Альманах Международной Академии наук и искусств «Словесность». Том 5
Шрифт:
Сергей Фёдорович Уманец
Импоцилы
Отрывок мистического детектива
В мироздании с огромной скоростью где-то тридцать километров в секунду летит наша родная планета – Земля. Навстречу ей в параллельном мире движется враждебная нам планета – Поц. Когда произойдёт столкновение, никто не знает. А может быть, они пролетят по касательной… и наша цивилизация устоит… Хотелось бы в это верить. Я в это верю! Почему? Потому что верю в силу коллективного разума землян. Если каждый человек будет мыслить по-своему, но примерно в том же направлении, как это делает Иван Изназаретов, главный герой этого романа, то общее сознание Земли, подпитанное торсионными полями
Милый, дорогой, человек земной, посмотри внимательней вокруг себя… возможно, тебя используют. Будь бдителен.
Серго Земной
Глава 1
Вирус импоцилизма
На календаре девяностые годы прошлого столетия. Так называемая перестройка идёт полным ходом. Перестраивается всё: государства, дороги; переделывается общественный уклад миллионов людей; меняются общество, семья, личность; меняется идеология бытия; меняется всё и вся.
Природа, и та, кажется, стала иной. Глядя на грабительскую деятельность человека, она стала более жестокой и беспощадной к нему; она ощетинилась (и это верно, ведь она защищалась), отстаивала свои права и мстила обидчику пожарами, наводнениями, цунами, оползнями, техногенными катастрофами, различными вирусными пандемиями, СПИДом (синдромом приобретённого иммунодефицита). Но самое страшное, что ждало человечество впереди, не знал ещё никто. Кроме Фора-2. Кто же он, этот таинственный Фор-2? Вопрос, разумеется, не праздный! И его, этот вопрос, вправе задать любой из наших читателей, в том числе и вы.
В народе говорят: встречают по одёжке, а провожают по уму. Поэтому мы не будем оригинальничать и начнём своё повествование с внешней стороны вопроса.
Фор-2 – пожилой мужчина лет семидесяти. Довольно высокий, поджарого телосложения, с вьющимися с проседью волосами, зачёсанными назад. На его бледном с оливковым оттенком лице, а точнее, на левой щеке в дюйме от глаза, сидела небольшая родинка; над верхней губой красовались аккуратные усы. Губы всегда были чуть-чуть растянуты в какой-то неопределённой ухмылке, и всё выражение лица как бы спрашивало: «У вас ко мне есть ещё какие-нибудь вопросы? Или нет?». Но главным было не это выражение его лица. Главными были глаза Фора-2. Точнее их цвет. Они были абсолютно чёрными: ни зрачков, ни радужной оболочки, ни белка.
Фор-2 понимал, что его взгляд всегда вызывал необъяснимый страх и ужас у собеседника, поэтому носил средней затенённости очки, что скрадывало истинный цвет его глаз. Однако в нужный ему момент он снимал очки. И дело было в шляпе, то есть нужное дело, договор, сделка коммерческого или иного содержания совершались в пользу Фора-2. Но об этих «табачных делах» Фора-2 мы поведаем чуть позже. Единственно, что можем сказать наперёд, так это то, что чёрно-угольные глаза Фора-2 однозначно обладали гипнотическим воздействием на человека. Глядя в его глаза, собеседник испытывал панику, ощущал себя сбитым с толку, терял точку опоры и поступал в полное расположение черноглазого.
Итак, первая часть пословицы – встречают по одёжке – реализована: мы с вами имеем некоторое представление о главном герое.
Теперь, по сути, вопрос: кто он, Фор-2?
Фор-2 – это носитель новой идеологии, идеологии третьего тысячелетия – импоцилизма. Что это? Мы обязательно ответим на этот вопрос, но не сразу. Вы найдёте его, прочтя этот роман. Ответ будет дан в жанре детектива.
Конечно, нельзя утверждать, что Фор-2 основатель и создатель идеологии импоцилизма, но… Хотя, если быть точным и конкретным до конца, то и без всяких «но» понятно, что к созданию идеологии импоцилизма Фор-2 не имеет никакого отношения. Он был лишь «вирусом импоцилизма». Фор-2 и ему подобные внедрялись в общественные структуры человечества и исподволь, незаметно, но последовательно и чётко проводили идеологию импоцилизма.
Однако Фор-2, как вы понимаете, не единственное действующее лицо на страницах этого романа.
Иван Изназаретов – молодой человек лет двадцати пяти, выпускник физического факультета N-ского университета, после получения диплома по специальности «Физик-астроном» и года работы в Крымской обсерватории поехал в город своего детства – Назарет. По поводу названия сделаем несколько пояснений.
