Награждён Министерством культуры Российской Федерации памятной медалью «100-летие А. Т. Твардовского».
Постоянный участник Московских и Санкт-Петербургских международных книжных ярмарок; XXV Парижского книжного салона во Франции; XIII Международной книжной ярмарки в Пекине.
Секретарь Союза писателей России.
Свято-Введенский Толгский женский монастырь
Лежала Волга рыбой в стороне,Рассвет как сокол на неё спустился.О, Приснодева! Я в монастыреПред ликом золотым Твоим молился.Какой я грешник? Знаю, знаю сам.Мне дальше паперти не стоило соваться.Но за спиною братья по стихам,Которые и плачут и постятся.Монахини поют, как стайка птиц,У каждой из певиц по Божьей ноте.Вдруг падаю, как перед плахой, ниц,Услышав глас: «Без Бога вы живёте!»Как воины стоят свеча к свече,Их огненные шлемы полыхают.И
тени на церковном кирпичеКоня Георгиева под уздцы хватают.Не на меня занесено копьёСвятое – на поверженного Гада.Я русский – значит, это всё моё:И монастырь, и каждый кедр из сада,И звонница, и Волжские врата,И сорок шесть монахов, убиенныхЛитовцами, ять в книгах и фита,И даже галки на мирских антеннах.Здесь исцелился Грозный Иоанн,От язвы моровой спасались земли…И я лечился от словесных ран,За города молился и деревни.О, Пресвятая, Отчину спасиНа тихой пристани народного терпенья!Во чрево – Христа вместившая, простиПоэту очарованному – пенье.
Бабушка Анюта
В невесёлую минутуВспомнил бабушку Анюту.К ней от мачехи сбегалКости греть на русской печке,Искупавшись в зимней речке,Как французский генерал.Ночь, в ночи две сигаретки,Две блестящие монетки,Два зелёных уголька…Сердце выпало из глотки,Тут заметил выше тропкиТри стеклянных огонька.Да, тогда водились волкиВ хвойно-каменной сторонке,Помнишь, Батюшка Урал?Взвоют – стынет кровь по жилам,Если был бы я служивым,Я б с собой мортиру брал.Отодвинув прочь заслонкуЗа родимую сторонку,Погружала в печь ухватБабушка в крестьянском платье,Плыл обратно на ухватеЧугунок, одетый в пар.Хоть крупинка за крупинкойВ супе бегала с дубинкой —Ешь от пуза, как мужик…Алюминиевая ложкаНад столом висит как брошка,Отражая этот миг.На сундук швырнув рогожку,Скинув с зябких плеч одёжку,Забираюсь под тулуп.В сне глубоком вижу царство,Где нет злобы и коварства,Где друг дружке каждый люб,Где по небу ходят кони,Нет волков и нет погони.А в светёлке дева-матьШепчет листопада тише:– Подойди, сынок, поближе,Лобик твой поцеловать…Тут я, дурачок, проснулсяИли луч ресниц коснулся,А по ним слеза бежит.Жизнь моя стоит в тумане,Как похлёбка бабы Ани.Нужно как-то дальше жить.
Сибирский тракт
Тракт Сибирский пронизан лучамиИ гудит золотою стеной!Бог-свидетель прильнул небесамиК тайным знакам тропы вековой!Казаки, конокрады, цыганеПролетели по тракту в дыму!Растворившись лесными царьками,Принимая суму и тюрьму!Где железом гремел ДостоевскийИли Чехов пылил колесом,Там проехал колхозник советский,Раскатав эти дали катком.За Урал завалилась Россия,Как сапог за гранитный сундук.Вот где русская воля и силаИ до моря Держава вокруг!
Луч
С Камы-матушки широкой,С Камы-матушки глубокой,Между лодок и плотовНа колёсном пароходе(Что-то динозавра вроде…),Позабыв родимый кров,Приплывём в Москву-столицу,Поцелуем голубицу,Что летает выше туч.Над её семью холмами,Над кремлёвскими орламиПронося Господний луч.Этот луч насытит перья,Как стрелу насытит зелье.А стрела насытит цель.Слово не острей кинжала!Но из раны побежалаКама в общую купель.
