Альпинист. Книга 3

Тут борьба обострилась. Гвоздика пропустила вперед Глорию, та хорошо добавила скорости.

— Давай, чертовка! — не выдержал Кинг, явно довольный таким поворотом событий.

Я продолжал молчать.

Второй круг подходил к концу. Две черные лошади, подгоняемые жокеями, начали ускоряться, подбираясь к Олимпии. Моя же гнедая, на которую я поставил, явно вперед не рвалась, но и обгонять себя не давала, держа ровный темп.

— Пропустит! Пропустит! — закричал Кинг, явно имея ввиду Олимпию и двух черных.

Я же сердце чувствовал, что это правильная стратегия. Еще два круга, расстояние позволяет уйти в отрыв.

Третий круг выявил лидера. Это была Глория. А ней — Гвоздика. Но она уже выдыхаясь, это виделось по ее темпу, который начал спадать. Следом шла Олимпия, и два черных скакуна, идущие ноздря в ноздрю.

Я продолжал молча наблюдать за скачками. Но внутри меня бушевал адреналин. Я сжал кулаки, болея за Олимпию. Ей уже нужно было наращивать темп, потому черные догоняли. Но лошадь продолжала идти ровно, а хоккей явно не спешил ускоряться. Ну же! Давай! Быстрей! Быстрей!

В какой-то момент черные скакуны начали обгонять Олимпию и я потерял надежду на победу. Но через двести метров Олимпия вдруг начала ускоряться.

— Пошла! Пошла, чертовка! — начал кричать Кинг, видя, что моя лошадь начала стремительный рывок.

Гвоздика осталась позади, черные тоже отстали. Теперь впереди были две лошади — Олимпия и Глория.

— Выходят на финишную прямую! — прокричал Кинг, подскакивая с места.

Две лошади шли ноздря в ноздрю — Глория и Олимпия, и явного преимущества у них не наблюдалось.

А финиш был все ближе, ближе, ближе…

Глава 6 Встреча

— Я выиграл! — воскликнул Кинг, едва лошади пересекли финишную прямую. — Победа!

Журналист подскочил на месте и принялся отплясывать победный танец.

— Выиграл! Выиграл!

— Не думаю, — сдержанно ответил я. — Лошади шли ноздря в ноздрю, но в последний момент Олимпия все же вырвалась вперед.

Кинг снисходительно улыбнулся. Сказал:

— У нас был договор, а вы не хотите его выполнять. Я понимаю ваше нежелание признавать поражение. Но нужно быть выше это. Мы — мужчины. И мы должны не только уметь побеждать, но и проигрывать.

— Я приму поражение — если таковое будет. Но я собственными глазами видел то, что моя лошадь пришла первой.

— Вы — молод, — кивнул Кинг. — И взгляд у вас в самом деле острей, это я признаю. Но когда дело касается скачек — тут мой наметанный глаз никто не обманет!

— Эти споры — пустое. Предлагаю рассудить нас судье.

— Хорошо, — после паузы ответил Кинг.

Мы обратились к Теодору, и тот запросил помощи у судьи по фотофинишу.

— С отрывом на три сантиметра на последних секундах в лидеры вырвалась и победила… Олимпия! — прогрохотал в динамик судья.

— Как это?.. Я же… — Кинг сразу же скис.

Через некоторое время пришел судья и показал нам черно-белый снимок. Олимпия и в самом деле была первой.

— Ну что же, ваша взяла, — ответил журналист, протягивая мне руку. — Пари есть пари. Я выполню то, что о чем вы говорили. Меня, конечно, после этого уволят, но я дал слово, и я его сдержу.

Кинг тяжело вздохнул.

— Вам я хочу выразить благодарность за то, что согласились сыграть со мной. Это были просто великолепные гонки. Я получилось невероятное удовольствие. Проигрывать я умею. Так что исполню свое слово.

Кинг был расстроен.

— Если это спасет вас от увольнения, то я готов дать вам еще одно интервью, — сказал я.

Кинг не сразу понял, что я сказал, и некоторое время непонимающе глядел на меня. Потом, когда смысл моих слов начал доходить до журналиста, он удивленно выпучил глаза:

— Согласны?! — одними губами прошептал он.

— Да. Но только без всяких ваших колких вопросов. Я расскажу о восхождении, а вы опубликуете все без изменений. Договорились?

— Конечно же, договорились! — произнес Кинг, и вновь схватив меня за руку, принялся ее трясти. — Спасибо вам огромное!

В конечно счете, почему бы и нет? Я увидел, что Кинг — человек слова. И если сказал что-то или пообещал, то так оно и будет. К тому же посетила меня сейчас одна мысль, что-то вроде озарения, которую я и хотел в скором времени проверить.

Ребята после гонки тоже оживились — Генка с Климом поспорили чья лошадь придет первой, но ни одна не выиграла и теперь парни обсуждали как быть.

— А я тебе говорю, что ты мне три рубля должен, — не унимался Генка.

— Это еще почему?

— Ну моя лошадь обогнала же твою?

— Обогнала.

— Ну вот. Значит, ты мне должен.

— Не должен. Мы как спорили? Кто первая к финишу пришла. Твоя пришла? Нет. Моя? Нет. Вон, Олимпия пересекла черту. Значит, никто никому ничего не должен.

— Ну ведь ты же не прав сейчас.

— Нет, это ты не прав.

Непременно завязалась бы долгая перепалка, если бы не Теодор.

— Ребята, а не хотите покататься на лошадях?

— Что? — тут же повернулся Генка, напрочь забыв про спор. — Покататься? Конечно, хотим!

Мы спустились с трибун, подошли к Олимпии и Гвоздике — остальных лошадей уже увели в загон.

— Можно я первый? — выскочил Генка и не дождавшись ответа, подошел к животному.

— Генка, осторожно! — предупредила Марина. — Не упади!

— Да у меня дед казак, на коне всю жизнь провел! — похвастался тот. — Я на лошади с малых лет!

Парень ловко запрыгнул на скакуна.

— Видали! А еще смотрите что могу!

— Генка! Ну-ка слезай! Грохнешься! — крикнул уже я, понимая, что парень пытается перед всеми выделиться.

Генка тем временем поддал жеребцу пяткой в бок и натянул поводья. Лошадь заржала и вдруг встала на задние ноги.

— У-ух-ху! — весело крикнул Генка, вскинув одну руку вверх, точно залихватский ковбой. — Е-е-х…

Восклицание оборвалось. Лошадь вдруг резко дернулась и сбросила парня с седла.

Генка полетел вниз, но в последний момент успел перекувырнуться, чтобы не упасть головой. Приземлился на ноги, но неудачно. Удар был жестким, и парень повалился на бок.

— У-у-у! — простонал он, схватившись за лодыжку. — Нога! Кажется, я сломал ногу!