Алмаз

Чей-то громкий возглас — и Костя поспешил на сцену, продолжая снимать себя и все происходящее вокруг. Даже через экран я почувствовала волну восторга, с которым его встречали зрители.

Музыкант подошел к краю сцены и, крепко взяв за руку одного из фанатов, вытянул к себе на сцену.

— Друг, умеешь обращаться с этой штукой? — спросил он, передавая телефон незнакомцу.

— Еще как, чувак! — радостно отозвался мужской голос. — Для тебя сделаю, что угодно!

Костя поблагодарил парня и посмотрел на меня в камеру:

— Смотри внимательно, малышка, и наслаждайся шоу!

Сцена погрузилась в темноту, и раздался барабанный ритм. Началось так называемое «шоу».

Свет прожектора упал на край сцены, осветив одну единственную фигуру. Костя был сосредоточен на игре, медленно перебирая струны гитары. Его глаза были закрыты, а лицо выглядело умиротворенным — он полностью отдавал себя музыке. Медленно он покачивался в такт мелодии. Его гибкое тело делало простые движения, но они казались такими сексуальными в этом полумраке и ритмичной музыке.

Как гром, грянули оглушающие басы, и песня перешла в свою быструю часть. Костя выпустил из рук гитару, и она оказалась за спиной. Обхватив руками стойку микрофона, начал петь:

А ты в ночи шептала о любви,

Стреляя льстиво пустотою взгляда.

Мне так смешно — остановись, молчи!

Слов лживых тратить на меня не надо.

Твоя улыбка, словно сладкий яд.

Ирония грустна и неуместна.

Нет лживей суки! — люди говорят.

А я доволен, будто ты моя невеста.

Та ласка, как агония сожжет,

Но тает время — опусти прелюдии.

От них я слепну. Яркий небосвод,

И то темнее, чем твои орудия.

Хотя тебя не лучше, спору нет.

Ты для меня, как новая монетка —

Тобою расплачусь я за обед.

Таких, как ты я помню слишком редко.

Тебе есть испытание на прочность,

Так покажи же все свои умения.

Во взгляде дерзость, а в движеньях — точность.

Тебе солгу без совести зазрения.

Известно богу лишь, как я устал

От бесконечных дней, ночей и игр.

Давно иссяк азарта весь запал…

Иди же в клетку — там заждался тигр…[1]

Зал подпевал его бархатному, местами с хрипотцой, голосу.

Константин Соболев, действительно, жил музыкой. Эта концертная суматоха, безграничная любовь фанатов были неотъемлемой частью его жизни. Видела, с каким упоением он откликался боготворящим его людям и насколько ему это нравилось.

Костя хотел увлечь и меня в эту кутерьму событий и свершений, но существовало одно режущее глаза противоречие — я совершенно не вписывалась в эту его картину мира.

Отчего-то стало грустно, и я легла спать, чуть не плача. Это из-за Бэмби, точно из-за него. Ведь по сюжету диснеевского мультика убили его маму-олениху, когда он был еще малышом. Разве это не печально?

[1] Автор: Дора Коуст

3. Герои и квесты

В утро моего заслуженного выходного меня разбудило навязчивое жужжание. Если это не сигнал о приближающемся апокалипсисе, то я не шевельнусь. Нет, даже если это он, я все равно продолжу спать. В конце концов, я заслужила отдых!

Но шум не прекращался ни на секунду и постепенно начинал раздражать. Помимо гула отчетливо слышала мужской голос, и невероятно, но напоминал он Костин.

Все, финиш! Теперь он везде будет мне мерещиться? Может, я сплю? Еще не хватало, чтобы он мне снился!

Сон окончательно ушел, и я вынырнула из-под одеяла. Огляделась по сторонам, определяя источник звука — где-то в квартире.

Лениво поплелась к ванной, откуда доносилась музыка. Распахнув дверь, обнаружила Аню с феном в руках, а из ее телефона звучала уже знакомая мелодия.

— Ты проснулась? — весело поинтересовалась подруга, заметив меня в отражении зеркала и убавив громкость.

— Предпочла бы еще немного поспать, а лучше — весь день нежиться в постели, — не стесняясь, я широко зевнула, — но твоя любовь к музыке не дала этого сделать.

— Где твои манеры? — поморщилась соседка, задетая моим хамством.

— Извините, ваше величество, — театрально я присела в реверансе.

Аня не смогла долго изображать из себя светскую леди и, хрюкнув, рассмеялась. Это было ее отличительной чертой. При всей своей внешней холености и ухоженности, во время смеха она издавала нелепые звуки вроде тех, что можно услышать, наступив на резиновую детскую игрушку — высокий писк вперемешку с пугающим кряканьем, чем еще больше смешила окружающих. Понятия не имела, знала ли Аня о таких своих особенностях, но смеялась она всегда без стеснения и неловкости.

Чуть потеснила ее, занимая место перед раковиной.

— Какие планы на сегодня? — спросила Аня, перекрикивая жужжащий фен. Выключить его она, конечно, не догадалась.

— Ничего особенного, — набрала в ладони холодной воды и умылась, отчего вздрогнула и, кажется, окончательно проснулась. — Собиралась погулять в парке с Олегом.

— Опять дуришь ему голову? — в ее голосе слышалось осуждение.
– Эти платонические отношения между вами наводят на меня ужас. Как можно любить девушку и элементарно не хотеть поцеловать ее или не испытывать к ней сексуальное влечение? С ним явно что-то не так, — заключила, как опытный детектив, все подвергающий сомнению. — Я бы советовала держать его на расстоянии, — не замедлила поделиться добрым советом. — А может, наоборот, он извращенец? — настигло ее новое озарение. — У тебя белье не пропадало?
– спросила совершенно серьезно.

Так и хотелось спросить: а у тебя мозги не пропадали?

— Как в твоей голове рождаются подобные мысли? — ограничилась лишь этим вопросом. — Никакой он не извращенец, — решила постоять за ни в чем неповинного друга. — Почему парень просто не может дружить с девушкой?

— Потому что это противоестественно, - доказывала она свою правоту.
– В такой так называемой «дружбе» один из участников обязательно влюблен.

А Земля плоская, да?

— Я не люблю Олега, - с уверенностью заявила.