Альпийские сказки

— И все?

— Нет, еще не все.

— Тогда почему ты замолчала?

— Дайте дух перевести… Потерпите, сейчас расскажу, чем дело кончилось.

Кончилось оно в 1948 году, когда никто на это уже и надеяться не смел, и на сей раз те, кто убил Чудовище, думали, что просто пристрелили лису. И жандармерия в полном составе на сей раз не стала себя утруждать. Она уже ничему не верила. Однако Чудовище все-таки отправили в столицу…

— О!

— …и посмотреть на его останки стекались толпы народа.

— Значит, все узнали, какое оно было?

— Да, узнали.

— И кто это оказался?

— Это оказался волк!

— Волк?

— Да, великолепнейший волк. У меня есть его фотография. И этот Волк, как я уже говорила, мои милые, не из сказки про Красную Шапочку и не из басен Лафонтена — это наш, здешний Волк.

— Ой, мам, как бы я хотел на него поглядеть!

— Я тоже!

— Но вы можете его увидеть. Этот Волк, то есть его чучело, находится в музее Сиона. А сначала он был выставлен в витрине на Стенной улице вместе с ружьем, из которого его застрелили. Он стоял в витрине с открытой пастью, и все могли полюбоваться огромными клыками, которые растерзали столько баранов.

— Но ни одного маленького ребенка? — спрашивает Блез.

— Ни одного.

— Теперь все?

— Не совсем. Хочу сказать еще про двух охотников, которые убили Волка. Они живут в одной из деревень Верхнего Вале по левому берегу Роны, Эйшоль.

Однажды вечером эти двое, дядя и племянник, сидели в амбаре и подкарауливали лису, раскидав кругом для приманки коровьи потроха. Была луна, так что они смогли увидеть какого-то зверя, который показался им уж слишком крупным для лисы. Он быстро проскочил мимо амбара раз, потом еще раз. Старший выстрелил. Попал в голову, и зверь кувырнулся. Лежа на земле, он все еще бил лапами, так что охотник вышел из укрытия и прикончил его ударом приклада.

Но вот что любопытно: человек, избавивший наш край от Чудовища, никакой славы не снискал, и его фотография не появилась в газетах. А красовался в них — во весь рост, с мертвым Волком на плечах и с ружьем у ноги — его племянник, который Чудовища не убивал.

— Почему, мама?

— А потому, что у племянника было разрешение на охоту, а у дяди не было.

Так вот, когда все жандармы, эксперты, ученые, журналисты, родители и дети своими глазами убедились, что это действительно Волк, и Волк очень крупный — он весил сорок три кило, а длиной был метр двадцать — все остались довольны. Тушу отправили к знаменитому чучельщику.

Но Главный Жандарм остался недоволен знаменитым чучельщиком.

— Почему?

— А вот почему. Когда Зверя привезли обратно из столицы, ему устроили настоящую торжественную встречу с радио, киносъемкой, даже, может быть, с оркестром. И Главный Жандарм наклонился и заглянул в пасть Волка, чтоб еще раз полюбоваться прославленными клыками…

— Которые растерзали столько баранов, — подсказывает Блез.

— Которые растерзали столько баранов. Каково же было разочарование Главного Жандарма, когда он увидел, что клыки фальшивые!

— Фальшивые?

— Да. Настоящие слишком знаменитый чучельщик оставил себе.

— И что?..

— Вот и все, сказке конец.

Но с тех пор, как я рассказала эту историю, Ахилл нет-нет да заявит, влетев в наш домик в лесу Фанж:

— Меня Волк ланил!

— Где?

— Вот тут, под носом!

— Больно?

— Очень-очень!

— Да нет там ничего!

— Есть чего! Это был очень маленький волк. Вот такой: и показывает мизинец.

Потом бежит обратно в лес. Но в дверях оборачивается и важно заявляет:

— Пойду убью Волка, мам. Пъиготовишь из него обед!

то уединенное озеро в каменной впадине, черное-пречерное. Вода в нем холодная, как только что растаявший лед, а если наклониться над ним, видно, какое оно прозрачное — можно разглядеть каждый камень на дне. Золотистые или зеленоватые, эти камни содержат железо, медь. По берегам растет низкорослая травка, душистая и жесткая, которая царапает подошву, если ходить по ней босиком.

Вокруг этого озера — высокогорные пастбища, куда перегоняют на все лето большое стадо коров и овец. Три хижины служат приютом пастухам. Но в этот год, едва они перебрались на пастбище, гору накрыло туманом и снегом: почти неподвижная тонкая взвесь тумана и снег, набухший водой.

И когда пастух Нарцисс выгоняет поутру своих овец, на поверхности виднеются только самые верхушки травинок, и животным приходится зарываться мордами в снег, чтобы поесть. Но головки желтых анемонов и купальниц выглядывают невредимые, и Нарцисс трогает их носком и шепчет:

— Цветы фей…

От белизны снега шубы его овец кажутся такими грязными, что ему стыдно за них. В тумане нет-нет да образуются прорехи, и он видит куски пейзажа — клочок леса, лоскут неба. Потом все мутится, и он думает:

«Так, должно быть, выглядел мир в первые дни творения, до того, как Бог отделил воды от суши и создал небо, землю, моря и реки».

Сквозной ветерок немного разносит туман, и земля вновь становится реальной, осязаемой. Чтоб согреться, чтоб доказать себе, что он жив, пастух колотит себя кулаками, прыгает с камня на камень, ловит за рога барана. Да, он живехонек, и его бараны тоже.

В своей хижине, стоящей на юру без всякого прикрытия, пастухи по ночам мерзнут и жмутся друг к дружке на двухэтажных нарах, зарываясь в солому. Как-то ночью у старшего пастуха даже начал отмерзать нос. Правда, нос у него очень длинный.

Но в одно прекрасное утро облака исчезают, и пастухи, выходя, спотыкаются в дверях, не столько одуревшие со сна, сколько ослепленные. Какое синее небо! Они уж и забыли, что оно может быть таким синим.

Сегодня Нарцисс должен пасти своих овец на одном из склонов. Но ему хочется пойти поохотиться на сурков. Он оглядывается напоследок на свое стадо и отправляется один к Черному озеру. Там самая большая колония сурков во всей округе. Но он знает, что у сурков всегда один стоит на страже. И предупреждает остальных об опасности громким свистом. Юноша очень хорошо умеет подражать этому пронзительному свисту.