«Умирало над морем светило…»
Умирало над морем светило,Обручившись с поверхностью вод,Светозарная Божия силаГасла в небе, как русский народ.Я стоял на скале под сосною,Что корнями эпоху скребла.За моею спиною, за мною,Погибала без боя страна.Я рукою, свинцовой от силы,Вырвал
с корнем клубящийся луч.И заплёл его в имя – Россия,Словно в конскую гриву… И с кручПрокатилась имперская тройка,Расплескав океаны-моря.Как на свадьбе я выкрикнул: «Горько!»Горько, горько, Отчизна моя.Мы на свадебке ноги допляшем,Подерёмся за первым углом…Ты, Россия, ведь матушка наша!Не пои нас кровавым вином.
Школьное фото
На школьном фото на крыльце тесовомСпрессовано десятка три судеб.В сапожках из кирзы, в мундире новом,Я впереди, как на подносе хлеб.Тогда любой денёк был ярче вспышки,Которой нас фотограф ослепил.И сопоставить смотровую вышкуС Олимпом – не хватало детских сил.Иначе б знали – кто в бою погибнет,Кто, как Чапай, до нас не доплывёт,А кто при жизни, словно лист, поникнетИ в никуда однажды забредёт…Я вырву белый клок из бороды,Как омертвелый куст на склонах дальних.Я до сих пор на фото впереди,Всё тот же школьник слов первоначальных.
Зрелость
В поэзии я был солдатом,Как в армии был рядовым.Бил в морду и ругался матом,И думал, что на том стоим.Но мир стоял на русской Вере,Что наполняет небом грудь.Я в троицу другую верил —Авось, Небось да Как-нибудь.Но молодость, как всё, – проходит,И зрелость ей вздыхает вслед…Но всех красавиц и уродин —Дороже сердцу Белый Свет.Но всех сокровищниц и кладовДороже Родина и Честь!Ну что ж ты, милая, не рада?И ты мне дорога, что есть.Всё дорого и всё любимо:И слякоть в небесах равнин,И слёзы, что текут от дыма,Смывая журавлиный клин.
«В пустом лесу трезвонят коростели…»
В пустом лесу трезвонят коростели,Медведь берлогу ищет потеплей.Лосиный след, как дырочки свирели,На узенькой тропинке между пней.Душа полна восторга и любви,А сердце одинокое – печали.Не пойте длинных песен, журавли,И не звените райскими ключами.На дно берлоги падает медведь,Как в омут со скалы замшелой камень.Листва темнеет, как от солнца медь,И гаснет по лесам и рощам пламень.
«Жизнь покачнулась на весах…»
Жизнь покачнулась на весах,Но удержалась.В небесахИ на земле вражда бушует,И гаснут звёзды там и тут,Дороги в никуда ведутИ речка образ твой ворует…Словно следы от стоп Христа,На гладиКонтуры лицаВниз по течению мерцают.Звезда, попавшая в глаза,До смерти не прожгла тебя,Лучи глагол твой залатают,Он станет чистым, как роса,Звенящ, как неба полоса.К Отчизне простирая руки,Услышишь звон колоколов,Ужель и он устал от слов —Тот,Кто за Слово принял муки?Сместилась линия весов,Отпали стрелки от часов —Секундная и часовая…Одна минута до утра,А дальше зеркала у ртаВздохнёт,Как бездна мировая.
Крушение
Дрожь по составу пробежала,Как бы по коже бегуна,И, оттолкнувшись от вокзала,Гонимый силой колеса,Помчался, набирая скорость,Набитый русскими людьми.А я торчал в окне по пояс,Кричал: «Красиво, чёрт возьми!»И взял уродец преисподней,Нарушил ход людских судеб.Откос! Удар! Погибли сотниБеспечно, как Борис и Глеб.Как нитку разорвало рельсуНа повороте бытия…Ногтями вырежу я дверцу:– Ну здравствуй, Родина моя!
Деревня
Заросла лопухом и крапивой,Не найти ни окон, ни дверей.Замутились нечистою силойОзерки, где таскал пескарей.То, что брошено – не безобразно.Значит, я этот вид заслужил.Потому что бездумно и праздноЯ отцовскую жизнь доносил.Покаянная ночь бесконечная,За свечой догорает свеча…Лишь поэзия – стерва сердечная,Из-за левого смотрит плеча.