Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н.С. Лескова. 190 лет со дня рождения. Часть 2

Поток мыслей закончился. Поставив точку и отложив ручку, девушка на мгновение закрыла глаза.

Сон пришёл быстро. Она так и уснула с включённой лампой за столом.

Эта ночь принесла ей облегчение и последующий покой.

После той встречи девушка постепенно начала меняться, словно кто-то вдохнул в неё новую жизнь. Она стала снова жить и улыбаться, продолжая время от времени выплёскивать свои эмоции в словах, написанных лишь для неё самой.

Сергей Бочаров

Хотя автор родился в Павлодаре (Казахстан) «холодным летом пятьдесят третьего…», всю сознательную жизнь он провёл в Новосибирске, который покидал только два раза (срочная служба в Венгрии и три с половиной года работы на Камском автозаводе в Набережных Челнах). С 1987-го был руководителем городского клуба любителей творчества Высоцкого «Нерв». Стихи начал писать в пять лет, в шесть лет бросил, но мозговая извилина, ответственная за творческую деятельность, сохранила страсть к литературе до настоящего времени. Первая книга «Записки племенного кота» вышла в 2016 г. В ней автор посвящает читателя в таинства судьбы шотландского племенного кота Жана Клода на фоне нашей не совсем безгрешной жизни. В 2019-м выпущено продолжение – «Записки последыша». А в 2017 г. издан сборник рассказов «Век бы мне Парижу не видать!».

Юбилей юбилея

Ленке С.

Юбилей не всегда праздник, но всегда повод что-то вспомнить. В 2015 году отмечалось тридцатилетие принятия так называемого горбачёвского сухого закона. Достоверно он назывался так: Указ Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения» – и был принят в мае 1985 года. А в июне того же года случилось другое тридцатилетие, которое я не могу забыть до сих пор. Получилось как-то символично – тридцатилетие того тридцатилетия…

День был благодатный: вечер летней пятницы, солнечно, но не жарко. Слабенький и ленивый ветерок даже не играл с коротенькими юбчонками чересчур смелых представительниц лучшей половины человечества.

У Ленки, подруги жены, был день рождения – тридцать лет. Юбилей. Нетерпеливые гости пришли раньше, чем их приглашали, поэтому не всё ещё было готово. Всех смыслящих в кулинарии отправили на кухню готовить из того, что было. Сама же именинница, взяв меня как носильщика, пошла в близлежащий магазин за водкой и недостающими продуктами. Это был универсам напротив кинотеатра «Победа».

Первым делом заняли очередь в винно-водочный отдел, и весьма удачно: перед нами было всего человек сорок. Очередь двигалась быстро, но не сокращалась, а, наоборот, увеличивалась. За нами уже заняли, и мы пошли в продуктовый зал. Там долго не задержались – выбора такого, как сейчас, не было, – взяли то, чего не хватало для сервировки стола, оплатили покупку в кассе и переместились в нашу очередь за водкой. Отстояв минут десять, мы очутились наконец-то перед самым главным на данный момент человеком во всём универсаме – продавцом винно-водочного отдела. Деньги были у Ленки.

– Две бутылки водки, пожалуйста, – сказала она продавщице и подала той десять рублей.

– Водку продаём только по достижении покупателем восемнадцати лет! – заученно выпалила продавщица, оглядев Ленку бесстыдным и недобрым оценивающим взглядом. – Так что, девочка, проходи и не мешай добрым людям отовариваться. Вам что, молодой человек? – обратилась она уже ко мне.

Пока я стоял в очереди, успел хорошо рассмотреть нашу благодетельницу. Ей-то точно было лет тридцать, но выглядела она старше: широкое одутловатое красное лицо, бесцветные глаза, непонятная бесформенная причёска, ярко накрашенные малиновые губы. К своим годам она успела достаточно располнеть, хотя толстой ещё не казалась.

– Нет, ну интересно! У меня день рождения сегодня – тридцать лет, а вы мне такое… Меня гости за столом ждут!..

Конечно, Ленка и так выглядела моложе своих лет, но сейчас даже я засомневался в её возрасте. От внезапно нахлынувшего волнения она покрылась прекрасным детским ярким румянцем, и многие, наверное, не дали бы ей и пятнадцати. Но продавщица не думала сдаваться.

– Паспорт давайте, а потом возмущайтесь! – громко рыкнула она в сторону очереди, чтобы все слышали.

Действительно, с введением указа продавцы стали чаще спрашивать у покупателей паспорта, дабы самим не попасть в наказуемое положение. До восемнадцати ни-ни.

– Лен, да ну её! Давай деньги – я возьму, – попытался я как-то выбраться из этой ситуации, но не тут-то было.

– А вам, молодой человек, не стыдно? Вас надо привлечь за растление малолетних! – рокот продавщицы накрыл всю очередь, до последнего человека.

Она действовала по всем неписаным правилам философии очереди. Мы все не любим, когда перед нами возникают непонятные ситуации. Достаточно одного слова – и очередь начинает шипеть, как кусочек карбида, брошенный в лужу. А взрывоопасность водочной очереди вообще непредсказуема. Сработал «испорченный телефон»:

– Да что там впереди безобразничают?!

– Мужик какой-то с малолеткой водки пытался купить…

– Милицию вызывайте, а то простоим так до закрытия, самим не хватит…

– Нам и так не хватит – они хотят двадцать ящиков на свадьбу взять…

Щупленький дедок, стоявший недалеко от прилавка, решил разрядить обстановку и воззвал к милосердию продавщицы:

– Да не мучайте вы даму. Продайте ей водки. Я её хорошо знаю. Мы с ней ещё в детский сад вместе в одну группу ходили…

Нарастающий гул было затих, послышался смех, но…

– А тебя, дед, если будешь возникать, самого пошлю за паспортом! – послышался угрожающий голос с противоположной стороны прилавка.

Дедок быстро исчез в складках очереди.

Сзади начали потихоньку напирать: «Не берёте? Освободите место! Дайте другим отовариться». Эти и другие возгласы стали сплетаться в недоброе гудение.

Я ещё раз попытался взять деньги у Ленки и закончить весь этот балаган: дома нас действительно заждались гости. Но в топку женского гнева закинули слишком быстровоспламеняющиеся сомнения, и, сколько кому лет, уже не имело никакого значения. У неё только что нагло отобрали конституционное право быть покупателем и требовали доказать то, что уже двенадцать лет являлось юридически доказанным.

Хозяйка прилавка уже успела, наверное, сравнить себя с Ленкой, потому что в её глазах просто искрилась бешеная женская зависть, которую я нормальными словами и выразить-то не смог – только нехорошими жестами и хорошим матом.

Продавщица вытянула вперёд свою руку и махнула кистью в сторону выхода: мол, всё, до свидания.

– Серёга! Стой здесь! Держи очередь! Я скоро! Сейчас я ей… – Ленка развернулась и быстрой походкой пошла из универсама.

Я стал пропускать очередников, приговаривая каждому: «Это моя очередь, но я вас пропускаю, пока спутница моя не вернётся».