существа. Проклятье их — моя боль. Рыдая, покидал я скит. Думал, кончено все. Жители аллодов погубят себя сами, потонут в коварстве своем, в ненависти и злобе. Сердце никогда не научится любить, коли не устало ненавидеть… Но есть еще в мире такие, кто выстоит, верой и доблестью своей выстоит!

Речь его журчала, как ручеек, и действовала гипнотически. Я вдруг понял, что слушаю Схимника с таким вниманием, что даже забываю моргать.

— Демоны окутали Тьмой Глухоморье. На аллоде, не в астрале, они живут: дышат воздухом и по земле ходят. Страшно это! Как природа такое допустила? Что же будет с миром, если астральные демоны смогут населять аллоды? Ни для кого больше не будет здесь места: ни для пушистого гибберлинга, ни для прекрасного эльфа, ни для самоуверенного человека, ни для свободолюбивого орка… Убил ты демона, что в озере жил, и полегчало мне, шепот деревьев радостным стал, пташка где-то вдали чирикнула… сгинул проклятый. Но не единственный то демон был в Эльджуне. Краем Вечной Ночи правит Царь Теней. И, судя по черным плодам дел его, силищи в нем во сто крат больше.

— Царь Теней — это демон?

— Так я его называю. Черпает он силу древней магии. Когда-то давно стоял в Краю том джунский храм, так и нарекли его — Храм Вечной Ночи. Не сыскать его развалин: раскололась твердь земная, упал он в астрал. Но осталось замест него Место Силы, самое мощное на Святой Земле. Его и заразили демонопоклонники… Теперь исходит оттуда Тьма.

— Как на Асээ-Тэпх? — подался вперед я.

— Было подобное и там, — согласился Зосима. — Но на нашу долю много более тяжкое испытание выпало. Много больше теперь силы у демоновых адептов, много больше зла они сеют… Как их побороть? Один есть путь, только один…

— Какой?

— Вера! Есть ли она в тебе?

— Вера?!

Я хотел расхохотаться, но от досады смог только фыркнуть. И ради этого мы сюда пришли? Тоже мне — способ борьбы. Вера!

— Честно говоря, я ждал более действенного совета, чем абстрактные слова, — произнес я сухо. — Я видел демонов и точно знаю, что умирают они от оружия, а не от веры.

— Есть сила в тебе, Никита, но глаза слепы. Только Вера может изгнать Тьму! С ее помощью излечил я этого единорога… — Зосима повернул голову к белому животному, которое все еще стояло возле него. — Он был проклят, но теперь в нем Свет. Вот, возьми… Это амулет. Но нет в нем магии, нет Силы.

Я взял в руки протянутую мне стекляшку на тонкой цепочке, похожую на неумелую поделку школьника для урока труда.

— И зачем он мне?

— Не бывает легких путей, не бывает — это все обман! Должно наполнить этот амулет твоею собственною Верой, — сказал старик, — понимаешь?

— Нет.

— Собери все светлое, что есть в сердце твоем: любовь, надежду, красоту… Наполни Силой своей души сей амулет. И ты излечишь единорога. А как излечишь, скатится по щеке его чистейшая слеза. Иди же, и за друзей своих не бойся, я буду ждать тебя здесь!