Альпинист. Книга 3

— А вот и сам самолет… — выдохнул Генка, едва взобравшись на плато.

Представшая картина и в самом деле производила гнетущее впечатление. Самолет начал разваливаться еще в воздухе и четкий след из обломков был заметен с высоты, на которую мы забрались. Сам корпус в жесткой посадке воткнулся в скалу, разлетевшись на три больших куска. Было видно, что начался пожар, но не большой. Возможно, горючее успели сбросить еще на подлете. Также я приметил, что некоторые части фюзеляжа, те, которые горели, были забросаны снегом.

Кинг жив?! Эта мысль ударила хлыстом. Внутри меня вдруг взбурлило острое желание рвануть к частям самолета, чтобы начать поиски. Но я сдержал этот позыв. Нужно сначала убедиться, что нам ничего не угрожает. Ведь горючее все же может остаться. Либо под обломками могут быть какие-то элементы, которые при движении могут сдетонировать.

Я сказал о своих опасениях Генке, и он согласился.

Мы обошли участок. И с каждой увиденной деталью убеждение мое о том, что Кинг был некоторое время жив после приземления только крепло. Вот мусор от еды, аккуратно сложенный в одном месте и придавленный камнем, чтобы не разлетался. Вот что-то вроде лежака, устроенного под одним из элементов корпуса, причем так, чтобы укрываться от дующего с низины ветра. А вот и кострище…

— Ты тоже это видишь? — спросил Генка, подходя к углям.

Я кивнул.

Пристальное изучение костра подсказало, что выживший (я все еще надеялся, что это именно Кинг, хотя про пилота тоже забывать не нужно) жег обшивку самолета и все, что только могло гореть. Копоть села на округу черным пятном, в котором также виднелись следы. И следы мне эти не понравились. Выживший был ранен и ходить не мог, а только передвигался ползком.

А где же сам он?

Я поднялся, стал оглядываться.

— Генка. Давай разделимся и осмотрим тут все внимательней. Он где-то здесь.

Я пошел к носовой части корпуса, мой спутник — с средней. Выискивая бедолагу, я в уме считал дни, которые прошли с момента крушения. И все это время он был ранен, без еды и воды, на пронизывающем ветре и морозе. Каков шанс выжить?

— Кинг! — позвал я, надеясь, что услышу ответ.

Обломки носовой части пробороздили землю глубоко, создав что-то вроде канавы. В ней тоже были видны следы, но не такие четкие. По ним я и пошел.

Я поймал себя на мысли, что не вижу нигде крови. И это только укрепило мое убеждение, что нам повезет.

«Времени прошло на самом деле не так много, — приободрял я себя, выискивая людей. — Холод не такой сильный, можно укрыться за обломками. Воду топить из снега. Еда… наверняка есть какие-то заначки в самолете. Если их не разметало при подлете, то можно растянуть провизию. Только вот знал ли выживший, что за ним придут?»

— Андрюха… — позвал Генка, но тон голоса мне его не понравился.

— Нашел? — хмуро спросил я.

— Нашел, — еще более хмуро ответил парень.

Я подошел к нему. Генка приподнял стальной лист обшивки и кивнул в черноту. Там лежало тело.

— Черт! — вырвалось у меня.

Я отвернулся, с трудом сдерживая тошноту. Тело при падении было сильно обезображено. Не сразу я сообразил одну вещь — если человек погиб при приземлении, то кто тогда жег костер?

— Ну-ка, открой еще раз, — произнес я, делая глубокий вдох и задерживая дыхание.

Генка приподнял обшивку.

Все верно, это не Кинг. Погибший был худым и высоким. Кинг же обладал совсем другими габаритами. Значит…

— Генка, ищем второго! Он живой!

Мы принялись рыскать по другим обломкам. Осмотрели все, но, к сожалению, ничего не нашли.

— Не мог же он сквозь землю провалиться! — воскликнул Генка.

— Не мог, — кивнул я, оглядываясь.

Я пытался поставить себя на его место. Что бы сделал я, окажись в этой ситуации? Место ровное, просматриваемое. Вон и костер жгли. Я бы тоже так делал. И видимо костер не просто для обогрева. Специально жгли обшивку, которая сильно чадила и черный дым должен был быть виден издали. Только вот из-за особенной расположения седловины тут сильный ветер, наверняка дым оттаскивало. Да и зябко все время…

Постой.

Я вновь осмотрелся, только на это раз глядел на другие участки. Слева — крутой подъем. Раненный и неподготовленный человек вряд ли туда заберётся. А вот справа вполне хороший закуток, где можно укрыться от холода.

— Туда! — воскликнул я.

Мы рванули в сторону укрытия. Как оказалось, это был ледяной торос, достаточно большой, чем-похожий на букву С. Идеальное место для укрытия от пронизывающего ветра.

Там то я и обнаружил лежащего под горой тряпья человека.

— Кинг! — воскликнул я, подскочив к лежащему.

Это и в самом деле был он. Только вот жив ли? Глаза закрыты, лицо бледное, даже белое.

Я пощупал пульс, но не смог его определить из-за того, что у самого сердце билось так, что заглушало другие звуки. Пришлось взять себя в руки.

Подошел и Генка. Он помог вытащить Кинга из завала, который он видимо сам и натаскал сюда, чтобы не замерзнуть.

— Живой? — спросил парень, глядя на бледное лицо Кинга.

И осторожно шлепнул того по щекам.

— Да ты сдурел?! — выругался я.

— Чего? Я же хочу, чтобы он…

Парень не договорил, потому что Кинг внезапно вздрогнул и едва слышно промычал.

— Костер! Генка, срочно костер! И побольше!

Парень засуетился, начал натаскивать в убежище все, что только могло гореть. Мы развели сразу два кострища, чтобы обогрев был более эффективен, уложили Кинга на часть пассажирского кресла и придвинули ближе к огню. Журналист долго приходил в себя. Потом, когда немного отогрелся, начал дрожать. Генка нашел среди обломков какую-то деталь, похожую на котелок, согрел в ней воды. Мы принялись отпаивать выжившего кипятком. И только когда прогнали через него горячую мебель, Кинг открыл глаза и слабо улыбнулся.

— Андрей! — по голосу было слышно, что сил у Кинга совсем не осталось.

— Генка, есть что из еды? — спросил я, хотя и помнил, что рюкзаки с основным грузом мы оставили в кармане ниже.

Парень принялся рыскать по карманам и, к нашему общему счастью, нашел горсть сухофруктов, которые остались после варки картофеля. Нашел и еще кое-что.

— Это что? Трава?! — спросил я, глядя на пучок повядших стеблей.

Генка и сам не ожидал увидеть такую находку и лишь пожал плечами.