Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Алтарь для Света
Шрифт:

Что-то из этого у меня есть? Полный набор! Моя печать была снята в Приюте Милосердия и, постепенно, день за днем, лунный свет мог прорываться ко мне, бросая серебристый отблеск на каждое принятое решение. Все это усугубилось травмирующим событием — постмагической депрессией. И вот результат — я в пансионате Ковена, угрожаю смотрительнице Алесе (наверняка, профессиональной убийце со стажем), прикрываясь статусом Матери (Матери!), и надеюсь выйти победителем.

— Веллади Латер? — позвала меня смотрительница, считывая каждое слово, промелькнувшее в моей голове. Назови! Хотя бы один. Самый маленький. Самый простой.

В голове пронеслись все события последнего дня. Каждая мелочь была взвешена и оценена по новой. С той другой стороны, где не существовало никакого

Калеба, а был только зарвавшийся Осколок. Один за другим сменялись предположения. Что-то откидывалось на долю случайности, что-то списывалось на глупость. И когда я приняла за правду каждое полученное объяснение, у меня остался только один единственный вопрос.

— Сторожка в лесу, — невпопад откликнулась я. — Алхимическая лаборатория. Она стоит поодаль от пансионата, чтобы магические манипуляции не влияли на приготовление эликсиров. Обычно люди мало заботятся о таких мелочах. Побочные воздействия обрывков магии ничтожно малы. Подобным образом заморачиваются только высококвалифицированные алхимики. Я не буду спрашивать, почему девочек не обучают искусству приготовления зелий в этом пансионате, при том, что нож и яд — два неотлучных от Сестры компонента. Иметь своего мастера зелий для подобных случаев, весьма прогрессивно для женского закрытого учреждения Ковена, как мне кажется. Но, откуда вы брали зелья до того, как у вас появился Райт? Кто варил зелья те пять-шесть лет, когда исчез старый алхимик?

Женщина хмыкнула. И я почти увидела строчки крупным шрифтом — “Она еще более безумна, чем я думала”, пробежавшим по ее лицу.

— Что-то заказывали из Ковена. Что-то готовили Старшие. У нас есть несколько классов по алхимии в старом крыле пансионата. Ты должна была их видеть, обследуя территорию.

— Именно! — воскликнула я. — А где готовили зелья вы? Не отвечайте. Вы их заказывали. По каталогу оставленному в сторожке. Райт — невероятно дотошный парень, кто бы мог подумать, а? — проводил по нему инвентаризацию. Он нашел и перебрал все документы в сторожке. Учел каждую мелочь. Я даже видела пару графиков! Иной имперский проверяющий не столь дотошен. Среди всего этого упорядоченного хаоса было восемь зелий, следов которых парень нигде не нашел. Знаете, как говорят счетоводы и ищейки Империи? Хочешь узнать правду — смотри, куда ведут деньги. Алхимики же говорят: хочешь узнать о человеке правду — посмотри, каких зелий нет в его аптечке.

— Оба высказывания неверно процитированы, — холодно отозвалась женщина. Вокруг ее глаз медленно сползались тени. — Но, вероятно, правильно говорят, что гениальность и безумие идут рука об руку.

Острая боль пронзила спину, парализующим ядом расползаясь по венам. Вот так просто. Без предупреждения. Без ритуала. Без брошенного вызова. Женщина воспользовалась атакующей магией.

Я подавилась собственным хрипом, ошарашено моргая, как рыба брошенная на берег. Недоверчиво вглядываясь в лицо веллади Алесы, узрела идеал беспристрастия, высеченного на безупречном мраморе Сестры Крови. Невероятно сильной женщины только что нарушившей правила Алого кодекса.

— Я устала от этого фарса, — смотрительница выбросила руку вперед, хватая меня за отворот платья, и притягивая ближе к себе, молниеносно сокращая состояние. Ее взгляд застрял в радужках моих глаз, выискивая среди потухшей синевы тусклый серп луны. — Что бы тебе не нашептало полнолуние, за сказанные слова придется отвечать по нашим законам.

— Один такой ты уже нарушила. — Прошипела я, стараясь немеющими пальцами отцепить от себя руку женщины.

— Дурная кровь, — фыркнула она, вытаскивая из складок юбки, болтающийся на кожаном шнурке амулет. — Совершенно не хочется об тебя пачкаться, но видимо, иначе проблему не решить. — Продолжая удерживать меня, веллади Алеса подняла магический атрибут на уровень глаз. — Допустим, про зелья ты могла догадаться сама. Золотое плетение — тоже не самая великая тайна. Но Геллиофрей… зацикленность на нем просто так не могла возникнуть в твоей начитанной головке. Что ты знаешь?

