Алмазная реальность
Шрифт:
– Да, приходили коллеги из СВР, уверяли в своем почтении и принесли приказ о повышении. Я, стало быть, опять в строю. Обрати внимание, каждое наше идиотское приключение приносит мне звездочку. Когда следующее, а? Очень уж хочется влезть в генеральскую форму!
– Если доживешь, – погрозил я пальцем. – А как же «Акварис» твой?
– Тоже навестили. Подарили, что характерно, автомобиль. Новенький «фольксваген-тапир», у тебя вроде был такой?
– Отличная машина.
– Ну вот. Просили их не забывать, обещали даже место в руководстве, но я согласился на СВР и переигрывать не
– Ты мне скажи еще вот что: как Лору Кудряшову-то вытащили?
– А это уже не ко мне. Это спецназовцы, они и не знали, что это Лора. Уцелевших сектантов повыволокли, давай сортировать, а она там и оказалась. Так что моей заслуги тут нет никакой. Им с Вуду операции сделали. Успели все-таки напихать своих заморочек… Легина, кстати, поймали живым и невредимым. Вроде как заинтересовался им Тьюринг, так что не исключено, что скоро капитан Легин будет тут шастать и чего-нибудь вынюхивать. Неразборчивые у них там люди… Если его, конечно, им отдадут.
– Значит, операция прошла успешно?
– Более чем. Выловили практически всех, Артем, конечно, поработал на славу… А ведь мы едва новую войну не начали, а?
– Да. Едва.
– Репортаж-то свой написал?
– Да это уже на книгу тянет, а не на репортаж… Вот засяду да как напишу!
– Ладно, отдыхай пока. Тебя еще по спецслужбам затаскают, будешь всякие воспоминания надиктовывать… Да, с Колей и доктором Мурзиком тоже все в порядке. Коле мои – «Акварис», то бишь – обещали машину, как у меня, а Мурзика принудительно лечат от алкоголизма. Доктор-то хороший, даже с известным именем оказался.
– Вот видишь, как хорошо все кончилось, – улыбнулся я. – Как в доброй детской книжке. Все злодеи наказаны, все герои получили подарки и радостно пляшут на лужайке. Ты не хочешь радостно поплясать на лужайке?
– Хочу.
– Тогда я за тобой заеду, когда выпишешься. Знаю я одну лужайку…
– Только не «Алебастр», пожалуйста, – серьезным тоном сказал Мартин.
Приехав домой, я обнаружил, что холодильник пуст, а пищедоставка не работает в связи с профилактикой. Ничего не оставалось, кроме как тащиться в ночной супермаркет.
Прямо у входа в меня врезался низенький человек, куда-то спешивший, уставившись себе под ноги. Он ойкнул и извинился, но я придержал его за плечо:
– Товарищ капитан! Добрый вечер! Курицын, а это был он, желчно сказал:
– Не такой уж и добрый. Тем не менее здравствуйте. Давно вас не было видно.
– Африка, потом Украина, – развел я руками. – По городам и весям.
– В Африку вас занесло… А мой-то погиб, – сухо сказал капитан, и я даже не понял, о ком он. А потом вспомнил:
– Сын?
– Вовка… Их из Намибии перебросили в Мозамбик, когда наши стали мир укреплять… Против морской пехоты. Они сдаваться уж было собрались, свои же все-таки, а по ним с орбитальной платформы, лазерами… Прислали страховку и благодарность. Сволочи…
Я молчал, потому что не знал, что я могу сказать этому маленькому злому человеку. Он, наверное, и не ждал от меня никаких слов, потому что буркнул себе под нос слова прощания и побежал дальше.
А я вспомнил, как в джунглях Африки, на краю лагеря, в клетке из бамбуковых стволиков сидел бабуин. Как он злобно
скалился и бросался на прутья, как просовывал сквозь них лапу наружу и пытался дотянуться до черных солдат, дразнивших его…– Чего обезьянку тираните? – спросил тогда Федор у нашего земляка наемника.
– А это пленный, – усмехнулся тот – Бабуин-стрелок. Не слыхали? Говорят, наша разработка, в свое время проданная ЮАР.
Я подошел тогда ближе и взглянул бабуину в глаза. Ничего, кроме жуткой злобы.
Что они здесь все творят, черт побери, подумал я, и бабуин плюнул мне в лицо.
Вот тогда все и началось.
Нет, началось значительно раньше, когда мистер Бэбедж построил свою чертову вычислительную машину…
А еще я вспомнил микрочип, который спрятал под камнем в цветнике Маши, подруги шофера Коли.
Надеюсь, там он и сгниет.
Хотя все ненужные вещи в этом мире имеют свойство не пропадать ни при каких обстоятельствах.
Знаете, всегда трудно подводить итоги.
Наверное, потому, что жизнь человека не делится на этапы, хотя иногда кажется, будто что-то кончилось, что-то началось… Ерунда. Жизнь – это такая лента. Длинная. А может быть, даже бесконечная. Лента Мебиуса. Она переворачивается где-то там, далеко… Переворачивается и идет снова, дальше. Закручивается, сращивается… Без конца.
Мой кабинет, в котором я почти никогда не сидел, все тот же, словно я и не покидал его. Все по-прежнему, даже пыль старая. Следы от пальцев на черном пластике…
Впрочем, кому это интересно? Кроме меня, наверное, никому.
После событий на Украине прошло уже достаточно времени. Год. Я успел отдохнуть, прийти в себя. Успел дать в рожу очередному полкану. Потому я все еще капитан, хотя мог бы… Или нет? Какой из меня, на фиг, майор? Майор – это уже что-то степенное, серьезное. Я же как был экстремалом, так им и остался.
Только ночные звонки меня больше не беспокоят, и, что там происходит в виртуальном мире, мне неизвестно. Впрочем, если Артем не звонит, значит, не нужно…
Вуду почти оправилась от происшедшего. Она все чаще и чаще возвращается в реальность. Откуда? Я не знаю, а спрашивать не имею желания. Просто сижу возле ее кровати и жду, пока она откроет глаза или когда в этих глазах появится осмысленное выражение.
Доктор Мурзилка, который ее теперь лечит, говорит, что это не кома и не просто потеря сознания, а что-то другое. Что, понять трудно, но лечению поддается. Я очень ему верю, особенно когда выяснилось, что он не просто кустарь-алкоголик, а в прошлом едва ли не мировое светило.
Так проходит мое свободное время, Мурзилка что-то говорит, говорит, бубнит… А я сижу возле кровати и жду. Вот она откроет глаза и скажет…
Мурзилка утверждает, что все будет в порядке. Я ему верю…
Таманский на связь не выходит. Он занял пост заведующего отделом оперативных новостей в «Юропиэн геральд» и загружен по самые уши. Эта служба была сотворена специально для него. Мне кажется, он доволен.
Последний репортаж Таманского был из Берлина с церемонии подписания мира.