Аляска-3

– Зажарю тебя, слышишь?!
– грозно кричал он увертливой уточке. Люди "болели" за птиц, но помогали все-таки собрату по разуму. Селезня всеобщими усилиями выгнали на свободное пространство у сцены. Там Роман его и настиг. Уточка, лишившись друга, растерялась и далась в руки кому-то из посетителей.

Роман отнес птиц в машину, вернулся ко мне и с возмущенным пыхтением плюхнулся на стул.

– Ну и дела!

Я промокнула салфеткой его вспотевший лоб.

– Рома, ты - герой!

Он мгновенно успокоился, блаженно прикрыл глаза и сказал:

– Они вместе, вдвоем, как мы с тобой! Будешь смотреть на них и о нас думать! Я для них возле твоего пруда красивый домик с кормушкой поставлю!

Впоследствии он так и сделал. И уточка с селезнем стали жить-поживать на моем участке в любви и согласии.

В Пушкино и Мамонтовке у Романа было немало друзей-грузин. Он обожал, когда они собирались за столом шумной компанией, и в таких случаях всегда выступал тамадой. Это у него хорошо получалось. А главное, отвечало потребностям его живой, широкой, экспрессивной натуры. Он знал много грузинских песен и сказаний, анекдотов и прибауток, за словом в карман не лез. Сыпал шутками, провозглашал тосты, произносил высокопарные или чувствительные речи. Друзья его любили.

К сожалению, Роман не знал другого досуга, кроме застолья в гостях или в ресторане. Театр, музеи и даже кино его не интересовали. Книг он не читал. Одним словом, его нельзя было назвать человеком высокой культуры или обширных знаний.

Я старалась разнообразить наши встречи. Мы ездили на Акулову гору. Там когда-то жил на даче и творил Владимир Маяковский.

"В сто сорок солнц закат пылал,

в июль катилось лето,

была жара,

жара плыла..."

В то время на Акуловой горе работал музей поэта, мы побывали в нем. Ездили и в музей-усадьбу Федора Тютчева в Муранове. Посетили Сретенскую церковь в Пушкино. Ее настоятелем в прошлом был знаменитый священник и богослов Александр Мень. Мы постояли у его могилы. Я была знакома с семитомным трудом Меня "История религии". Когда-то восторженно прочла его книгу об Иисусе "Сын человеческий"...

В таких поездках Роман откровенно скучал. Он не знал ни одной строчки из стихов Маяковского, ничего не слышал о Тютчеве и Мене. Как-то мы поехали в усадьбу Абрамцево. Ее в свое время посещали Гоголь и Тургенев, позже в ней бывали и работали Поленов, Васнецов, Серов, Репин, Левитан, Врубель. Великие имена, звучавшие в речи экскурсовода, не производили на Романа никакого впечатления. Я подозревала, что они были ему незнакомы.

Его невежество меня огорчало. С другой стороны, признавала я, оно нисколько не умаляло достоинств моего кавалера. В своем мире житейского прагматизма и простых удовольствий он был цельный и неординарный человек.

Во время наших прогулок он не смотрел на достопримечательности. Он любовался мной. И с каждым днем, чувствовала я, огонь его страсти разгорался все сильней. Долго это продолжаться не могло. Напор чувств должен был заставить его сделать решительный шаг к нашему сближению.

И вскоре этот шаг был сделан.

Однажды мы поехали в Троице-Сергиеву лавру. На ее огромной территории с богатейшим архитектурным ансамблем наша самостоятельная экскурсия затянулась. Выйдя со мной из ворот лавры, Роман облегченно вздохнул и потянул меня в ресторан.

Там он признался мне в любви.

– Не могу больше, Оля!
– горячо зашептал он, потянувшись ко мне через стол.
– Люблю тебя! Хочу быть с тобой!

Я отвела взгляд, посмотрела за окно на золотые и синие купола Троице-Сергиевой лавры... Мы провели с Романом почти все лето. За это время мне стало ясно: он - тот самый мой Мужчина, в существовании которого я сомневалась после расставания с Архитектором. Именно с Романом я могла обрести женское счастье.

Но что означало его "Хочу быть с тобой!"?

Он был женат. Он не любил супругу и мечтал о близости с любимой женщиной. Но "грузины жен не бросают". Да и я пока формально находилась в браке.

Поэтому он предлагал мне адюльтер.

Начинать с этого было нельзя.

Я взяла его за руку и тихо сказала:

– Мы можем быть вместе, Роман. Но не так, как ты это видишь. Мы православные христиане и поэтому не станем любовниками. Наша близость возможна только в союзе мужа и жены.

Он ничего не ответил, опустил голову, задумался.

Вечером следующего дня Роман, как обычно, появился на моем участке. В одной руке он держал чемодан, а в другой - букет белых колокольчиков.

– Оля, я ушел от Наташи!
– громко выпалил он.
– Сказал ей: "Подаю на развод! Дом на тебя перепишу, помогать буду, не пропадешь! А сын уже взрослый!"

Все-таки он решился нарушить традицию! Не испугался осуждения родственников и друзей! И все ради любви ко мне!

Мимо нас вразвалочку прошествовали к пруду уточка и селезень. Уточка повернула к нам голову и одобрительно крякнула.

Роман протянул мне цветы.

– Будь моей женой!
– И кивнул на чемодан: - Примешь меня?

В начале осени он оформил развод с Наташей. Я расторгла брак с Архитектором.

Мы с Романом стали думать о предстоящей свадьбе.