У каждого человека, как известно, есть своё место (город или посёлок), где он родился. То есть у каждого человека есть свой «Назарет» (как
известно, Иисус Христос был родом из Назарета).В свои двадцать пять лет Иван был чист Душой и телом и, когда после учёбы в университете и небольшой работы в обсерватории он вернулся в родной город, понял, что сам он нисколько не изменился, так и остался Ваней из Назарета.
Единственное, что переменилось в нём, так это границы мировоззрения – они расширились, а сами мировоззрение и мироощущение приобрели некую философскую окраску. Другими словами, он постепенно превратился в Ивана Изназаретова, а был всего лишь Ваня из Назарета.
Читатели! Вы, вероятно, обратили внимание на то, что слово Душа автор пишет с большой буквы. Это не ошибка, а сознательный ход мысли. Пояснения этому автор даст во второй части романа. Почему? Потому что хочет сохранить интригу повествования.
Вечерами, совершая прогулки по родной местности, Иван не узнавал её. С одной стороны, это был тот же город – город его детства, а с другой стороны, это был уже совершенно другой, чужой для него город.
Отчуждённость от праздных однокурсников, молодёжных тусовок Иван начал испытывать ещё в студенческие годы. Ему не нравились, например, дискотеки, где обязательным атрибутом был запредельный шум музыкальных ритмов, в особенности ударных инструментов. Во время танца разговаривать с партнёром бесполезно: человек не слышал самого себя, не то чтобы кого-то. При этом лазерные спецэффекты иногда так сильно и резко били по глазам в такт стодецибельной музыке, что все присутствующие на некоторое время глохли и слепли. Они и так были слепыми и глухими, как недельные котята, но грохот музыки и световые эффекты в десять раз усиливали их проблемы. И это лишь малость того, что хотелось бы сказать. В антрактах между музыкальными произведениями за буфетными столиками рекой лились вино, водка, пиво, джин-тоник, ром-кола, лонгер и другие напитки.
Вдобавок ко всему это действо утопало в сизом сигаретном дыму. Курили все: и юноши, и девушки; и кто уже выпил горячительного или энергетического напитка, и тот, кто ещё только собирался это сделать; и музыканты, и танцоры; и администрация заведения, и охрана. Если у кого-то в руке не было сигареты, то это ещё не означало, что он не курит. Это значило, что человек либо ещё не закурил, либо уже докурил и выбросил окурок. Каждый из курящих хотел показать соседям по кайфу, что лично у него сигареты дороже, тоньше и ароматнее. И вообще для наблюдателя со стороны, каковым являлся Иван на подобных мероприятиях (потому-то он и прекратил их посещать), казалось, что мир перевернулся. То, что раньше было верхом совершенства: здоровый образ жизни, спорт, один половой партнёр, стремление к познанию внешнего мира и своего внутреннего «я» – теперь было ничем. Теперь это всё называлось одним вонючим словом – отстой. А если ты не куришь, не пьёшь, не интересуешься девчонками и ни разу не пробовал наркотики, то ты лох и чмо, с которым не о чем говорить.
Конечно, сказать, что Иван Изназаретов был ангел во плоти, значило бы кривить душой перед читателями. И это в высшей степени было бы несправедливо по отношению к другим героям нашего романа, поэтому мы постараемся быть максимально объективными и беспристрастными.
Ваня, конечно же, знает вкус пива и сигарет. Он также знает, что от водочки на следующий день болит голова и дурно пахнет изо рта. С этими вкусовыми «прелестями» Иван познакомился ещё на первом курсе университета, когда жил в общежитии. Со стыдом и смехом он всегда вспоминал свой первый сексуальный опыт, когда в жарких объятиях подруги он вместо ответного поцелуя громко икнул и обдал лицо и грудь партнёрши рвотными массами. Потом отполз на чистую сторону кровати и захрапел сном праведника, свернувшись калачиком то ли от холода (всё-таки человек был голый), то ли сработал внутриутробный инстинкт самосохранения (подсознательно он приготовился к тому, что его после всего того, что он сделал и не сделал, будут бить по лицу, печени и гениталиям). Но никто его не бил, и даже не собирался. Подружка просто сфотографировала его на мобильный телефон в скотско-обнажённом виде и, шантажируя распространением на факультете, сбила с импотентного плейбоя сто долларов; а затем удалила его из памяти мобильника, и, наверное, своей тоже. Но стадию взросления прошёл не только Иван. Все коллеги-студенты, так же, как и Ваня, почувствовав запах самостоятельной взрослой жизни, почему-то решили, что «взрослость» – это прежде всего бесконтрольное потребление спиртного и сигарет и сплошное прелюбодеяние. Кто-то быстро переболел этой «юношеской болезнью», как, например, Иван, а кто-то всю жизнь так и мается в поисках призрачного кайфа, не получив достаточного иммунитета в молодости.