Альпинист. Книга 1

Вид у меня в этот момент был такой, что Петрович участливо сказал:

— Ты же должен понимать, что если на Пик Победы группа не доберется, то как это поражение будет подано врагами из чуждых нам стран? Они это дело тут же раструбят на весь мир, мол, Советский союз ничего толком не может, только громкие лозунги горазд кричать. Да на смерть детей отправлять. Скандалом все закончится. И простыми выговорами и увольнениями не обойдется. Полетят головы. Причем сначала ваши, потом ваших тренеров, а потом уже и тех, кто все это дело курировал, если те не успеют подчистить хвосты и найти крайних.

Петрович раздавил окурок в консервную банку.

— Поэтому каждого из вас проверяют — вдруг вы агенты враждебных стран? Вдруг на вас кто-то выходил из агентов, чтобы подкупить, чтобы вы сорвали мероприятие. Вдруг, вам уже переданы необходимые инструкции по срыву? Понимаешь?

— Понимаю, — одними губами прошептал я, с ужасом вспоминая бард-клуб «Орфей».

Песни там пелись, в том числе и мной, вполне себе тех стран, про которые Петрович сказал «враждебные». Да, «Битлз» идет мимо списка запрещенки, но вот участие в собрании, где критиковалась действующая власть вполне могли приписать.

А еще я вспомнил наш поход на гору Каменку. А точнее происшествие в лесу. И воровство золота, и стрельба из оружия по ногам, и укрывательство нарушителей (а ведь не сообщение в милицию о Володе и Артеме — это, по сути, укрывательство). Нет, за этими делами вряд ли велась слежка, ведь тогда еще объявлено про конкурс не было. Или… что мешало соответствующим органам заранее проследить за всеми нами? Если восхождении планировали давно, соответственно в оборот все клубы можно взять. Ведь когда объявят смотр предполагаемые шпионы, естественно, будут вести себя гораздо настороженней и тише. А когда враг не предупрежден, он расслаблен и легче может выдать себя. Черт! Черт-черт-черт!

— Каждый ваш шаг, каждый вздох фиксируется на фото и видеопленку и внимательно изучается нужными людьми.

— Мне кажется, вы сгущаете краски.

— Хотел бы я верить в это! — усмехнулся Петрович. — Но я прожженный реалист. Не пессимист, не оптимист. А именно реалист. И я понимаю, что скорее всего так сейчас и обстоит твое и твоих друзей дело. Так что будь на чеку. Ничего лишнего не говори.

— Спасибо за предупреждение, — кисло ответил я.

— Ладно, не расстраивайся! — хлопнул меня по плечу Петрович. — Тебе сегодня грех расстраиваться. У тебя ведь день рождения.

— Вы откуда знаете?

— Петрович много чего знает. А на день рождения принято — что? — верно, подарки дарить. Вот тебе, от старика Петровича, подарок.

Он достал из кармана небольшой предмет, протянул мне.

— Держи. На память.

— Что это?

Я взял странный подарок, рассмотрел со всех сторон. Это был предмет, сделанный из метала, кажется, из алюминия, из прутка, диаметром в семь миллиметров. По виду подарок походил на восьмерку, с одной стороны имел небольшой рычажок, отходящий назад при нажатии.

— Эх, ты! — с укором произнес Петрович. — А еще альпинистом называешься. Это же карабин!

— Карабин? Никогда такой не видел.

— Верно, не видел. Потому что нет ни у кого такого. Это уникальная вещь. В единственном можно сказать экземпляре. Моя разработка. Личная. Я когда альпинизмом увлекался не только ведь мыслями в горах был. У меня и в части снаряжения голова варила. Много я всяких штук и приспособлений придумал, облегчающих подъем. А вот это, — Петрович указал на карабин, — можно сказать верх моих инженерных мыслей.

Я внимательней рассмотрел подарок. Было видно, что сделан он не на заводе — на ребрах жесткости имели следы от молотка и напильника, спинка в нескольких местах поцарапана, крючок выточен грубовато.

— Ты не смотри на вид. Книгу ведь тоже не по обложке судят. А этот карабин очень удобен и практичен. Да ты и сам все поймешь, когда попробуешь. Двухтактная автоматическая муфта с хитрым принципом работы. А самое главное — это баланс. Я ведь не просто так карабин этот в восьмерку завернул. Тут инженерная мысль, которой сам Тесла позавидует! Одних расчетов две тетрадки исписано! Баланс на ребре жесткости и в основании такой, что карабин чуть ли не сам тебя страховать и закрываться будет!

Петрович рассмеялся.

— Так что бери. От чистого сердца.

— Спасибо!

Я принял подарок, спрятал его в карман.

— Ну все, пошли работать.

Машина с грузом уже подошла, и мы двинули по коридору, как вдруг из самого хозяйственного отдела раздался знакомый голос.

— Подожди, — шепнул я Петровичу, сам осторожно выходя в торговый зал.

Возле прилавка стояла Леся, покупала хлеб.

— Привет! — не сдержался я, выходя чуть вперед.

— Привет! — ответила девушка обернувшись. — Что ты здесь делаешь?

— Работаю, — ответил я.

— А я хлеба зашла купить.

— Слушай, а что ты сегодня вечером делаешь? — решил я не упускать такого прекрасного случая.

— Вечером? — задумалась Леся. — Никаких планов не было.

— Тогда, может быть, сходим в кино?

— В кино? А что там сейчас показывают?

Вопрос застал меня врасплох.

— Я понятия не имею, — честно признался я.

Лесю такой ответ развеселил.

— Приглашаешь девушку в кино, а сам не знаешь, что там показывают?

— Да и так ли это важно?

— А что важно?

— Важен твой ответ — да или нет?

— А если я скажу нет?

— Имениннику нельзя отказывать в день его рождения! — внезапно подключился Петрович, выскочив из подсобки, как черт из табакерки.

— Что?! У тебя сегодня день рождения?! — удивилась Леся, переводя взгляд то на меня, то на старика.

Я зыркнул на Петровича, но тот, довольно улыбаясь, лишь кивнул мне, словно говоря — не стоит благодарностей.

— Ну так что, составите компанию молодому человек? — продолжил он, обращаясь к Лесе.

— Петрович, угомонись! — прошипел я.

Тот захохотал еще сильней, вскинул руки вверх, словно сдаваясь. Начал отступать спиной назад.

— Все! Удаляюсь!

Проследив, что старик действительно ушел и не выскочит опять со своей помощью, я вновь обернулся к Лесе.

Та широко улыбалась.

— Отказать имениннику я не имею права! Давай сходим в кино сегодня.

— Правда? — не смог сдержать я радости.

— Правда, — рассмеялась девушка.

— Тогда до вечера?

— До вечера.