Альянс бунта

Внутри все книги, которые я принес сюда, все еще стоят на полках. Удобные, потертые старые белые диваны по-прежнему повернуты к открытому камину. Даже запах тот же. Все заходят внутрь, и Карина захлопывает за нами дверь, отгораживая от непогоды.

— Кто-нибудь, разожгите огонь, — командует Пакс. Но я его опережаю. Стопка нарубленных дров у очага сухая — небольшое благословение, учитывая, насколько ненадежна, как я знаю, крыша беседки, и насколько сильные дожди шли всю последнюю неделю.

Скомкав газету, я засовываю ее под дрова, зажигая спичкой из банки, которую много лет назад поставил на каминную полку. Не прошло и двух минут, как пламя лижет дрова, огонь усиливается. Когда оборачиваюсь к друзьям, Пресли уже пришла в себя и лежит на диване с невероятно бледным лицом, по-совиному моргая, глядя на всех. Пакс стоит в стороне и смотрит на Пресли, зажав рот кулаком, с диким беспокойством в глазах. Элоди, Кэрри и Дэш с одинаковыми хмурыми лицами тычут пальцами в экраны своих мобильных телефонов.

Качая головой, Дэш говорит:

— Это бесполезно. Здесь нет связи. Буря…

— Нет. Ни хрена подобного, — рычит Пакс. — «Буря вырубила вышку» сейчас не слетит с твоих уст. Просто отвали с этим.

Пресли улыбается, закатывая глаза, когда протягивает руку к Паксу.

— Не начинай, пожалуйста. Мне не нужна «скорая помощь». Сейчас я чувствую себя хорошо. У меня просто закружилась голова, вот и все. Просто дай мне немного согреться. Я смогу дойти до машины через полчаса.

— Никуда ты не пойдешь. — Пакс не берет ее за руку; судя по всему, он не хочет, чтобы его успокаивали. Его тревога достигла десяти баллов, давление внутри него нарастает с каждой секундой. Малейший толчок, и парень взорвется. И опять же, не могу сказать, что виню его. Если он любит Пресли хотя бы на треть так же сильно, как я люблю Эль, то в том состоянии, в котором он находится, нет ничего удивительного. Я бы на стены лез, если бы это была Элоди. — Ты останешься здесь, мать твою, пока мы не вызовем «скорую», — говорит он.

— Боже, ты просто смешон. Ты что, никогда не падал в обморок?

— Нет!

Это лишает ветра в парусах Пресли, ее аргументы становятся спорными.

— Ну, в этом нет ничего страшного. Я падаю в обморок по крайней мере два-три раза в год.

— Тогда тебе действительно нужно провериться! — восклицает Пакс.

— Элоди, скажи ему…

— Извини, девочка. Пакс прав.

Похоже, меньше всего Пресли ожидала, что ее подруга встанет на сторону Пакса. Она смотрит на Элоди, затем обращает умоляющий взгляд в сторону Кэрри.

— Не смотри на меня. Прости, Прес, — говорит Кэрри. — Тебе действительно нужна помощь. Просто на всякий случай. Ты очень бледна. И ты не хорошо чувствовала себя раньше, и сказала, что у тебя болит голова…

— А у тебя не разболелась бы голова, если бы вокруг тебя суетилось столько людей? — Разочарование напрягает ее речь, натягивая каждое слово. Пресли пытается принять сидячее положение, но из горла Пакса раздается низкий, угрожающий рык.

— Хочешь, чтобы я тебя связал? Потому что я так и сделаю. Мне не составит труда удержать тебя, если ты не хочешь прислушаться к здравому смыслу.

Не сомневаюсь. Я, блядь, помогу ему это сделать. Девушка неважно выглядит. Элоди подходит ко мне, пока Прес продолжает протестовать, раздражаясь под строгой опекой Пакса.

— Разве здесь не должно быть хотя бы надписи SOS или что-то в этом роде? — тихо спрашивает Элоди.

Она показывает мне свой телефон, и она права. Прием сотовой связи на сто процентов прекращен, вместо полосок — надпись «Нет связи». Когда проверяю свой телефон, дисплей показывает мне то же самое.

— Я не знаю. Если молния ударила в вышку сотовой связи…

Элоди кивает, прикусив губу.

— Мы подождем здесь немного, а потом, думаю, кому-то из нас стоит вернуться к машинам и ехать вниз по горе, пока не сможем кому-нибудь позвонить. Мне это не нравится.

— Конечно.

— Я вас слышу, ребята, — ворчит Пресли с дивана. — Я чувствую себя гораздо лучше, когда здесь стало теплее. Мне просто нужна нормальная еда…

— Хочешь сказать, что твоему телу нужно больше, чем желе, чтобы нормально функционировать? Я в шоке, — говорит Пакс, вышагивая взад-вперед вдоль спинки дивана.

— Пожалуйста, только не говори сейчас: «я же тебе говорил», — стонет Пресли. — Я не могу этого вынести. Мне просто нужно вернуться в дом и съесть сэндвич или что-нибудь еще. Углеводы приведут меня в порядок.

— Ты не пойдешь на улицу в такой холод и дождь.

— Мы могли бы пойти в академию и посмотреть, что у них есть на кухне, — предлагает Дэш. — Вероятно, скоропортящихся продуктов будет немного, но, может быть, в сухом складе найдется что-нибудь, что мы сможем приготовить. Макароны или что-нибудь в этом роде.

— Отличная идея, — говорит Пресли, оживляясь. Боже, она действительно не хочет, чтобы к ней вызывали «скорую помощь». Однако почти сразу же ее настроение меняется, и беспокойство снова омрачает ее черты. — Погодите. Если школа на время каникул наглухо закрыта, разве не сработает сигнализация, если вы проникнете внутрь?

— Очень на это надеюсь, — говорит Пакс. — Это будет один из способов доставить к тебе квалифицированного медицинского работника. Полицейские смогут по рации вызвать «скорую помощь»…

— Боже мой! Просто перестань суетиться. Пожалуйста! У вас будут неприятности, если появится полиция. Мы здесь больше не ученики. Мы вторглись на чужую территорию. Администрация с удовольствием выдвинет против тебя обвинения, Пакс. Ты опозорил их своей речью на выпускном. Они без колебаний отправят твою задницу в тюрьму.

— Это того стоит.

— Ты не вломишься в школу только для того, чтобы сделать мне бутерброды. Боже, может, все успокоятся? Мне уже намного лучше. Просто… просто дайте мне уже сесть! — Она отталкивает руку Пакса, когда он пытается уложить ее обратно на диван, и на секунду мне кажется, что он действительно свяжет ее.

Сердито бормоча себе под нос, Пакс отходит от дивана и хватает плед с одного из кресел, протягивая его ей.

— Сними куртку. Она промокла насквозь. И джинсы тоже. Завернись в это, пока не высохнешь.

Пресли поднимается, в ее глазах сверкает вызов, она снимает куртку и… это все, что я вижу. Я подхожу к Элоди. С ее длинных темных волос все еще капает вода, крошечные прядки на висках начинают слегка завиваться в тепле беседки. Ее щеки ярко покраснели от холода, как и кончик носа. Она проводит пальцами по ряду книг и тихонько улыбается сама себе.