Альпинист. Книга 3

— Алена! — предупреждающе одернула ее Роза.

— Ну что? Я всю жизнь Алена — и что теперь? Что плохого я сказал? Мальчики и в самом деле красивые, в отличие от тебя.

Эта фраза задела Розу, она вздрогнула, даже привстала с места. Но потом вновь села на лавку, все так же не поворачиваясь к нам. Плечи ее опустились и вся она словно завяла в одно мгновение.

— Что там насчет навара вы говорили? — спросила Аленка, глядя на стол. — Китаец, ты чего сидишь?

— Так я уже заварил, — отрапортовал Алик.

— Тогда неси, — приказал Костя.

Алик подскочил с места, но неудачно — ударился ногой об стол и едва не уронил тарелку с остатками картошки.

— Вот так коленки сам бьешь, а потом оправдываешься, что тебе тоже навар нужен! — произнес Костя и Ленька вновь визгливо засмеялся.

— Андрей, — едва слышно позвал меня Генка, незаметно дернув за рукав куртки. И кивнул: — Видишь какая трава висит за печкой?

— Какая? — не понял я.

В травах я не разбирался. За печкой и в самом деле висели пучки разных сборов, и я лишь вопросительно глянул на них.

— Какая трава?

— Я ее в чай заваривал, когда нас того, накрыло… Точно тебе говорю, та самая трава!

Я не поверил и даже глянул парню в глаза — не шутит ли? Но тот был абсолютно серьёзен. Даже напуган.

— Генка, ты пил сейчас чай? — спросил я спутника. — Пил чай?

Но Генка не отвечал.

Глава 12 Шабаш

Алик поднял с лавочки засаленную до блеска и черную от грязи тряпку, обмотал ей закопчённый алюминиевый котелок, чтобы не обжечься и поднял его с печки. В котелке что-то булькало.

— Так уж и быть, — произнес Алик словно самому себе. — Немного хлебнуть можно, на сон грядущий.

— Пил? — с нажимом вновь спросил я.

— Пил, — наконец, ответил Генка, когда я ущипнул его больно за ногу. — Только не с того чайника.

Но я уже понял, что нам наливали все же нормальный чай. Навар, как они его называли, был у них в другой таре.

— На сон грядущий! — передразнил его Костя. — Давай, Китаец, разливай свою отраву.

— А что? — нахмурился тот. — Не отрава. В малых дозах полезно даже. Был такой даже император, не помню, как его звали. Так он в малых дозах яд принимал, чтобы организм привыкал. И вот когда его попытались отравить, он не умер — организм его уже привык к этому яду.

— Вот и наливай! — кивнул Костя. — Тоже будем как тот император привыкать!

— Не тяни, Китаец! — раздраженно сказала Алена. — Разливай. Жилы тянет, сил нет уже терпеть!

— А я говорил тебе, чтобы ты уменьшала дозу. — Алик вдруг стал серьёзным. — Мы сюда зачем приехали? Чтобы лечиться. Не помнишь, что ли, как ты в дверь долбилась, просила помочь, плакала?

— Китаец, ты чего тут пургу начинаешь мести? — злобно прошипела девушка.

Ее глаза хищно блеснули.

— Я не мету, — ответил Алик. — Говорю, как есть. Все слезли, только ты одна осталась, все в лес ходишь, будто я не понимаю зачем.

— Ты чего тут решил устроить? — ледяным тоном произнесла девушка. — Ты тут в строгого папочку решил поиграть?

— Я излечить тебя хочу. Это община для того и создана была, чтобы людей лечить. Я вот излечился. Природой излечился.

— Ага, травами! — хохотнул Ленька.

— Это ты своим гостям говори, как ты излечился! — усмехнулась Алена.

— Да я больше года чист! — возмутился тот. — А ты? Руки покажи свои?

— А что тебе мои руки? Вот, смотри! Что там? Ничего!

Девушка продемонстрировала ему руки.

— Ну! Смотри!

— Да не в руках дело, — отмахнулся Алик. — А в голове. Ты на себя глянь? Лицо вон все серое, болезненное.

— Китаец, ты перебрал что ли? — девушка присмотрелась к Алику внимательней. — Ты чего тут начинаешь какие-то нравоучения читать?

— Я…

— Китаец, — перебил его Костя и в голосе его прозвенела сталь. — Ты и вправду давай завязывай. От паров торкнуло что ли?

Ленька в углу хохотнул.

— Плескай всем. А не то я начну сейчас морали читать. И вряд ли они тебе понравятся.

Алик тут же скис. Поднеся котелок к столу, разлил по кружкам и стаканам.

— А гости твои будут? — спросил Костя, кивая на нас.

— Нет, спасибо, мы не хотим, — тут же ответил я.

— Ну как знаете, — безразлично ответил Костя.

И принялся громко щербая, пить варево.

Остальные последовали его примеру.

— Крепко сегодня настоялось, — произнес Лёнька, скривившись от горечи.

— Ништяк! — кивнул Костя, добивая остатки. — А ну, Китаец, плескай еще.

Разлили остатки. Вторую порцию растягивали. Собравшиеся принялись разговаривать о всяких мелочах, словно бы и позабыв про нас.

— Роза, а ты что не пьешь? — спохватился Алик.

Глаза его пьяно блестели.

— Угости хозяйку, — согласился Костя.

Он тоже был пьян.

Алик налил в кружку без ручки варева, не аккуратно, до самых краев, взял его и, разливая, принес женщине.

— Роза, хлебни. На сон грядущий. Будешь?

Плечи девушки предательски дрогнули, я сразу же понял — она сильно хочет выпить этой дряни.

— Знаю, что хочешь, — продолжил Костя. — Алик, ну-ка, дай хозяйке. Роза, со дна тебе налили, самой гущи. Давай, устала небось. Выпей обезболивающего.

Последнее слово словно стрела попало ей в самое сердце. Она вновь дрогнула. И сдалась.

Роза повернулась впервые за все время нашего пребывания к нам, показывая лицо. И я не смог сдержать эмоций, невольно открыв рот и выпучив глаза.

Лицо женщины было обезображено. Страшный ожог, случившийся видимо достаточно давно, оставил на коже глубокие шрамы. Они шли бороздами, словно вспаханная земля, от лба, зацепив участок с волосяным покровом, выжигая его, уходя к глазу, которого теперь не было, вместо него на нас уставился черный провал глазницы. Щека женщины представляла еще один провал, а уголок рта уходил дальше, обнажая зубы, невольно делая жуткий ухмыляющийся оскал.

— Ой! — выдохнул Генка.

Эта реакция не осталась незамеченной Розой, но она ничего не сказала, сделав вид, что это прошло мимо ее ушей. Я понял, что к такой реакции она уже привыкла.

— Вот такая Роза! — заметив наше удивление, произнес Лёнька. — Попорченный цветочек!

— Заткнись! — рявкнул Алик. — А не то я тебе дробью мозги вышибу!

Парень сразу же замолк, благоразумно отвернувшись в сторону.

— Держи, Роза, — протянул Алик стакан женщина.

Та взяла его, вновь посмотрела на меня, но уже с вызовом. Я невольно отвел взгляд.