Альвийский лес

— Что вам нужно? — Слишком быстро спросил Харран, нетерпеливый по молодости.

— Да ничего, в общем-то. Это вы решите, что вам нужно: остаться здесь навсегда или поехать с нами.

Примес Йорре, ехавший сзади, рядом с Асарау, высунулся чуть вперед и остановился за леым плечом Доранта.

Эх, не вовремя… Зачем и куда ты лезешь? — Подумал каваллиер, прикидывая, как прикрыться конём от первых выстрелов.

Харран же, грамотно притворяясь недалёким солдафоном, задал вопрос:

— Что вы имеете в виду?

— А вон того, — кивнул армано Миггал в сторону примеса, — дайте нам его прибить, и мы вас отпустим. Или ещё лучше: идите с нами, у вас будут блестящие перспективы!

У Доранта аж челюсть отвисла от недоумения: убить примеса? Зачем?

— Вижу, вы не понимаете, — сказал армано Миггал. — Вы слишком долго шарили по кустам в поисках мальчишки. За это время его папаша умер, благослови его дух святые.

Доранту показалось, что он услышал тихое оханье слева от себя. Но отвлекаться не следовало: надо было тянуть время и искать выход.

— Но регентство… — сказал он.

— Какое ещё регентство? Кому и зачем оно нужно? Этот, — армано снова кивнул на Йорре, — был нужен, пока был жив его папаша, чтобы тот не делал глупостей и не мешал нашим планам. А сейчас он просто досадное препятствие между троном и императрицей.

Императрицей?

Картина стала складываться в голове каваллиера: действительно, по правилам престолонаследия в отсутствие наследника мужского пола на трон могла, при согласии Имперского совета, сесть женщина императорской крови — но таких женщин было две: родная сестра императора, супруга дуки Долора, и родная сестра примеса Йорре, примесса Альтина. В принципе, всё понятно, но проверим-ка…

— Вы имеете в виду примессу Альтину?

Армано расхохотался презрительно:

— Говорю же, вы слишком долго были оторваны от новостей. Её величество королева Фиарии семь недель назад отбыла к своему венценосному супругу, и свадебный обряд уже должен был состояться.

И не успел ещё каваллиер окончательно понять, что все расчеты его, Светлейшего дуки Санъера и его людей были с самого начала построены на неверной предпосылке, как слева от него нестерпимо громко грохнуло, и голова армано Миггала разлетелась красными брызгами.

3

Дорант тут же вздел коня на дыбы, закрываясь от стрелков; хауда будто сама прыгнула ему в руку. Из четырёх стволов сработали три, четвёртый осёкся: не прокрутилось колесцо. Из трёх выстрелов два попали, свалив правого из Младших братьев и ближайшего к нему наёмника; следующий наёмник успел присесть, и горсть картечи просвистела у него над головой. Но и сам он промахнулся, сбив прицел в движении. Пуля — не картечь.

Наёмник успел схватиться за меч. Доранту не хватало секунд, чтобы вытащить свой, и он отбил рубящий удар стволами хауды. Обратным ходом торцы стволов ударили его противника в лицо, чего хватило бы за глаза, поскольку удар был усилен прыжком коня, но тут сработало, наконец, колесцо, поджегши порох, и выстрелил четвертый ствол — так что наёмник просто лишился головы.

Дорант проскочил за линию, на которой стояли люди армано Миггала, развернул коня и осмотрелся. Над дорогой расплывался густой желто-белый дым. Харран не без труда вылезал из-под убитого жеребца, его меч торчал из горла второго Младшего брата. Седобородый коротышка со мшеттой валялся навзничь в позе, не свойственной живым. Еще один наёмник, выронив алебарду и согнувшись, держался за живот. Рядом с ним другой отмахивался алебардой от Калле, заметно прихрамывая. Асарау озирался с коня, держа стволами вниз две двустволки с дымящимися стволами. Шукра нигде не было видно (потом выяснилось, что конь его понёс, раненный первым же выстрелом — тем же, который убил самого Шукра; их нашли потом неподалёку).

На обочине дороги билась в агонии упавшая гнедая, на которой ехал примес. Сам примес, оставшийся при падении в седле, валялся как тряпичная кукла и был явно без сознания. Последний наёмник занёс над наследником престола алебарду и готов был уже ударить, но вдруг из его груди показалось окровавленное зеленовато-белое остриё альвийского копья.

— Альвы, — подумал Дорант, — теперь нам точно всем конец.

И тут из кустов осторожно, но довольно спокойно вышли те самые альвы: самец и самка, старые знакомые. Хотя для людей все альвы на один образ, эту-то парочку Дорант запомнил и ни с кем бы уже не спутал.

Альв огляделся, а за ним и каваллиер. Калле, наконец, прикончил последнего наёмника: с алебардой можно отмахаться от всадника, но не тогда, когда у тебя картечью вырван клок из бедра. Альв расслабился, и вместе со своей самкой уселся прямо в придорожную траву, демонстрируя самые мирные намерения. Дорант учтиво поклонился ему, надеясь, что тот правильно истолкует его жест, и занялся неотложным: примесом.

Добив гнедую, каваллиер попытался высвободить юношу, застрявшего в стремени той ногой, которая была под лошадью. Парень открыл глаза и завопил. Только тут он выпустил из руки пиштоль, которую так удачно вытащил, прикрывшись Дорантом от взоров противника. Подъехал Калле, спешился и стал помогать. Под лошадиным боком меж тем быстро растекалась лужа крови.

Когда наследника вытащили, оказалось, что пуля, убившая лошадь, прошла под его коленом, задев кость. Юноша не мог ни согнуть, ни разогнуть ногу и мучился от боли. Асарау, с непостижимой для калеки ловкостью соскользнув с коня, осмотрел рану (Калле успел уже срезать с раненой ноги сапог и штанину).

Судя по выражению лица воина гаррани, рана была плоха.

— Я сделаю, что смогу, — сказал он. — Но я тут могу немного: мое опохве не такое сильное, чтобы лечить такие раны. — И он многозначительно оглядел собственные увечья. — Молодой воин, боюсь я, будет хромать всю жизнь.

Лишь бы выжил, — подумал Дорант, глядя на белое, как бумага, лицо наследника императорского престола.

Впрочем, были еще дела, которыми следовало заняться.

Прежде всего, где-то в лесу оставались не то один, не то два (а может, и три) наёмника, которые сторожили лошадей команды армано Миггала. Поэтому надо было прежде всего привести в порядок оружие, собрать и зарядить огнестрел и поставить кого-то дежурить. Или идти искать? С кем? С Калле?

Тут Дорант вспомнил про альвов.

Те по-прежнему спокойно сидели в траве, не глядя ни на людей, ни друг на друга.

Дорант подошел, с трудом вспомнил услышанные от Асарау альвийские слова и произнес, страдая от необходимости верещать и выворачивать язык:

— Благодарю тебя, воин, и тебя, женщина, за помощь в нашей битве!

Альвы как по команде повернулись в его сторону и воззрились с недоумением. Потом переглянулись — впервые с тех пор, как вышли на поляну — и Дорант поклялся бы, что они с трудом сдерживают смех.