Альтернатива

– Двойственность в отношениях властей и граждан. Казалось бы, два предыдущих тезиса противоречат друг другу. На самом деле это борьба и единство противоположностей в философском смысле. Постоянный поиск баланса между государственными и частными интересами в соответствии с текущим моментом. Это будет всегда.

– Неэффективность государства. Для решения своих задач государство выкачивает ресурсы из страны, концентрирует их в своих руках, какую-то их часть тратит на своё содержание, а оставшееся использует для решения задач.

– При советской власти упорный труд не давал ощутимого повышения уровня жизни, особенно в условиях бесплатного предоставления населению важнейших благ: образования, здравоохранения, жилья.

– В России не было личных богатств, передаваемых по наследству. Главной причиной потери имущества населением был не грабёж со стороны неприятеля, а действия собственного государства.

Что мы имеем сейчас. Ценности России таковы:

– духовное выше материального;

– общее выше личного;

– справедливость выше закона;

– будущее важнее настоящего и прошлого.

Что мы предлагаем:

– Главная ценность – это человек. Не абстрактные права и свободы, не мифические интересы государства, а реальный человек – здесь и сейчас.

– Уменьшить вмешательство государства во все сферы - не только в экономику, но и в общественную жизнь. Вероятно, те меры, которые предлагают правительственные аналитики, разумны и полезны, но что от них толку, если общество не готово их воспринимать.

– Как сказал китайский мудрец Лао Цзы: «Когда правительство деятельно, народ становится несчастным. Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь, что он существует».

– Пора наконец-то воплотить в жизнь социалистический лозунг: «От каждого по способностям, каждому – по труду». Или, грубо говоря: «Кто не работает – тот не ест».

– Социальная помощь – только нуждающимся. Не надо обманывать себя и других – на всех не хватит. Нет равенству в нищете!

– Русская культура – великая. Но не надо противопоставлений. Свободный культурный, языковой обмен обогащает всех.

Чем мы отличаемся от коммунистов.

Под красивыми лозунгами коммунисты предлагают установить власть бюрократии, когда все вопросы решали в парткоме – когда сеять, что производить, на ком жениться. Пора положить этому конец. Дайте наконец-то людям жить своим умом!

Чем мы отличаемся от либералов.

Под знамёнами свободы либералы строят общество потребления, где закон заменяет справедливость, а деньги – совесть. Духовность выше прибыли, и не всё на свете меряется деньгами!»

– Ну как? – Маринка протянула ему чашку с горячим чаем.

– В целом набор банальностей, – зевнул Сашка, – Но как предвыборная агитация сойдёт. Хотя лично я лозунг «Кто не работает – тот не ест» убрал бы. Народ за это не проголосует. Как-то это жестоко.

– Зато справедливо! – рассердилась Маринка, – У нас движение называется «Провинциальная Россия», а не «За МКАДом жизни нет». Это здесь, в Москве, всем при рождении положена золотая соска, и даже пенсионерам доплачивают.

– Да ладно, ладно, – испуганно согласился Сашка, – Чего ты кипятишься? Я просто тебе говорю, как сделать лучше. Чтобы народ за вас проголосовал.

– То есть врать?

– Не врать, а агитировать, – поморщился Сашка, – Ты ничего не понимаешь в политике!

– Зато ты много понимаешь, как я погляжу! Ну всё, пойду Рудневу показывать.

– Иди, иди. А я тебе пока один фильмец скачаю, вечером посмотришь.

– Какой ещё фильмец? – насторожилась Маринка.

– Про политику. Тебе понравится. Ты хоть спала сегодня?

– В метро посплю. Ты мою флешку не видел? А, вот же она! Ну всё, пока!

Маринка сунула флешку в карман, вытащила из угла кроссовки, натянула куртку, закинула за спину рюкзачок и хлопнула дверью.

6.8.

К удивлению и даже разочарованию Маринки Руднев отреагировал на её творение довольно равнодушно. Он небрежно положил брошюрку, над изготовлением которой она корпела почти час, к себе на стол, и сказал:

– Я посмотрю. А сейчас поедешь в наш новый офис. Наконец-то подписали договор аренды. Надо посмотреть, какая там обстановка. Сейчас я тебе адрес запишу, это недалеко от Садового кольца. Ключи там на вахте возьмёшь, я позвоню.

Нужный дом Маринка нашла довольно быстро. На подъезде было несколько табличек – какие-то фонды и акционерные общества. На всякий случай она спросила у охранника, сидевшего в застеклённой комнате сразу при входе:

– «Провинциальная Россия»?

– Второй этаж, – отозвался охранник.

– Мне сказали – ключ у вас взять.

– А уже взяли. Там открыто.

Недоумевая, Маринка поднялась по лестнице. Дверь одной из комнат была распахнута, рядом на стене скотчем был приклеен листок с надписью от руки: «Провинциальная Россия». Маринка осторожно заглянула в открытую дверь. В просторном помещении рядами стояли стулья, а ближе к окну – несколько столов. Рядом с окном, поставив стулья в кружок, сидели четверо мужчин весьма представительного вида и что-то весело обсуждали. Маринка растерянно остановилась в дверях. Один мужчина заметил её, и, продолжая улыбаться, спросил:

– Девушка, вам кого?

На вид ему было слегка за пятьдесят, он был одет в дорогой костюм и строгий галстук, крупное холёное лицо обрамлено коротко стрижеными чуть седыми волосами.

– Меня прислали ключ от офиса забрать, – нерешительно ответила Маринка.

– А вы кто? – представительный мужчина перестал улыбаться, и его хорошо поставленный голос стал строгим и требовательным.

– Марина Ветрова, – как на экзамене ответила Маринка и, спохватившись, добавила, - Мне Евгений Александрович сказал, чтобы я привезла ему ключ от офиса.

– Руднев, что ли? – чуть свысока спросил мужчина. Его товарищи замолчали и с интересом рассматривали Маринку. Он продолжил, - Так вот, Марина Ветрова, передайте Рудневу, что ключ от офиса взял профессор Гришин. Это я, если вы не в курсе, – ехидно добавил он и слегка поклонился. Его товарищи засмеялись, продолжая глазеть на Маринку. Она почувствовала себя голой и покраснела.

– У вас всё? – спросил её профессор Гришин.

– Я должна забрать ключ для Евгения Александровича, – с трудом поборов смущение, выдавила Маринка.