Я со свистом втянула в себя воздух, готовясь бороться с эффектом

очередного заклинания, но ничего не происходило. Я скосила взгляд в сторону на покачивающийся амулет. Начерченные на нем символы двоились в глазах.

— Кто говорил с тобой о Геллиофрее? — смотрительница ни на секунду не ослабляла хватку. — Старшая, что отправила тебя сюда с мелким Отражением?

Я молчала. Амулет не реагировал.

— Это самый обычный амулет, определяющий, говорит человек правду или нет. Ну же! Ты ведь не хочешь, что бы я всерьез применила магию. Последние минуты твой жизни не обязательны стать болезненными.

В этом я была с ней согласна.

При мне не было оружия. Все вещи Сестры унесли в комнату. Ножи, зачарованная одежда, чармы — все там, за границей досягаемости. Не дотянуться, не призвать. На мне самое обычное, просторное, полупрозрачное белое платье, испорченное кровавыми подтеками. В зале нет никого и ничего кроме нас двоих. По углам не ваяются забытые кинжалы, а вместо свечей зажжены привычные светильные сферы, умиротворенно покачивающиеся в воздухе, словно лодки на волнах.

— Заклинание, используемое в построении алтаря, на котором меня приносили в жертву, было полностью пронизано золотыми нитями. Пентаграммы были составлены согласно его чертежам. Очевидно, кто-то из демонопоклонников руководствовался пособием Калеба.

Рассказывая все это я внимательно следила за реакцией веллади Алесы. На ее лице не дрогнуло ни единого мускула.

— Продолжай, — сказала она.

— После первого жертвоприношения я нашла кровь одного из нападавших. Мне не удалось ее прочесть, потому что она была абсолютно чиста. Такое могла совершить только Сестра Крови… при том условии, что она работала вместе с демонопоклонниками. С одним из них. Не с Камденом. Его просто использовали в качестве сосуда. Он такая же жертва, как и я. Так вот, мне известно о двух женщинах, принимавших участие в организации жертвоприношения. Прия Парнс — бывший преподаватель Академии. И некая Лилит, которую я никогда не видела, а только слышала ее имя. Вряд ли руми Парнс могла принадлежать Ковену. Академия обычно тщательно проверяет своих людей. Остается Лилит. И раз уж ближайшее место нахождения Сестер Крови — пансионат, то полагаю, ты ее знаешь. И покрываешь.

В лице веллади что-то едва заметно переменилось. Я продолжала:

— Не знаю, зачем Сестре Крови такое делать, но скоро узнаю.

— Безумная девчонка, — глухо выдохнула смотрительница, отводя взгляд в сторону, словно обращаясь к кому-то другому. Разжав хватку, она легонько оттолкнула меня назад. Пошатываясь на ватных ногах, едва удерживая равновесие, я отступила, не представляя, что делать дальше. Заклинание, опутавшее меня с ног до головы не позволяло совершать резких движений.

— Нападение без предварительного вызова, — пролепетала я. — Как-то мелко по отношению одной Сестры к другой.

Смотрительница не удостоила меня ответом. Засунув шнурок с амулетом обратно в карман, женщина окинула меня неприязненным взглядом, и, устало вздохнув, щелкнула пальцами. В тот же миг, повинуясь незамысловатому жесту, заклинание, застывшее пеплом усталости на моих мышцах, в беззвучном “пуфф”, разлетелось микроскопическими частицами по сторонам, уже через мгновения тая, лишившись внешней магической подпитки. Внезапно свалившаяся легкость и свобода, вместо того чтобы придать сил, откатом сломила последний барьер сопротивления, и я безвольной марионеткой рухнула на пол, больно ударяясь коленями о гладкую поверхность. Слова застряли где-то на губах, не успев сорваться в неуместной шутке.

Алеса потянулась к ножнам.

Неприятно видеть перед собой блеснувшее лезвие ножа. Представлять, как гладкая сталь может плавно пройтись острием по тонкой коже шеи. Разглядывать в чужих глазах отражение собственной беспомощности.

Почти незаметно, всего в одно движение ресниц, нож исчез из ее тонких пальцев, любовно обнимающих изрезанную надписями рукоять. Где-то между движением ее руки, двумя ударами моего сердца, и едва слышным звоном разрывающихся нитей, в поверхность пола вонзился тот самый нож.

Поделиться с друзьями: