Алмаз 'Шах'

– Здравствуйте, Николай Иванович!
– выпалил Усманов, догоняя академика.

Тот, не замедляя шага, повернул голову и улыбнулся - на круглом лице собрались многочисленные складки и морщинки.

– А-а-а, хитрый татарин! Здравствуй, здравствуй.

– Я к вам...

– Вижу. Что случилось - вырастил сантиметровый кристалл?

– Почти.

Они поднялись на третий этаж, и пошли по длинному узкому коридору, слабо освещенному шарообразными светильниками. Чернов шагал вразвалку, здороваясь направо и налево и не обращая внимания на растущий сзади людской хвост. У кабинета тоже толпились сотрудники, но Николай Иванович сделал жест рукой ждать!

– позвенел ключами, отпирая дверь, пропустил вперед Марата. Прошел к столу и сел, поставив портфель у ножек кресла.

– Жарковато нынче, - сказал он, откидываясь.
– Садись. Марат сел и быстро оглядел тесный кабинет. Со времени последнего визита здесь ничего не изменилось: за стеклами трех шкафов теснились книги, на широком столе ничего лишнего.

– Читал последнюю статью своего многоуважаемого директора?
– ехидно спросил Чернов.
– Ох, какую ерунду он написал!

– Ваш аспирант!
– тихим голосом напомнил Усманов.

– Самый первый, - уточнил Николай Иванович.
– А первый блин всегда комом... Весьма негибкое мышление. Уперся в ударный способ синтеза алмазов, и ничем его не сдвинуть. Он и "Голубую книгу" до сих пор не понял. Ну да бог с ним... Что у тебя?

Марат выпрямился, погладил голову и хорошо поставленным баритоном продекламировал:

– "Кристалл неизбежно несет на себе следы предыдущих моментов своего существования, и по его форме, по скульптуре его граней, мелочам и деталям его поверхности мы можем читать его прошлое"!

– Ферсман, - кивнул седой головой Николай Иванович.
– "Кристаллография алмаза", страницу не помню. Дальше!

– К сожалению, в своей практике мы редко пользуемся этим золотым правилом. Физики и химики не поспевают исследовать полученные кристаллы, и мы ставим новые опыты почти вслепую. Да и как исследовать нашу мелкоту?.. А плановики подстегивают: давай технический алмаз, и как можно больше! Тылы отстали, а мы все гоним и гоним. Я уже не ученый, я - производственник!

– Излагаешь верно, хотя излишне страстно, - прервал Марата Чернов. Однако кто тебе мешает...

– Простите, я не кончил. Плохо не только у нас, плохо везде. Взять такое простое и все-таки до конца не объясненное свойство алмаза - анизотропность. Казалось бы, поскольку алмаз кубический, постольку он изотропный и в поляризованном свете должен быть абсолютно черным. Однако все давно знают, что под микроскопом в поляризованном свете во многих кристаллах наблюдаются интерференционные фигуры - черные кресты гиперболы и всякие извилистые линии на сером фоне. Этот факт связывают с наличием напряжений в кристаллах, которые получились в результате резкого изменения термодинамической обстановки в процессе роста. Но какого именно изменения? Точного ответа нет, потому что исследовано недостаточное количество природных алмазов.

– Марат, ты слишком тенденциозен!
– опять перебил Чернов.
– Вспомни хорошую монографию о якутских алмазах. Да и в ферсмановской монографии описан сто тридцать один кристалл.

– Ну и что? Для статистического анализа этого мало. А между тем в хранилищах лежат сотни неизученных алмазов, Алмазный фонд забит кристаллами, которые сверкают без всякой пользы!

Николай Иванович поднял маленькую ладошку:

– Стоп! Говори прямо; чего добиваешься? Марат отвел глаза в сторону и быстро произнес;

– Мне нужно исследовать алмаз "Щах".

– Та-а-ак...
– протянул Чернов.

– Почему именно "Шах", а не "Орлов"?

– Как же, - заволновался Усманов, - во-первых, противоестественная для алмазов форма, во-вторых, размеры, в-третьих, я выявил в нем столько странных закономерностей...

– Камень детально исследован Ферсманом,

– Ну да, на уровне двадцатых годов; лупа и прикладной гониометр. Ни показателя преломления, ни удельного веса, не говоря уже об интерференционных фигурах.

– Двадцать второй год, - раздумчиво произнес Чернов.
– Да, это не сахар... Александр Евгеньич рассказывал мне о перевозке драгоценностей русской короны из Петрограда в Москву... Да... Так ты считаешь, что на "Шахе" написано, как следует растить крупные алмазы неправильной формы?

– Это утверждает Ферсман!

– Да...
– Чернов принялся поглаживать голоду, - Да... Симметрия среды обязательно влияет на форму... Да... А если алмаз продолговат, то, следовательно, питающее вещество поступало неравномерно...

– Чернов, - кивнул головой Марат.
– "Голубая книга", страницу не помню.

– Не язви... Да... А как мы получим к нему доступ?
– вдруг спросил Николай Иванович,

Марат пожал широкими плечами.

– Ладно, это моя забота. У тебя все?
– Не дожидаясь ответа, встал и подал руку: - Привет Ирине,

6. ХОРОШО БЫТЬ АКАДЕМИКОМ

Все, что видим мы, - видимость только одна.

Далеко от поверхности мира до дна.

Полагай несущественным явное в мире,

Ибо тайная сущность вещей - не видна.

Омар Хайям

Прошел месяц. От Николая Ивановича не было никаких известий, Усманов злился, но напоминать о себе не решался. Тут районная газета опубликовала очерк Песцовой. Заголовок, разумеется, гласил: "Рукотворный алмаз". В очерке Марата называли алхимиком, который из сажи делает бриллианты. Кроме того, там было написано, что за спиной кандидата наук Усманова - что бы вы думали?
– кандидатская диссертация.

Камилка закончил четвертый класс с одной лишь четверкой по пению и ежедневно требовал от папы выполнения обязательств. Еще зимой было обещано купить телескоп в случае хорошей успеваемости сына. Денег на большую покупку, конечно, не оказалось, а слово следовало держать. Пришлось пойти на заем.

Дни тянулись в бытовых неурядицах, в выращивания мелких и темных алмазов, в скучных семинарах и субботних налетах на книжные магазины Москвы. И в ожидании черновского сигнала.

Звонок Николая Ивановича все-таки застал врасплох.

– Марат, - кричал в трубку Чернов, - завтра вечером ты должен быть у меня!

– Зачем?
– растерялся Усманов.

– За тем самым, - веселился академик.
– Захвати с собой пикнометр, все остальное я приготовил.

Марат положил трубку мимо аппарата, пошел на кухню и долго пил ледяную воду, которую водохлеб Камилка держал в холодильнике

Назавтра Усманов примчался в Москву, долго слонялся по черновскому институту, невнимательно читая стенные газеты, и еле дождался приезда Николая Ивановича. Потом перетащил в черновскую "Волгу" поляризационный микроскоп в ящике, микрофотонасадку, гониометр, радиометр. Колбочку со спиртом и пикнометр поставил в заднем окне машины, а усевшись на сиденье, взял их в руки, чтобы стекло по дороге не разбилось.

– Весы, - спохватился он.
– Весы забыли.

– Весы там есть, - успокоил Чернов.